Волосы, растущие на лбу треугольным выступом, были приглажены назад, но, густые и непослушные, они постоянно падали на лицо, и Коул то и дело запускал в шевелюру руку, укладывая на место непокорные пряди. Пожалуй, только эта привычка и выдавала в нем какую-то детскую незащищенность. Во всем остальном он был неуязвим. Его светившиеся иронией глаза, казалось, замечали все неприглядные стороны жизни, будто смеялись над миром, но в их глубине светились ум и честность, что и наделяло его взгляд необычайно притягательной силой. Этот человек в ладу с собой и своей совестью, ни перед кем не оправдывается, никого не боится, думала Миранда.
Девушка вздрогнула, когда перед ее носом мелькнула рука.
– Спустись на землю, Миранда! – проорал Уэйн. – На какой орбите ты витаешь?
– Что? – Миранда и не сознавала, что так глубоко задумалась. Сколько времени Лэмберт смотрел на нее? Мог ли он предположить, о чем она размышляла?
– Прости. Прокручивала кое-что в голове.
– Понятно. Так вот, как я уже говорил, Вики ничего не должна знать. Поэтому никаких полицейских и журналистов. Надеюсь, ты не станешь звонить своим друзьям с телевидения?
В другое время Миранда огорчилась бы, услышав глупую реплику Лэмберта: воспоминание о том, как ее отстранили от работы в средствах массовой информации, до сих пор болью отзывалось в душе. Но сейчас, когда перед глазами все время маячил Коул, она почти спокойно подумала об этом.
– На телевидении у меня почти не осталось друзей, так что не беспокойся.
Она взглянула на эстраду. Коул сидел на корточках, упершись локтями в колени, и о чем-то беседовал с двумя грудастыми девицами, кокетливо налегавшими на сцену. Уж эти-то не пропадут, подумала Миранда. Коул засмеялся. Миранда резко перевела взгляд на Уэйна.
– Ну да, – смущенно трещал тот. – Прости. Жаль, что тебя уволили. Ты была украшением телеэкрана.
Боже, сплошные штампы. Если убрать из его лексикона избитые фразы, он вообще не будет знать, что сказать.
– Уэйн, почему ты не хочешь обратиться в полицию?
– Видишь ли… – Лэмберт посмотрел в сторону бара вновь на Миранду. Его взгляд неожиданно стал жестким, напряженным. – Ах да, верно. Ты же вела криминальную хронику, так? Значит, ты знаешь эту братию и можешь рассказать им…
– Я не могу работать с человеком, который мне не доверяет, – заявила Миранда и взяла сумочку, собираясь покинуть клуб.
Лэмберт поспешно накрыл ее руку своей влажной ладонью.
– Не кипятись. Я просто проявляю бдительность.
Миранда не стала его поправлять. Лэмберт, очевидно, хотел произвести на нее впечатление умными словечками, которых не было в его привычном лексиконе. Подкрепившись глотком вина, Миранда продолжила допрос.
– Уэйн, кто знает про твою связь?
– С Сейбл, что ли?
– А у тебя еще кто-то есть?
«Похоже, дело принимает крутой оборот», – подумала девушка.
– Ну, есть парочка, – уклончиво ответил Лэмберт.
– В настоящее время? Или раньше?
– Нет, конечно, не сейчас. Мне Сейбл с гаком хватает. Ха!
– Может, тебя приревновала какая-то из твоих бывших подружек?
– Вот те раз? Они что – под подозрением? – Тыльной стороной ладони Уэйн отер со лба капли пота.
– По первому посланию трудно делать какие-либо выводы. Пока в список подозреваемых попадает любой, кто умеет работать с фотоаппаратом или имеет возможность нанять человека, который следил бы за тобой.
– Ну, – нехотя начал Уэйн, – одна переехала в Сиэтл. Другая вышла замуж, да и вообще не стала бы доставлять мне хлопот. И потом, Роксана говорила…
Миранда подняла от стола кисть руки, делая ему знак замолчать.
– Так, вот что мы сделаем. Дождемся следующего письма и посмотрим, можно ли их по-прежнему считать подозреваемыми. Вполне вероятно, что его содержание будет более конкретным, и это поможет нам сузить круг подозреваемых. Мы ведь пока не знаем, чего добивается шантажист.
На сцену стали возвращаться музыканты, и грудастые девицы, расставшись с Коулом, нехотя направились к своему столику, бросая на него жеманные взгляды. Одетые в униформу официанты и официантки торопливо разносили напитки.
К их столику подскочила уже знакомая Миранде официантка с носом пуговкой, поставив перед ней второй бокал вина «Мерло», а перед Уэйном сразу две двойные порции виски «Чивас Ригал».
– Итак, вернемся к моему первому вопросу, – продолжила Миранда, как только они остались одни. – Кто знает про твою связь с Сейбл?
– Никто. Я же объяснял, почему вынужден держать это в тайне. Честно говоря, Сейбл тоже против огласки. Она считает, что моя репутация босса пострадает, если станет известно, что я завел шашни с подчиненной. Как будто это в первый раз. Ха!
– Значит, вы вели себя крайне осторожно и никто не знал, даже не подозревал, что между вами происходит? – Миранда с сомнением покачала головой. – Где вы встречались?
– Почти всегда здесь. Несколько раз я правда снимал номер в хорошем отеле.
– А у нее дома?
– Понятия не имею, где она живет. Наверное, в компьютере адрес есть, но я не интересовался. Зачем мне? – скептически заметил Уэйн.
Невероятно, спит с Сейбл и даже не хочет знать, где она живет, изумилась Миранда, но никак не выказала своего удивления.
– Ладно. Значит, вас здесь никто не видел. Так… но, совершенно очевидно, кто-то все-таки вас выследил. – Миранда кивнула на фотографии, лежащие под конвертом. – Но кто это мог быть, ты не знаешь?
– Не-а.
– Может, ты насолил кому-нибудь из нынешних или бывших работников?
– Не-а.
Взгляд Миранды, словно намагниченный, потянулся к сцене, где, склонившись над усилителем, стоял Коул. Джинсы на его бедрах натянулись, плотно облегая мускулистые ноги.
– Ты, кажется, говорил, что Коул является совладельцем клуба?
– Да, у него сорок, у меня – шестьдесят. Процентов то есть.
– Ты сообщил ему, что тебе угрожают?
– Нет, конечно, черт побери, – взвизгнул Уэйн.
Их беседу прервал мелодичный звон гитар. Коул начал исполнять смешную песенку про забавные приключения холостяка, охотящегося за хорошенькими женщинами, и Миранда почему-то подумала, что он поет о себе. Наделенный внешностью озорного мальчишки и чисто мужским обаянием, он наверняка не знал недостатка в женщинах.
И тем не менее Коул, казалось, не воспринимал себя всерьез. Он насмехался над заносчивостью и самонадеянностью своего героя, то есть над самим собой. Неожиданно Коул спрыгнул со сцены, по-кошачьи приземлившись возле столика Миранды. От неожиданности она судорожно вздохнула, горячо молясь про себя, чтобы не встретиться с ним взглядом. Во всяком случае, не сейчас, когда он так близко.
Однако Коул даже не посмотрел в сторону Миранды, и она не могла понять, обрадовало ее это или разочаровало.
