— Кристофер, не волнуйся. Джессика не доставит тебе хлопот, да и я приеду так быстро, что не успеешь оглянуться. — Сестра откашлялась. — Но прежде чем она прилетит, я хочу попросить тебя об одном одолжении.
— Ну, что еще? — рассвирепел Кристофер.
— Ты сможешь помочь ей устроиться?
— Ты о чем? — Раздражение Кристофера все усиливалось.
— Ну, я бы хотела, чтобы она сразу занялась делом — встречалась с людьми, осматривалась, подыскивала для нас квартиру. Надо, чтобы она почувствовала какую-то реальную опору, понимаешь?
— Ну, допустим…
— Но больше всего я хочу, чтобы она устроилась на какую-нибудь хорошую работу. Это ведь самое главное на новом месте, разве не так?
Кристофер чувствовал, что не в состоянии ничего понять.
— Погоди. Я слегка запутался. Разве я не должен записать ее в школу?
— В школу? В обычную школу? — Глэдис расхохоталась. — Кристофер, какая школа? Джессика ее давно окончила.
Кристофер взъерошил волосы.
— Да что ты говоришь… Как летит время… Когда ты выходила замуж, она была совсем ребенком.
Он приготовился играть роль дядюшки для девочки-подростка, думающей только о школьных танцульках и переживающей из-за прыщиков на лице. Но Джессике, должно быть, уже восемнадцать, а то и все девятнадцать. У таких девушек совсем другие проблемы. Наркотики. Машины. Противозачаточные средства.
— Я должна предупредить тебя, Кристофер. Подозреваю, что Джессика отнюдь не в восторге от этого переезда и может попытаться вернуться в Нью-Йорк.
— Почему?
— Потому что не видела ничего другого. Но здесь она в тупике. — Глэдис судорожно вздохнула. — Пожалуйста, постарайся удержать ее, прошу тебя. Займи ее чем-нибудь. Здесь ей делать нечего. Занятия у нее дурацкие, и друзья тоже.
— Глэдис, ты говоришь так. Словно она может в любую минуту удрать…
— Прости, я очень волнуюсь, потому что люблю ее и хочу девочке добра. Этот переезд для нее единственный выход. В Денвере у нее появятся новые возможности. А я только об этом и мечтаю.
У Кристофера раскалывалась голова. Глэдис попросила чем-нибудь «занять» Джессику и не дать ей вернуться в Нью-Йорк. Но на самом деле она перекладывала на него собственные заботы. Если сестра действительно хочет добра этой взбалмошной девчонке, то пусть приезжает и занимается ею сама.
Но уж одну вещь он сделает обязательно: приучит Джессику к самостоятельности. Она достаточно взрослая, чтобы самой о себе позаботиться. Да, вот так. Конечно, жестковато. Может быть, после Бруклина жизнь в маленьком городке покажется ей скучной. Ну и что? У него свои дела. И чем скорее этот «ребенок» покинет его дом, тем лучше.
— Я подумаю, что можно сделать, — решительно сказал Кристофер.
— Спасибо. Мне с тобой по гроб жизни не расплатиться.
Похоже, так оно и было.
Джессике хотелось курить. Хотя она не курила уже несколько лет и не собиралась начинать сначала, но от этого было не легче. С каждой минутой крепла уверенность, что она совершила ужасную ошибку.
Самолет провалился в воздушную яму, и девушка крепко ухватилась за ручки кресла, посматривая на сидевшую рядом женщину. Джессика летела впервые в жизни и не знала, чего ждать. Но женщина продолжала спокойно читать. Очень жаль. Было бы неплохо с кем-нибудь поговорить.
Но что бы она сказала? Что летит в Денвер к дяде, которого ни разу не видела? Естественно, последовал бы, вопрос: зачем, и что бы она ответила?
О да, все доводы Глэдис ей известны, но что за ними стояло? Глэдис всегда была себе на уме.
Джессика закрыла глаза и попыталась найти какое-то разумное объяснение поступкам мачехи. Она не хотела сомневаться в ее благих намерениях. Начинать новую жизнь с этого было бы слишком ужасно. Но недоверчивость давно стала второй натурой Джессики. Мередит была права: поворот Глэдис на сто восемьдесят градусов вызывал сильные подозрения.
Джессика прислонилась к прохладному, чуть подрагивавшему стеклу иллюминатора. Нельзя быть такой пессимисткой. Не могла же Глэдис столько времени притворяться. С каким энтузиазмом она укладывала вещи, просматривала объявления о купле-продаже недвижимости и строила планы на будущее! Конечно же все будет хорошо. Джессика просто не могла думать иначе. Этот переезд слишком много для нее значил: волнующее приключение, начало новой эры…
Однако вместо радостного возбуждения Джессика ощущала страх. Где, черт возьми, они находятся? Южная Дакота? Небраска? Внизу уже несколько часов тянулась бесконечная пустыня. Девушка чувствовала себя маленькой, никому не нужной, затерянной в этом огромном небе… Но и на земле ее никто не ждал.
Отправляясь в это путешествие, Джессика решилась на поступок, вовсе ей не свойственный. Впервые в жизни она действовала по чьей-то указке. Джессика всегда полагалась только на себя. А на кого же еще? А сейчас она послушалась советов женщины, испокон веку заботившейся о личной выгоде, и поставила на карту собственное будущее. Похоже, она сошла с ума.
Мередит именно так и считала. Но подруге было легко говорить: о ней заботились родители, тетушки, дядюшки, двоюродные братья и сестры и даже жених. Она понятия не имела, что такое страдать от одиночества или простить мачеху, которая предлагает изменить жизнь.
По привычке покусывая указательный палец, Джессика задумчиво смотрела в окно и вспоминала тот вечер, когда Глэдис вдруг повела себя иначе.
— Это нехорошо, что мы постоянно враждуем. Теперь, когда отец умер, мы с тобой остались вдвоем и должны держаться друг за друга.
Слишком долго ждала Джессика этих слов, чтобы позволить здравому смыслу взять верх над искренней радостью. А потом девушку захлестнула волна воодушевления, когда Глэдис сказала, что в Денвере живет ее брат, Кристофер. Пусть неродной, но он все-таки дядя Джессики.
— Я всегда надеялась перебраться к нему поближе. А теперь подумала: если продать дом, мы сможем переехать к нему. Тебе это тоже пошло бы на пользу. Он парень с головой и имеет связи. Да и с учебой, о которой ты мечтаешь, мог бы помочь. Я тоже не останусь в стороне: ведь у меня будут деньги от продажи дома. Но самое главное — это то, что мы будем все вместе. Ты, я и Кристофер. У нас будет семья.
Джессика была поражена. С пятнадцати лет она мечтала получить образование и стать гувернанткой, но Глэдис всегда выступала против этого. Любое образование, за которое надо платить, вызывало у нее недоумение. То, что курс длился всего шесть месяцев и был не так уж дорог, не имело значения. Мачеха считала, что человек должен окончить среднюю школу и идти работать, только и всего.
Кроме того, что это за профессия? Из девочки, выросшей на мостовых Бруклина, не получится Мэри Поппинс, считала она. Что Джессика будет делать в приличном доме? Как поведет себя среди богатых людей? Разве она не боится выглядеть там полной идиоткой? Подобные вопросы не оставляли надежды на помощь в осуществлении заветной мечты.
