Лена подскочила как ужаленная и совершенно больным голосом ответила:
– Конечно, Л-люся, если Нелли Игнатьевна не в-возражает…
– Не возражаю, – учительница обрадованно закивала головой, поскольку вопрос решился очень быстро и не надо было больше тратить на Караваеву драгоценное время урока.
Совсем иначе, очевидно, посмотрел на это дело Изотов. Когда Люська потащила свои манатки на новое место, он развалился на парте и поглядывал на суетящуюся Караваеву снисходительно и даже как-то покровительственно и собственнически. Он, конечно, совершенно не «повелся» на ее заявление о внезапно ухудшившемся зрении, поскольку не далее как на прошлой неделе Люська, стреляя из малокалиберной винтовки из положения лежа, выбила двадцать восемь очков из тридцати возможных. В тир 9 «А» водил преподаватель ОБЖ, но девочки об этом так мало значащем для них событии совершенно забыли.
Когда закончилась геометрия, Люська рассказала одноклассникам про толстовку со скелетом.
– Журналы, петарды, скелеты… Тайны средней школы! Меньше триллеров смотрите на ночь, – презрительно произнес Ромка Изотов, подмигнул Караваевой и первым отправился на физкультуру.
В раздевалке спортивного зала к Люське подошла Драгомилова. Поскольку они уже разговаривали друг с другом при обсуждении проблемы пропавшего журнала, Караваева не стала припоминать Наташке старое и дружелюбно улыбнулась. Подруга облегченно разулыбалась в ответ и заинтересованно спросила:
– Люсь! Ты зачем к Изотову пересела?
Караваева вздохнула. Ее томила чужая тайна, но раскрыть ее Люська все же посчитала невозможным даже лучшей подруге. Она вспомнила глаза Лены, полные непролитых слез, и ответила следующее:
– Я же не спрашиваю тебя, по какому случаю ты ходишь под крендель со Стельманчуком, хотя мы договаривались совсем по-другому.
– Ну Люсь… так получилось… – Наташка виновато заглядывала в Люськины глаза, как только они показывались из-под снимаемой блузки или выныривали из ворота надеваемой на физкультуру футболки. – Понимаешь… мы из автобуса вместе вышли, разговорились, ну и…
– Все ясно! Можешь не продолжать! – оборвала ее Люська. – Я слишком хорошо тебя знаю! Конечно, Денис просто не мог устоять под твоим напором!
– Ну Люсь…
Драгомиловой было нечего возразить. У нее был такой несчастный вид, что Люська рассмеялась:
– Так и быть, я не обижаюсь! И даже свою «пару» по алгебре тебе прощаю!
Наташка на радостях чмокнула вновь обретенную подругу в розовую щеку, но все-таки решила уточнить:
– А Изотов-то тебе к чему? Ты же не думаешь, что я поверила в твое плохое зрение?
– А может быть, Ромка мне нравится?
– Ну уж нет! – убежденно произнесла Драгомилова.
– Почему это? Вон он какой: отмытый, отглаженный, ровненько остриженный. Неужели ревнуешь?
Наташка, за которой Изотов последнее время ходил, как преданный четвероногий друг, фыркнула:
– Больно надо! Тем более теперь, когда… ну ты понимаешь…
– Конечно, понимаю. Где уж Ромке тягаться со Стельманчуком! Вот я Ромашечку и утешу!
– Хватит, Люська! – рассердилась наконец Драгомилова. – Я серьезно спрашиваю: зачем ты пересела к Изотову?
– Понимаешь, Наташа… – начала сочинять на ходу Люська. – Мне Киркор до смерти надоел со своими кроссвордами. Прямо сил нет! А на геометрии привязался… ты не представляешь… как будет «вождь» по-вьетнамски. А я знаю? Я ему прямо так и сказала, не отстанешь – пересяду!
– Ну?
– Ну вот… он не отстал.
Неизвестно, поверила ли Драгомилова во вдохновенное вранье Люськи, но прозвучал свисток на построение, и подруги помчались в спортзал.
Совершенно неожиданно для всех физрук Леонид Борисович вышел к построению с журналом 9 «А».
– Ребята! Глядите, журнал! – обрадовалась Прокопчина. – Леонид Борисович, где вы его нашли?
– Представляете, за старыми стендами у мастерских валялся, – ответил учитель. – Случайно нашли. Стенды решили наконец выбросить, глядь, а там журнал!
– Ура-а-а! – закричали девятиклассники на разные голоса. – Долой экзамены! Да здравствует свобода!
– Леонид Борисович! А внутри все в порядке? – поинтересовалась дотошная староста Лена. – Никто двоек не наисправлял? Пятерок себе не наставил?
– В порядке журнал. Не волнуйся, староста, – физрук потрепал Прокопчину по плечу. – Завуч все проверила.
– Странно, – задумчиво произнесла Лена, но никому ее сомнения не были интересны. Одноклассники поняли, что экзамены отменяются, и радовались этому, как какие-нибудь малолетки.
Глава 4
Исчезновение глиняной Зинаиды
Ну и денек выдался! Папа уже неделя как в командировке, а Люська с мамой еле заснули сегодняшней ночью: им было страшно. Днем кто-то неизвестный побывал в квартире Караваевых. Люська, возвращаясь из школы, вышла из лифта на лестничную площадку и увидела, что дверь их квартиры не захлопнута, а только прикрыта. Она подумала, что мама за чем-то забытым забежала домой в обеденный перерыв и что они сейчас столкнутся с ней на пороге. Люська даже чуть приостановилась у дверей, ожидая ее появления, но мама не выходила. Люська шагнула в квартиру и громко крикнула:
– Ма-а-ма!
Никто не отозвался. Это было странно. Как мама могла оставить дверь открытой? Люська со всевозрастающей тревогой прошла в комнату. Все вроде бы стояло на своих местах, только шторы почему-то были задернуты. Но мама по утрам всегда первым делом раздвигала тяжелые бордовые шторы, чтобы ее любимые цветы, стоящие в горшках на всех свободных горизонтальных поверхностях мебели, получали дневной свет по полной программе.
Задернутые шторы Люське не понравились. Комочек земли на ковре – тоже. А когда она подняла глаза на книжную полку, то увидела, что нет на месте знаменитой дедушкиной глиняной балерины по имени Зинаида. Люське так страшно стало осматривать квартиру дальше в одиночестве, что она рысью бросилась к выходу и помчалась к маме на работу.
Мама, не откладывая дела в долгий ящик, прямо с рабочего места позвонила в милицию.
– Что украдено? – спросил ее голос в трубке.
– Н-не знаю точно… – растерялась мама. – Тут… дочь прибежала и…
– Мало ли чего ребенку примерещится! Пойдите домой и проверьте, прежде чем органы правопорядка беспокоить.
– Я не ребенок, – обиделась Люська, когда мама передала ей разговор с милицией. – Но даже ребенок смог бы заметить, что Зинаиды нет.
– Ладно, Люсь, он прав. Зинаида – не повод для беспокойства. У нас таких Зинок десятки.
– Но эта – моя любимая! – настаивала Люська, но мама уже не слушала ее. Она отпрашивалась у начальницы на пару часов по семейным обстоятельствам.
