– Не знаю, – ответила я зло. – Надо посмотреть в моем деловом расписании. Возможно, я занята.
– Так или иначе, но ты, кажется, забыла, что любое сказанное тобой слово может и будет использовано против тебя. Ты забываешь, с кем ты связалась, моя подруга. Так ты не хочешь увидеть меня вечером? – слова попадали в цель, как пули. Если я не увижу его в ближайшее время, то лягу на кровать и превращусь в увядшую лилию, но он не должен знать о том, насколько сильно я хочу его видеть.
– Возможно, я и не против увидеться. Раз ты обещаешь мне что-то интересное.
– За это не волнуйся, моя дорогая птица. Ты любишь летать, любишь острые ощущения, верно? – О, я пожалела о том, что сказала. Пожалела сто раз, но сказанного не воротишь. Что-то интересное?
– До знакомства с тобой я думала, что я люблю читать, завернувшись в плед, – хихикнула я. – Я ошибалась, о как я ошибалась!
– Я сейчас вышлю тебе адрес, будь там в девять вечера, ладно? А сейчас мне нужно идти работать.
– Бедненький папа Карло! – фыркнула я.
– Тебя встретит мой друг, его зовут Гильермо, – продолжил Андре. – Ты не будешь против, если к нашему полету присоединится Гильермо?
– Гильермо?! Какой еще Гильермо, зачем? – Я моментально испугалась, даже не сформулировав, чего именно. Того, что в сумасшедшую голову Андре запросто может прийти идея заняться любовью втроем, вот чего. Кто же я есть, если, допуская, что Андре способен на такой экстрим, продолжаю говорить с ним. – Да лучше повеситься. Нет уж, не надо мне никакого Гильермо.
– Вешаться не стоит. Тебе Гильермо обязательно понравится, я обещаю, – заявил Андре самым возмутительным тоном на свете. Двусмысленность слов только усиливалась фривольностью тона, и я не заметила, как прикусила губу от возмущения. Андре говорил так, словно предлагал не только нечто обыденное, но даже приятное – сродни приглашению на бал-маскарад.
– Ты издеваешься? – крикнула я, но Андре лишь рассмеялся в ответ.
– Гильермо – душка. Он отлично разбирается в одежде и девушках. А еще – в машинах. Он приятный собеседник. И красив к тому же. У него очень сильные руки.
– Послушай, Андре! – Я сделала глубокий вдох, чтобы дать самый резкий ответ на свете, но Андре уже отключился. Когда я, красная от ярости, перезвонила ему, абонент был недоступен. Словно издеваясь надо мной, телефон мигнул, и на экране отразилось сообщение – адрес, где мне следует ждать Гильермо. Очевидно, чтобы увидеть Андре, я должна явиться туда. Я застыла посреди гостиничного номера, не зная, что предпринять. Ведь нет ни единого шанса, что я пойду на встречу с каким-то Гильермо. Это что, наказание? Кара за намек, что я не одна в номере? Или он с самого начала планировал такой поворот? Решил вывести наши отношения на новый уровень падения?
Ну что ж, вот и все. Вот и кончилось мое французское приключение. В такое ты не затащишь меня, Андре. Я не могу… Не стану… Хотелось высказать все это ему в лицо, расколотить что-нибудь, закричать, дать ему пощечину, разрыдаться и умолять не подвергать меня таким испытаниям. Я чувствовала себя дешевкой, девушкой по вызову, дурной женщиной. Я заметалась по номеру, затем включила телевизор и попыталась сосредоточиться на том, что говорили ведущие. Кажется, они рассказывали про погоду, о том, что к нам идет мощный циклон, обещающий шторма и ураганы. Впрочем, оказалось, что речь шла вовсе не о Париже. Я не понимала ни слова и уговаривала себя, что смогу прекрасно обойтись без Андре.
Все это изначально было глупостью с моей стороны и дерзостью с его. Он ненормален. Красив, богат и ненормален. О, сколько книг написано о таких типах, и везде они становятся прекрасными принцами, изменяясь самым немыслимым образом и превращаясь из хищных тигров в домашних зайчиков. Сплошное обаяние и никаких проблем. Андре – сплошная ходячая проблема, и, кажется, пришло время ее решать. Я собралась с духом и составила план. Следует засесть за переводы, чтобы отвлечься. Толстая стопка невыполненной работы взывала к моей совести, я рисковала уже не только деньгами, но и самими работодателями. Меня могут уволить, и тогда не останется ничего, я сделаюсь нищей, буду сидеть одна в своей квартире в Бибиреве, вспоминая, как чуть было не оказалась замешана в групповушку с французом по имени Гильермо, который знает толк в девушках и разбирается в машинах. С сильными руками, мать его. Благоразумно заботясь о своем здоровье, своем будущем, своей жизни и сохранении рассудка, я засела за переводы, но вскоре снова отбросила их в сторону, не завершив и пары листов.
– Ты сошла с ума!
Я сказала это громко, вслух и, подойдя к зеркалу в ванной комнате, принялась себя рассматривать. Лицо сделалось бледным, и вся я как-то осунулась, похудела. Губы красные, я искусала их так, словно у меня невроз. Глаза блестят, как при температуре. Я смогу жить без Андре. Я сейчас просто ненормальная, меня надо связать и отправить в больницу, напичкав таблетками. Я способна на все и могу навредить себе. Я не хочу такой любви.
– Алло! – Я набрала номер одного нашего знакомого, с которым мы иногда по четвергам ходили играть в мафию. – Павлик? Это Даша.
– Дашка, привет! – радостно воскликнул Павлик. – Я тебя не узнал. Ты уже вернулась из своих Парижей?
– Нет, я еще здесь. Ты не знаешь, когда Сережа прилетел в Москву?
– А должен был? – удивился Павлик. – Он разве не с тобой?
– Со мной?
– Он ведь улетел к тебе из Хельсинки. Вы встретились?
– Да. Да, конечно. Просто мы тут поссорились, и он уехал. Не сказал, куда именно. Может, вернулся в Хельсинки долавливать свою рыбу? – предположила я, не желая погружать Павлика в излишние подробности. – Он тебе не звонил с просьбой встретить в аэропорту?
– Да я уже сто раз проклял, что купил квартиру на Сходне. Мало того, что эти ваши самолеты над нами летают каждые пять минут, так я еще и всех вас встречать должен? – возмутился Павлик. – Нет, вы вообще нормальные? Знаете, что каждый из вас говорит мне? Что, когда я буду возвращаться откуда-нибудь, он тоже меня встретит. Только, знаешь ли, я столько не летаю. А когда в прошлом году мне понадобилось в Домодедово, никто не согласился туда ехать. Потому что Домодедово, оказывается, далеко!
– Павлик, так ты его встретил или нет?
– Нет, конечно! – выдохнул Павлик. – А не кажется тебе, что проще всего позвонить ему самому? Или ты гордость включила?
– Гордость и предубеждение, – хмыкнула я.
Сережа, Сережа, я не должна была так поступать с тобой, вот только беда – я постоянно делаю именно то, чего делать ни в коем случае не следует. Я бросила телефон на стол и откинулась в кресле. Может быть, он просто взял такси? В конце концов, он был расстроен, мог прилететь ночным рейсом, не захотел беспокоить людей ночью. Все вышло спонтанно, не будить же их. В самом деле. Я набрала номер Сережи снова, но он опять не взял трубку. Я бы на его месте тоже не взяла. Я даже не знаю, что именно собираюсь ему сказать. Прощения попросить? Я не хочу вернуть его, просто зацепиться за него, как за константу, чтобы удержаться на краю пропасти. Ведь без него, без мамы, с одуревшим телом, предающим меня ежесекундно, мне не устоять. Я закрыла глаза. Спи, Даша, спи.
