– Ах ты, мой маленький, – расцвела улыбкой Лиза, – Сейчас я тебя накормлю. Еще немножко подожди – и всё.
– Знаешь, у меня иногда возникает ощущение, что ты больше любишь мои внутренние органы, чем меня как таковую, – проворчала Лёка и вдруг застонала, глядя как Лиза заглядывает в щель между шкафом и стеной, – Ну Лиз…
– Опять, да? – початая пачка сигарет шлепнулась на стол. – Ты же обещала! Лена, так нельзя! Ну что ты с собой делаешь?
– Я не курила! – синие, кристально-честные глаза расширились. – Честное пионерское! Вот совсем-совсем не курила! Это так… На всякий пожарный.
– Да ну тебя, – Лиза окончательно расстроилась и ужин прошел в тишине. Лёка тоже не пыталась завести разговор.
Поев, девушки вымыли посуду, сходили в душ и наконец улеглись спать в большую двуспальную кровать, покрытую бежевым одеялом.
Лёка привычно потянулась чтобы обнять свою девушку, но Лиза отстранила её руки.
– Не сегодня, Лен.
– Почему?
– Просто не сегодня – и всё.
Лене ничего не оставалось, кроме как смиренно отвернуться и закрыть глаза. Как ни странно, сон не шел. И в голове крутились мысли о чем угодно, но только не о девушке, лежащей рядом.
Лёка редко вспоминала Женю. И чаще всего эти воспоминания касались дня их последней встречи. В тот день Лена в очередной раз попыталась наладить их отношения. Они даже начали заниматься любовью на полу Женькиной кухни. Но… Женя её оттолкнула. Даже сейчас, спустя два года, Лёку порой очень мучил вопрос: почему? Ведь было очевидно, что Женя её любит. Было очевидно, что хочет. Тогда почему нет? Вариант, что Женька действительно не хотела изменять Илье, Лёка не рассматривала. Считала, что это большая-большая глупость. Все люди в этом мире свободны в своих желаниях и чувствах. И вольны делать то, чего им хочется.
На вокзале, когда Женькины руки обвились вокруг Лениной талии, ей очень много хотелось сказать. За что-то извиниться. Что-то пообещать. Но уже тогда она понимала: Женя не вернется. Никогда.
Так и вышло. Она не вернулась. Положа руку на сердце, Лена надеялась, что Илья бросит Женьку. И та приедет в Таганрог. Но – видимо она её плохо знала. Или – что скорее всего – Женя просто недостаточно её любила. Чтобы вернуться.
– Ты думаешь о ней, да? – Лизин голос защекотал Лёкин затылок и пришлось оборачиваться, чтобы ответить:
– С чего ты взяла?
– Ни с чего… Просто знаю.
– Глупости. Я думаю не о ней, а о тебе.
– Я же просила никогда мне не лгать, – прошептала Лиза и отвернулась. Лёке стало стыдно.
– Знаю. Извини. Но я же вижу, как ты реагируешь, когда я о ней вспоминаю.
– Если бы ты мне рассказала всю правду о ваших отношениях – я бы так не реагировала.
– Извини, – в Лёкином голосе появились металлические нотки, – Ты знаешь, что я не могу тебе всё рассказать.
И это было действительно так. Когда они только начали встречаться и первый раз оказались в одной постели, Лиза спросила, кому посвящена татуировка на Лёкином предплечье. Понадобилось два месяца чтобы девушка объяснила – кому. Еще два ушло на то, чтобы постепенно выудить из неё, кто такая Женя и что их связывало. Вдаваться в подробности Лена отказалась категорически.
Лиза была в недоумении. Она знала, сколько женщин прошло через Лёкину постель. Знала, что в каждую из этих женщин Лена была влюблена. Но она никак не могла понять, что значит Женя в её жизни. Насколько много или насколько мало?
– Лиз, ты прекрасно знаешь, что всё, о чем ты сейчас думаешь – это чушь, – прошептала Лёка, – Давай прекращай дуться, обними меня и будем спать. Завтра на работу.
Лиза благоразумно последовала этому совету и через несколько минут девушки уже крепко спали, тесно обнявшись и наблюдая каждая за своим сном.
– Аллё! Привет, Кристин. Нормал, на работе. Брось, не верю! Серьезно? Ёлки с палками, как я могла забыть? Слушай, ну конечно, приду. Ну да. А, конечно, с Лизой. Да нормально! А вы как? Правда? Здорово! Ну давай, пока.
Лёка выключила телефон и засмеялась, глядя на вопросительный взгляд Дениса.
– Что, Дэн, тоже хочется со мной в гости? А вот фигушки… С женой пойду.
– Дура ты, – в ответ засмеялся парень, – Не очень-то и хотелось. Давай шуруй к бухгалтерам. Там опять какая-то дура скрепкой в принтере ковырялась.
Поплакав над тяжелой админской долей, Лёка поплелась к бухгалтерам. Материлась, разбирая принтер, меняла детали, но мыслями была по-прежнему в разговоре с Кристиной.
Странное дело – до того, как Женя уехала, Лена и Кристина, мягко говоря, не ладили. Ссорились. Демонстративно не замечали друг друга. Но стоило Женьке отправиться в Москву, как они даже сдружились. Лёка начала заходить в гости, вначале для того, чтобы узнать новости, а потом просто – чтобы пообщаться. Кристина в ответ делилась своими проблемами. Так, незаметно, из состояния холодной войны выросла вполне себе крепкая, взаимная симпатия и дружба.
Сегодня Кристина позвонила, чтобы напомнить о дне рождения Толика. Лёке было немного стыдно оттого, что она забыла о дате, но стыд с лихвой перекрывала радость снова оказаться в знакомой компании.
После работы Лена заехала в сервис, забрала машину, и отправилась домой. Нужно было еще позаботиться о подарке и захватить с собой Лизу.
Лиза была готова. Ждала Лёку в прихожей в полном параде. У девушки даже дыхание перехватило, когда она увидела перед собой восхитительную молодую женщину, одетую в длинное бежевое платье и туфли на шпильках. Восхитительно-длинные светлые волосы были уложены в стильную прическу, а лицо блестело свежим макияжем.
– Детка, может, мы никуда не пойдем? – прошептала Лена, осторожно целуя Лизу в ямочку между шеей и плечом. – Я бы не отказалась отпраздновать день рождения прямо тут… Скажем, в кроватке.
– Серьезно? – Лиза улыбнулась, польщенная. – И как бы мы праздновали?
– Скажем, для начала я бы забралась прямо тебе под платье, – Лёкины губы переместились на розовое ушко, – Погладила бы бедра, талию. Потом я бы расстегнула молнию на спине и поцеловала каждый твой позвонок. Затем язычком прошлась бы по попке…
– А потом? – Лиза застонала, чувствуя, как настойчивый язык ласкает её ушную раковину, посылая импульсы прямо в чувствительное место между бедер.
– Потом я бы прислонила тебя к стене и целовала твои бедра… Сзади… Языком обводила бы каждую проступающую через кожу венку… Поднималась бы выше и выше…
– Да… А потом? – дыхание всё учащалось, пальцы сжимались на плечах и твердый язык всё сильнее и сильнее сводил с ума.
– Потом? А потом я бы нагнула тебя пониже и трахнула как следует. Так, чтобы ты забыла собственное имя.
