– Почему бы нам не сказать себе, что мы заслужили этот вечер? И кому какое дело, во сколько он нам обойдется?! – хихикнула Эмили. – Обещай мне ужин при свечах или я не иду. – «Нет, я все-таки способна заставить его улыбнуться. Не зря же мы прожили вместе целых три года», – с гордостью подумала она. Ян действительно рассмеялся и радостно потер руки.
– Хорошо… Я приму душ, а потом мы оба переоденемся и покинем нашу маленькую квартирку. Когда вернемся, то обещаю любить тебя всю ночь. Что вы думаете по этому поводу, миссис Торн?
– Что ж, гениальная мысль, доктор Торн, – весело проговорила Эмили, а про себя подумала: «Боже, только не дай мне уснуть в эту ночь. Я так хочу все запомнить!»
– Но меня посетила еще одна гениальная мысль – давай начнем прямо сейчас. Пойдем, миссис Торн, нам ведь не приходилось заниматься этим под душем. – Муж впился страстным поцелуем в ее губы. У Эмили мгновенно повысился уровень адреналина в крови: они уже больше месяца не занимались любовью.
– Еще! – простонала она.
Ян подхватил ее на руки и, продолжая целовать, понес в ванную. Вздох облегчения вырвался из груди обоих, и супруги через несколько минут, весело болтая, бодрые и свежие, вышли из дверей своего дома.
Спустя двадцать минут они вошли в ресторан.
– Когда ты будешь входить, тебе вручат розу, – неожиданно тихо шепнул Ян.
Женщина улыбнулась. Роза – прекрасный подарок, будет о чем вспомнить через много лет. Когда цветок засохнет, Эмили прикрепит его к семейному фотоальбому.
В этот момент муж поморщился и нахмурился.
– Послушай, дорогая, пообещай, что не будешь порываться сама накрыть на стол и закатывать глаза, если официант допустит какую-либо ошибку…
– Хорошо, – перебила его жена, – я обещаю, но только в том случае, если ты оставишь щедрые чаевые.
– Отлично! Значит, договорились, пожалуйста, забудь на сегодня, что ты сама официантка и никому не говори об этом, ладно?
Эмили мгновенно опустилась с заоблачных высот на грешную землю.
– О, да ты стесняешься моей работы? А что ты говоришь своим друзьям, когда речь заходит обо мне?
– Ничего! Это не их ума дело. Никто все равно не оценит то, чем приходится заниматься тебе. Кроме меня, конечно.
– Оценивать и стыдиться – две разные вещи, дорогой.
– Гм, по-моему, мы плохо начали… Давай забудем о нашем разговоре и начнем вечер сначала. Я чувствую себя молодоженом и собираюсь вести соответствующим образом. Это приказ, Эмили!
– Слушаюсь, сэр, – шутливо отсалютовала она. Ян не успел коснуться дверной ручки, как створки распахнулись. Мужчина, отступив, пропустил жену вперед и кивнул швейцару. В ресторане он галантно подвел Эмили к старшему официанту, вполне способному участвовать хоть сейчас в конкурсе «Мистер Элегантность», который стоял в стороне со сложенной салфеткой на согнутой руке.
– Доктор и миссис Торн, – важно произнес Ян, и от его слов по телу Эмили пробежала волна дрожи.
Ресторан оказался довольно маленьким – всего двенадцать столиков. Такое же количество официантов выстроилось вдоль стены зала. Значит, для каждого стола свой человек. Словом, максимум внимания. Женщина тут же догадалась, что в этом заведении спешка не принята и сотрудник за вечер может обслужить только одну компанию. Клиенты имеют право провести за ужином три часа или больше; тем более, если надумают пить кофе с ликером.
Эмили толкнула мужа в бок.
– Попроси стол у стены. Я не хочу сидеть возле кухни.
Мистер Торн прямо-таки ощетинился, когда официант провел их к покрытому скатертью столику, стоявшему прямо у дверей в кухню. Жена вновь толкнула его, заметив, как тот напрягся.
– Это совершенно неприемлемо, – спокойно, но твердо заметил Ян сотруднику ресторана.
«Хорошо, – обрадованно подумала женщина. – Когда ты говоришь «неприемлемо», это означает, что спорить бесполезно».
Официант, очевидно, тоже понял это, ибо тут же направился к другому столу. Эмили одобрительно кивнула. Ее муж плотно сжал побелевшие губы, наблюдая, как человек из обслуги ресторана подвигает жене стул. Если Ян надумал повоображать, то пусть потешит свою душеньку. Раз уж они решили потратить кучу денег, то вполне заслуживают хорошего места в небольшом зале заведения. Кому-кому, а ей, как официантке, это доподлинно известно.
– Это вовсе не так необходимо, Эмили, – спокойно произнес Ян, улыбаясь на потребу публике и, конечно, пристыженному официанту.
– Нет, необходимо. У нас юбилей, поэтому можно позволить себе некоторую роскошь. Или тебя беспокоит мое авторское участие? – Она улыбнулась, пытаясь сгладить неприятное впечатление от своих слов. – Думаю, эту розу они подарили тебе. – Эмили кивнула на одинокий желтый цветок в изящной вазе.
– Ну что ты… Ее вручат тебе, когда мы будем уходить. Я видел такие упакованными в коробки, стоящие у входной двери. – Яну всегда удавалось выиграть тот или иной раунд.
У входа на стойке не лежало никаких упаковок. Она знала это точно, потому что уже внимательно ознакомилась с интерьером заведения. Однако возражать не стала и согласно кивнула.
– Хороший ресторан… Кормят, должно быть, отменно, но очень дорого. Ян, мы рискуем поправиться.
– За семь лет мне не удалось набрать ни одного лишнего грамма, а ты… У тебя появился жирок, Эмили.
Она в отчаянии закусила губу – это была истинная правда. Если раньше десятый размер манекенщицы приходился ей впору, то теперь пришлось перейти на двенадцатый. Виной тому оказалась жирная пища, съедаемая за пару минут, едва пережевываемая и поспешно проглоченная, плюс огромное количество столь любимых ею сладостей. Завтра нужно сесть на диету.
– Знаю, – с огорчением произнесла она. – Начиная с завтрашнего дня сажусь на фруктово-овощную диету.
– Эмили, Эмили, ты выставляешь себя на посмешище. В той канаве, где ты работаешь, не подают овощей и фруктов.
Сердце возмущенно трепыхнулось в груди, но она сдержала себя, не желая портить ни себе, ни ему ужин. Наклонившись, Эмили взяла руку мужа в свои ладони.
– Я попробую… Завтра начнется новый день, и я с нетерпением жду того момента, когда поступлю в колледж и буду наслаждаться положением жены практикующего врача. В каких комитетах мне предстоит участвовать? О, какое прекрасное время…
– Давай налью еще, – произнес муж, наполняя ее бокал. У столика тут же вырос официант, желая услужить, но он взмахом руки отослал его прочь. – Ненавижу целеустремленных халдеев, нависших над тобой! Такое ощущение, что они заглядывают тебе в рот, – процедил сквозь зубы Ян.
– Я тоже, – шепотом откликнулась Эмили.
– Наверное, там, где работаешь ты, никто не виснет над столом?
– Согласна. Кстати, как ты называешь место моей работы?
– Что, что?
– Ну, помнишь название пансионата, где я тружусь?
Муж пожал плечами.
– Оно как-то выскочило из головы. Вертится на языке… Сейчас вспомню.
– Нет, не нужно. Ты никогда не спрашивал меня об этом. Я отправляла в банк все чеки… Откуда же тебе знать?
– Ну-у… Ты же сама мне говорила… Я звонил тебе туда…
– И как же называется мое заведение? – продолжала допытываться миссис Торн.
– Господи, Эмили, что это? Допрос? То, что я не помню названия места твоей работы, вовсе не говорит о моем незнании. В моей голове записан номер твоего рабочего телефона… Зачем мне еще помнить и название?
– А если со мной что-либо случится и тебе придется поехать туда немедленно?
– Но ведь я предварительно позвоню. И вообще… У меня где-то записано название. Впрочем, это совершенно неважно, Эмили.
– Нет, важно! Та «канава», как ты изволил выразиться, называется «Крошка Салли». Эта самая «канава» дала тебе возможность закончить медицинский колледж, платить арендную плату, хорошо питаться, носить вот этот сногсшибательный костюм, белоснежную рубашку, галстук, отличное нижнее белье, шикарные туфли и носки… Эта самая «канава» дала мне мои туалеты и сегодняшний обед. Как видишь, это многое значит. По крайней мере, для меня. Да и для тебя это тоже должно быть важно.
– Эмили, я не это имел в виду, а лишь затронул определенную тему… «Канава» – только слово. Именно ты первая употребила его, когда начала трудиться. Я услышал сие выражение от тебя… Моя благодарность к тебе безмерна. Ты это хотела услышать?
– Я хотела уважения. Почему ты попросил меня, чтобы никто не знал о месте моей работы? Ведь ты упомянул, что не разговариваешь на данную тему, потому что это никого не касается.
– Интересно, а ты говоришь людям, чем занимаюсь я? – разгорячился Ян.
– Лишь тем, кто хочет услышать. Я горжусь тобой. Хотя… Официантка – хорошая работа, честная и достойная уважения. Правда, тяжелая и изнурительная. Послушай, давай прекратим этот разговор. Я уже устала от него.
– Ты всегда устаешь, Эмили. Кстати, как насчет витаминов, которые я принес для тебя?
