Прокопчина выразительно покачала головой, поразившись недогадливости Караваевой:
– Да ты что, Люся? Журнал-то пропал с отметками за первую четверть! Похоже, все предметы пересдавать придется!
– Да ну? – Люська до невозможности округлила свои и без того круглые глаза, а щеки ее, как всегда от испуга, зажглись ярким румянцем. Отметки за первую четверть у Люськи были не очень… Даже два трояка имелись – по алгебре и по физике. Люська как раз собиралась со второй четверти несколько поднажать на учебу, чтобы вытянуть аттестат получше. Пересдавать предметы еще и за первую четверть ей не улыбалось, как и Ромке Изотову.
– Надо выяснить, кому выгодна пропажа журнала, – начала соображать Люська.
– Точно! – подхватил Изотов и обернулся к Филе Лаевскому: – Колись, великий артист, твоя работа? Больше вроде некому: у тебя «гуси-лебеди» по всем предметам.
По своей привычке томно растягивая слова, Лаевский проговорил:
– Во кретины! Это ваши отметки трудно восстановить, а у меня – только два наименования оценок имелись: «два» и «один», училки не ошибутся. Так что красть журнал мне без надобности. Думать-то надо хоть иногда!
– Если ты такой умный, – ядовито заметила Драгомилова, – может, сообразишь заодно, кто такую надобность имел?
Филя, вальяжно развалившись за партой, завел яркие глаза под потолок так, что засверкали молочно-голубые белки, и, цедя слова по одному, изрек:
– Фамилии я вам, конечно, не назову, но, думаю, это сделал тот, кто на дискотеке петарды рвал.
– С чего ты взял? – не увидела никакой связи Лена.
– С того! Петарды наверняка были отвлекающим маневром. Неужели трудно догадаться? – Филя с жалостью посмотрел на бестолковых одноклассников. – Ну! Шевелите мозгами! На взрывы вся школа сбежалась, а журнальчики, между прочим, в учительской без охраны оставались.
– Брось, – махнула рукой Люська. – Петардами наверняка 8 «Б» баловался. Они всю неделю перед каникулами с ними носились. Помните, даже в столовой один раз рванули? А зачем 8 «Б» наш журнал?
– То-то и оно, что это не 8 «Б», – продолжил Филя. – 8 «Б» вообще на дискотеке не было. Их классная в Пушгоры на два дня увезла. Специально, чтобы от этих петард отвлечь и загрузить «высоким, добрым и вечным».
– Ну, Киркор! Ну, ты прямо Ларин, Волков и Дукалис в одном лице! – восхитился Изотов. – Непонятно только, почему учишься на одни «колы». Ну-ка, поскрежещи еще мозгами: если не 8 «Б», то кто?
Филя от такой похвалы порозовел и еще более глубокомысленно произнес:
– Кроме вас, – Лаевский картинно выбросил вперед руку с пальцем, направленным на одноклассников, – журнал никому не нужен. Преступник среди вас!
– Нет, ребята, это не наши, – решительно отмела подозрения Киркора Лена. – Петардами у нас с седьмого класса никто не увлекается, а на дискотеку мы все вместе пришли и вместе танцевали. Никто никуда не выходил и никаких подозрительных действий не совершал.
Киркор, оторвавшись от очередного кроссворда, сатанински расхохотался:
– Ха-ха-ха! Подозрительные действия! Вы рассуждаете, как грудные дети. Неужели не догадываетесь, что петарды были подложены заранее?
– Ага! А управление у них – дистанционное, прямо из родного Китая! – рассмеялся Изотов.
– Дешевенький у тебя юморок, Ромашка, – снисходительно заметил ему Филя. – Не соображаешь? Во всеобщем веселье да в темноте поднести зажигалку к запалу – раз плюнуть!
Люська хотела сказать, что так же, как и Лена, не видит связи между взрывами петард и пропажей журнала, но в класс вошла Нелли Игнатьевна, и началась геометрия. Вместо журнала учительница ставила отметки в свою тетрадку, а на вопросы об экзаменах за первую четверть отвечать отказалась.
– Ничего не знаю. Как директор решит, так и будет. А вообще-то… – Нелли Игнатьевна обвела взглядом класс. – Отдали бы вы журнал, ребята!
– Мы журнал не брали, – встала со своего места Лена. – А вот вы, Нелли Игнатьевна, скажите нам: уже выяснили, кто на дискотеке петарды взрывал? Вы ведь дежурили в зале, кажется?
– Нет, к сожалению, виновников так и не нашли. Но похоже, что злоумышленник был не из нашей школы. Мы, как всегда, чужих старались не пускать, но они, сами знаете, все равно всеми правдами и неправдами просачиваются. Дежурные старшеклассники видели чужого паренька в какой-то там необычной одежде… я в этом не разбираюсь… Впрочем, дискотека и петарды не имеют никакого отношения к геометрии, а у нас урок. Вы не забыли? К доске прошу… Наташу Драгомилову!
Пока Наташка у доски с трудом отходила от каникулярного безделья, Люська пыталась припомнить, что она видела вокруг, когда на дискотеке шла приглашать Каретникова: пары… пары… Драгомилова со Стельманчуком, Ромашка с Прокопчиной… Киркор, сидящий на краю сцены… А рядом с ним… точно, был кто-то в идиотской толстовке, то ли с черепом, то ли со скелетом. Люська тогда еще подумала, как можно напяливать на себя такую гадость? Лица и парня Люська, как ни напрягалась, вспомнить не могла. Скорее всего, он ей был абсолютно незнаком. Но если даже предположить, что именно этот чужак взорвал в их школе петарды, то с пропажей журнала это никак не вяжется. Зачем ему журнал 9 «А»? Нафантазировал Филя, накрутил. Эх, придется, видно, сдавать экзамены за первую четверть!
Люська вдруг сообразила, что так и не произнесла обещанную Прокопчиной фразу на предмет внезапно вдруг ухудшившегося зрения. Она покосилась на Киркора, виновато глянула на русый затылок старосты и дала себе еще пару минут на то, чтобы собраться с духом. Когда Наташка с весьма жалкой тройкой пошла к своему месту, Люська решила, что настала наконец пора выполнить свое обещание.
– Нелли Игнатьевна! – обратилась она к учительнице, которая пробегала глазами список в своей тетрадочке в поисках новой жертвы взамен Драгомиловой. – Разрешите мне, пожалуйста, пересесть поближе, а то я почему-то стала… плохо видеть, что на доске написано… – И Люська весьма выразительно потерла глаза рукой.
Нелли Игнатьевна оторвалась от своей тетради, Лена повернула к Люське испуганное лицо, а Киркор по такому неординарному случаю даже оторвался от кроссворда и с большим интересом уставился на соседку.
– Надо сходить к врачу, Люся, – сказала Нелли Игнатьевна и заскользила взглядом по классу в поисках подходящего для Караваевой места. – Куда же тебя посадить…
Люська, испугавшись, что учительница может найти ей совершенно неподходящее место, с весьма фальшивой интонацией поспешила обратиться к Прокопчиной:
– Лена, может быть, ты согласишься поменяться со мной местами? Мне кажется, что с твоего места я все увижу.
Лена подскочила как ужаленная и совершенно больным голосом ответила:
