Внезапно дверь распахнулась, и на пороге возник Егор. Одна его щека была идеально гладкой, а вторая – неизвестно какой, потому что ее напрочь закрывала густая белая пена.
– Извини, Женька, в этой чертовой квартире из одного конца в другой надо курьеров посылать.
– Так это ж здорово, – улыбнулась бывшая жена. – Не наша «малосемейка», помнишь? – И поцеловала бывшего мужа в уже выбритую, приятно пахнущую щеку.
Охранник недовольно выключил камеру. Нет, в этот раз ему премию не заработать.
Валентина сегодня встала поздно. Что-то так не захотелось следовать как всегда расписанным планам! В итоге пропустила ежедневную сорокаминутную – разработанную специально для нее – зарядку. Да еще потом двадцать минут провалялась в постели просто так, уже без сна.
Это на нее общение с Грековым разлагающе влияет, решила она. Тот еще разгильдяй. За все время отношений ни разу вовремя не пришел.
Критически припомнила Валентина Егоровы особенности, а на душе стало теплее. Похоже, этот полуслужебный роман имеет шанс перерасти во что-то более серьезное.
Мысль была приятной: не раз уже она подумывала о том, что пора. В новом году – тридцать. Первый юбилей из нерадостных.
Все планы, поставленные до тридцатки, выполнены, и даже с лихвой. Должность, зарплата, квартира, машина. Теперь, пожалуй, уже можно сказать, что она никогда не повторит печальную судьбу своей мамочки. Всю жизнь просидела мамочка за спиной у супруга, а тот возьми да и влюбись на склоне лет.
Полтинник отметил, потом – серебряную свадьбу с Валиной мамой. А потом обычную – с библиотекаршей из районной библиотеки.
Валентина-то уже не совсем ребенком была, в институте училась, много чего понимала.
Но только не в этом случае.
Девка – самая обычная, даже хуже обычной. Без макияжа. С чулками перекрученными. В платьях-балахонах, хотя совсем не толстая. Зато интеллектуальная безумно в отличие от мамочки, которая была все больше по хозяйству.
Ну и моложе в два раза, что тоже не отнять, как ни относись к маминой обидчице.
Отец вообще-то ушел по-хорошему. В чем был. И денег потом отдавал не четверть, а половину: библиотекарше, похоже, деньги вообще были не нужны, питалась она исключительно духовной пищей.
Но удар был нокаутирующим. Мамочка вдруг выяснила, что в этой жизни существует масса проблем, о которых она четверть века вообще не догадывалась! Однако еще хуже было то, что ей стало некого ежеминутно любить и ожидать с работы. Валентина-то никогда не была сильно привязанной к дому, хотя мамочку всегда любила.
В общем, мамочка сильно сдала. И этого Валентина отцу так и не смогла простить. Ну кто ему мешал общаться с библиотекаршей, не уходя из семьи? А там, глядишь, перебесился бы и успокоился.
Нет, Валентина никогда не повторит мамочкиных ошибок. Она всегда будет самостоятельной девушкой. Даже когда найдет того, кого сочтет достойным стать отцом ее детей.
Ладно, надо вставать.
Она откинула легкое одеяло и села на кровати. Прохладный пол приятно холодил пятки.
Валя прошла в ванную комнату, включила душ.
Конечно, у нее не так шикарно, как в квартире у Грекова, но тоже очень ничего. И потом, если она примет окончательное решение, то жить они будут в его квартире.
Струи теплой воды разбивались о разнежившееся тело и сплошной прозрачной пленкой стекали вниз.
Валентина посмотрела в большое, в треть стены, зеркало. Еще когда въезжала, решила, что висеть оно здесь будет до ее сорока пяти. Потом снимет. Но пока комплексовать было явно рано. Картинка в зеркале вполне могла присутствовать в фильме с торговым обозначением «мягкая эротика».
Красивая женщина. Все на месте. Нежная белая кожа. Высоко поднятая подтянутая грудь – все, конечно, не просто так: и косметика дорогая, и массаж строго по графику. Ну да подобные затраты весьма оправданны: потрогать такую кожу самой приятно, уж что говорить про сумасшедших, сдвинутых на сексе мужиков. А не сдвинутых на сексе мужиков Валентина в своей – правда, не столь обширной практике – пока не встречала.
У нее их было три.
Первый – еще на четвертом курсе. Показалось, что любовь. Чуть не умирал от страсти и грозил жить с ней вечно. Сейчас-то она понимает, какой был бы ужас, окажись это правдой. Но тогда его выразительные взгляды почему-то вызывали даже гордость: парень на курсе был заметный, и подруги завидовали.
На близость пошла спокойно и сознательно. Он был в полном экстазе: пыхтел, сопел и стонал. Потом столь же внезапно заснул.
Правда, уже утром опять пыхтел и сопел, но что-то подсказало ей, что секс – не единственная радость для женщины, у которой, помимо иных жизненно важных органов, еще имеется голова.
Короче, кончился институт – кончилась и их любовь.
Второй был случайный и мимолетный. Стыдно сказать – в командировке. До сих пор Валентина не понимает, как это случилось. Вспышка в голове, мгновенное озарение, что вот это – ее. На всю жизнь. И неважно, что у него было позади, тем более что у нее позади не было практически ничего.
Она была готова на все, даже остаться в том городке, куда приехала консультировать местный менеджмент.
И он тоже пыхтел, сопел и стонал. И даже не заснул. Точнее, заснул, но только под утро, когда уже и Валентина изнемогла от усталости, хотя по идее изнемогать от усталости в подобных ситуациях должны мужики.
А утром, когда Валентина предложила ему руку и сердце навечно, он хмуро отказался, объяснив невозможность такого развития событий массой действительно серьезных причин. Среди этих причин слову «любовь» не нашлось места вовсе.
Урок был жестоким, но полезным – на то он и урок.
Девушка от матримониальных планов не отказалась, но отложила их на попозже. И еще одно принципиальное решение приняла: что теперь в подобной ситуации окажется лишь в том случае, если командовать парадом будет сама.
Больше никаких экспериментов с сильными эмоциями. Секс – замечательная штука, но, как считают исследователи, занимает место в жизни человека меньшее, чем чистка зубов. По крайней мере, по затратам времени. А раз так, то как же можно этот процесс ставить во главу угла при принятии жизненно важных решений?
Третьим был Греков. Сразу ей понравился. А в том, что он на нее западет, даже и не сомневалась. Этот мужик был так занят на работе, что выбор у него получался небогатый, хотя она и при богатом выборе имела бы хорошие шансы.
Десятилетняя разница в возрасте не пугала. Наоборот, даже нравилась. А подходы к жизни казались вполне близкими.
С точки зрения денег за Грековым было, выражаясь финансовым языком, обременение: больной ребенок от первого брака. Но это Валентину тоже мало пугало. Она и сама прилично зарабатывала, и Егор, при его деловых качествах, очень быстро рос экономически.
