Но однажды, когда мама ушла вечером в театр, Саша задержался у нее дольше обычного. Они сидели на диване. Быстро смеркалось, но свет почему-то включать не стали. Разговор, вначале очень оживленный, стал затихать, и вскоре они вообще замолчали. Саша внезапно навалился на нее и, грубо тиская, стал торопливо и неумело целовать в губы, щеки, шею. Наташа оцепенела от неожиданности. Но потом ей стало настолько противно ощущать его мокрые губы на своем лице, что, разрыдавшись, она с силой оттолкнула его и начала молотить, не разбирая, сжатыми кулачками. Саша почему-то разозлился и, отскочив, крикнул:
– Дура! Какая же ты дура!
Потом молча оделся и ушел. Для Наташи все произошедшее оказалось настоящим ударом. Ее чистая любовь мгновенно улетучилась, и она долго испытывала отвращение к самой себе и к противоположному полу. Ей казалась, что она нечаянно в чем-то испачкалась, в чем-то липком, грязном и несмываемом. Саша по прошествии времени пытался наладить с ней отношения, но она только смотрела на него с нескрываемым презрением и зло смеялась.
Когда Наташа подросла и превратилась в хорошенькую девушку, то от поклонников у нее не было отбоя, но она никого к себе не подпускала. А ее острый язычок и ядовитые шуточки быстро ставили на место особо назойливых. А потом учеба в университете полностью поглотила ее. И уже на последнем курсе она познакомилась с молодым человеком, приехавшим из Киева в Москву по делам, и неожиданно для себя увлеклась им с первой же встречи. Евгений был старше ее на десять лет. Он занимал пост генерального директора одного из крупнейших винодельческих предприятий Украины. Наташе нравился сам стиль общения взрослого, умного, воспитанного мужчины. Она чувствовала себя с ним комфортно и уверенно. Евгений красиво и серьезно начал ухаживать за Наташей, и вскоре она не сомневалась, что влюбилась. Когда она закончила учебу, Евгений предложил ей выйти за него замуж и перебраться в Киев. Наташа, к удивлению многих, согласилась. Молодожены уехали, и все вроде бы пошло как по маслу. Наташа поступила в аспирантуру Киевского университета, продолжала заниматься любимым делом, жила в роскошной пятикомнатной квартире в центре города, имела все, что можно купить за деньги, но счастье куда-то исчезло. Наташа довольно быстро обнаружила, что они с мужем совершенно разные люди, настоящего понимания между ними нет, Женя, конечно, любит ее, но по-своему, и скорее, как красивую редкую игрушку, которую нужно беречь, так как она его собственность. К тому же интимная жизнь у нее как-то сразу не заладилась. Брачная ночь, которую она ждала с трепетом девственницы, принесла лишь боль и отвращение. К тому же Женя был удивлен, что она нетронута и, как это ни покажется странным, неприятно удивлен. В Москве он не раз пытался сблизиться физически, но Наташа всегда мягко отказывала, не объясняя причину. А ему, видимо, и в голову не могло прийти, что она до сих пор девственница. После свадьбы они отправились домой. Женя, как только они оказались в квартире, набросился на нее. Наташа даже не успела снять белое платье, как он уже закинул ей подол на голову. Она потеряла равновесие и упала на кровать. Женя навалился на нее. Он дышал тяжело, больно тискал все ее тело. Она извивалась под ним и пыталась откинуть подол платья с лица. Но он не обращал на это внимания. Боль оказалась сильной. Она застонала сквозь стиснутые зубы, но Женя, видимо, неправильно истолковал эти звуки и не отпустил ее. Она задыхалась под пышным многослойным капроновым подолом, терпела боль и уже не пыталась освободиться. Наташа ждала лишь одного, когда эта пытка закончится. После такой брачной ночи она долго не могла заставить себя еще раз решиться на близость. Женя не понимал ее холодности и замкнутости. Потом они серьезно поговорили на эту тему, но муж обвинил ее в том, что она заранее не предупредила.
– Да я и представить не мог о таком! – возмущенно говорил он, бегая по спальне. – И это в наш-то век всеобщей дозволенности и, я бы сказал, распущенности молодых девиц.
– Но ведь ты видел кровь, – тихо ответила Наташа.
– Да откуда я знаю все эти ваши женские дела? – пожал он плечами и остановился напротив нее. – Я когда заметил, то решил, что у тебя начались месячные. Поэтому и прекратил. А ведь я хотел всю ночь наслаждаться близостью. Я столько ждал этого! Да я просто с ума сходил от желания! И никак не мог насытиться. Конечно, ты должна была сказать мне, что нетронута. Я был бы более нежен.
Наташа с удивлением глянула в его покрасневшее лицо, хотела сказать, что нежность не помешала бы в любом случае, но промолчала. Ее смущали разговоры на подобные темы. Ей было неприятно обсуждать интимную близость. Она и с подругами-то никогда не говорила на подобные темы. А к Жене все еще испытывала что-то сродни затаенного недоверия. До замужества ей представлялось, что он сильный умный опытный мужчина, все-таки разница в возрасте была приличной. И Наташа была уверена, что физическая близость с таким мужчиной принесет ей незабываемое наслаждение. Она смотрела эротические фильмы, и там все было очень красиво и возбуждающе. Но реальность оказалось совершенно другой. И ничего, кроме отвращения, секс у нее не вызывал. Но постепенно все нормализовалось. Наташа привыкла, ее тело приспособилось. Правда, она выполняла супружеские обязанности из чувства долга, не получая удовлетворения и по-прежнему испытывая отвращение. Со временем Наташа стала очень взвинченной, часто плакала без какой-либо видимой причины, потом окончательно замкнулась в себе и с головой ушла в работу. А после окончания аспирантуры, стала уезжать в экспедиции, не бывая дома по два-три месяца. Она специализировалась на редких и исчезающих видах птиц, начала писать диссертацию. Наташа чувствовала себя отлично только тогда, когда была полностью поглощена работой.
Женя тоже был не вполне доволен своей семейной жизнью. Он редко видел жену, а когда она возвращалась домой, то жаловалась на усталость и этим объясняла свою холодность. К тому же он страстно хотел детей, но Наташа почему-то не беременела. Женя заставил ее пройти полное обследование, прошел его сам, но они оба оказались совершенно здоровы. Врачи посоветовали им не торопиться и набраться терпения. Наташа тоже была огорчена, что не может забеременеть, так как считала, что ребенок мог бы примирить ее с браком и наполнить жизнь новым смыслом. Но время шло, и все оставалось по-прежнему. Наташа стала подумывать о разводе. Как-то она попыталась поговорить об этом с Женей, но он мгновенно вышел из себя и даже начал кричать на нее, чего раньше никогда не случалось. Когда он немного успокоился, то долго извинялся, а потом заявил, что развода ей не даст. Наташа решила не торопить события, но ситуация в семье ее чрезвычайно напрягала. Она становилась все более раздражительной, в ее облике появилась сухость и даже жесткость, и в свои двадцать семь она выглядела намного старше. К тому же Наташа совсем перестала пользоваться косметикой, полюбила строгий деловой стиль, хотя одежду предпочитала дорогую и элегантную.
