Амос тяжело вздохнул и открыл дверцу шкафа. Он никогда не пил до шести вечера, да и тогда позволял себе не больше двух бокалов шотландского виски, наполовину разбавленного содовой. Сегодня он достал бутылку из бара, выплеснул воду из стакана и недрогнувшей рукой налил себе изрядную порцию «Джонни Уокера».
С бокалом в руке Амос подошел к французскому окну, выходившему в маленький дворик, в котором буйно цвели летние цветы Восточного Техаса. Садик спланировал и разбил Чарльз, сын основателя фирмы. Амос вспомнил день, когда Чарльз, которому тогда было пятьдесят, отвернулся от этого самого окна и спросил, не интересует ли его должность младшего партнера. Сначала Амос растерялся, а потом пришел в неописуемый восторг. Предложение прозвучало через сорок восемь часов после того, как он отдал Уильяму Толиверу свой билет, увидел Мэри и познакомился с местным магнатом, ее супругом, и столь же могущественным Перси Уориком. Все произошло так быстро, что у Амоса голова шла кругом...
Все это случилось однажды утром в начале октября 1945 года. Только что демобилизовавшись из армии, не имея работы, равно как и гвоздя, на который можно было бы повесить свою шляпу, Амос направлялся в Хьюстон на встречу с сестрой, которую почти не знал. Вдруг поезд ненадолго остановился у небольшого городка. Над зданием вокзала висел плакат: «Добро пожаловать в Хоубаткер, самое сердце сосновых лесов Техаса!» Амос вышел на перрон, чтобы размять ноги. Вдруг к проводнику подбежал мальчишка-подросток с зелеными глазами и черными, как вороново крыло, волосами и завопил:
— Задержите поезд! Задержите поезд!
— У тебя есть билет, сынок?
— Нет, сэр, я...
— В таком случае тебе придется подождать следующего поезда. В этом нет ни одного свободного места до самого Хьюстона.
Амос смотрел на раскрасневшегося юношу, дыхание которого шумными клубами пара вырывалось изо рта, и сразу же догадался, что тот сбежал из дому. «Он очень похож на меня», — вдруг понял Амос. И тогда он протянул мальчику свой билет.
— Вот, возьми. А я подожду следующего поезда.
Юноша помахал рукой на прощание, и поезд унес его прочь. А Амос одернул форму, закинул на плечо рюкзак и зашагал в город, намереваясь провести там всего одну ночь. Но утренний поезд ушел без него. Амос часто задумывался о том, какую шутку сыграла с ним судьба... Бегство Уильяма стало для него, Амоса, входным билетом, и он ни разу не пожалел об этом. До сегодняшнего дня.
Он сделал глоток виски, чувствуя, как оно катится вниз по пищеводу, похожее на мелкие обломки бритвенного лезвия. « Черт побери, Мэри, что на тебя нашло, почему ты так поступила?»
Внезапная мысль заставила его подойти к книжной полке. Он нашел том, который отнес на свой стол. Есть ли тут ответ?Амос не перечитывал историю семейств-основателей Хоубаткера с того самого октябрьского утра, когда помог Уильяму бежать. Позже, уже в городе, Амос узнал, что беглеца, племянника Мэри Толивер ДюМонт, объявили в розыск. Амос отправился в библиотеку на поиски сведений о богатеях ДюМонтах, которые должны были помочь ему решить, следует ли уведомить власти о местонахождении мальчика. Библиотекарь протянула ему экземпляр вот этой самой книги, написанной Джессикой Толивер, прабабушкой Мэри. И теперь, если ему повезет, он сможет отыскать ниточку к разгадке, которую не заметил сорок лет назад. Книга называлась «Розы».
Повествование начиналось с того, как Сайлас Уильям Толивер и Джереми Мэтью Уорик прибыли в Техас осенью 1836 года. Они были младшими сыновьями самых известных плантаторов Южной Каролины, и у них практически не было шансов стать хозяевами огромных угодий, принадлежавших их отцам, посему они решили основать собственные плантации и отправились на поиски плодородных земель. В жилах обоих текла голубая кровь английских королей, хотя происходили они из враждующих домов — Ланкастеров и Йорков. В середине XVII века отпрыски этих семейств, враждовавших во время войны Алой и Белой розы, обнаружили, что живут по соседству в Новом Свете на месте будущего города Чарльстона. Семейства зарыли топор войны, похоронили раздоры предков и сберегли лишь эмблемы, которые должны были свидетельствовать о том, что они сохраняют верность своим домам в Англии, - розы. Уорики, потомки дома Йорков, выращивали в своих садах исключительно белые розы, тогда как Толиверы разводили только алые, символ дома Ланкастеров.
Сайлас Толивер и Джереми Уорик отчаянно хотели обзавестись хлопковыми плантациями в таком месте, где можно было бы основать город. К каравану повозок присоединились и представители менее знатных семей, разделявшие, тем не менее, те же устремления и веру в упорный труд, Господа Бога и традиции Юга. С собой они взяли рабов - мужчин, женщин и детей. Караван отправился на запад. Неподалеку от Нового Орлеана им навстречу выехал француз, высокий и стройный, ловко сидевший в седле. Он представился как Анри ДюМонт и попросил разрешения присоединиться к каравану. Француз был изысканно одет и буквально излучал обаяние. Он тоже оказался аристократом, потомком короля Людовика, чье семейство эмигрировало в Луизиану, дабы избегнуть ужасов Французской революции. Из-за расхождений с отцом во взглядах на то, как следует управлять большим торговым магазином в Новом Орлеане, Анри вознамерился создать собственную империю в Техасе без вмешательства родителя. Сайлас и Джереми приняли его с распростертыми объятиями.
Если бы они продвинулись еще немного вперед, сообщала читателю Джессика Толивер, то непременно достигли бы плодородных земель, именуемых «черный воск». Но к тому времени как караван переправился через реку Сабина, отделявшую Луизиану от Техаса, лошади и путешественники устали и утомленный Сайлас Уильям Толивер обвел взглядом заросшие соснами холмы и процедил, растягивая слова:
Как вам это место?
Путешественники передавали друг другу этот вопрос, хотя и намного менее утонченным языком, так что у последней повозки он звучал уже примерно так:
Как 'ам есто?
С общего одобрения поселение решили назвать именно так. Отцы-основатели дали свое согласие при одном условии: две согласные «ch» заменить на один твердый звук «k», чтобы название писалось и произносилось как « How-but-ker »[2].Первые поселенцы были согласны с тем, что здесь, под сенью сосен, жизнь должна протекать в полном соответствии с южными традициями. Как оказалось, плантаторами стали немногие. Чтобы освободить землю, пришлось срубить чересчур много деревьев, а на склонах гор трудно заниматься земледелием. Джереми Уорик разглядел свое будущее в рубке и продаже лесоматериалов. Он намеревался завоевать рынки Далласа и Галвестона, равно как и других городов, растущих как грибы после дождя.
