На следующий день папа позвал меня к телефону.
— Кто, пап? — удивилась я. Все мои нынешние знакомые связываются со мной по мобильному, который знают лишь немногие, а номер телефона моих родителей вообще никому неизвестен. Поэтому логично предположить, что звонит кто-то из прошлого. А вдруг…
— Аня Зайцева. Не забыла еще подругу-то? — улыбнулся отец. Нет, не вдруг. Мы слишком тяжело расстались, чтобы вот так просто он позвонил.
Однако же и Аню я была рада услышать. Лихорадочно начала придумывать себе оправдание и более-менее правдоподобное объяснение того, что оставила некогда лучшую подругу в неведении о себе и своей судьбе. Почему она позвонила…? Неужели хочет спустя столько времени высказать мне свое недовольство? Сказать, что не заслужила той неизвестности, в которой тогда осталась…? В таком случае мне нечем будет крыть на ее обвинения.
— Привет, Насть, — голос взволнованный и немного дрожит. У меня идеальный слух, и я безошибочно могу определить малейшие эмоции в голосе, а потому я была уверена — Ане очень нелегко далось это приветствие.
— Привет, — я тоже волновалась ничуть не меньше. — Как поживаешь?
— Знаешь, неплохо. А ты как? — вроде бы обычная светская беседа, но по интонациям в голосе Ани я поняла, что она хочет что-то спросить или сказать, что-то важное, но боится моей реакции. Я очень желала убрать возникшее в трубке напряжение, и приложила все усилия, чтобы мой голос прозвучал максимально дружелюбно.
— Хорошо. Может, встретимся? — и прикусила язык в ожидании ответа.
В отличие от Вики, я действительно хотела встретиться с Аней, и не только потому, что она может быть гораздо лучшим источником информации, но и потому что пора перестать скрываться и, наконец, встретиться лицом к лицу со своим прошлым. Встретиться, поговорить, рассказать… И пока смелости пойти к Андрею я не набралась, но начало уже было положено, когда была назначена встреча с Аней. Причем, надо сказать, согласие было обоюдным — именно это и хотела предложить бывшая подружка, но никак не решалась. По ее словам, которые она произнесла после вздоха облегчения, было понятно, что ей тоже есть что сказать. Вот только встречу предложила я, а значит, должна первой толкнуть тему для разговора, чтобы избежать неудобства. И самой лучшей темой будет правда, ведь именно она может породить ответную искренность. Конечно же, я не планировала рассказывать ни Ане, ни кому бы то еще о своем диагнозе, однако же мне и без этого есть, что сказать. По гороскопу я рак, и как истинный представитель этого знака, слишком часто прячусь в свою ракушку и стараюсь проводить время наедине с собой и с парой-тройкой близких людей. Пора вылезать из домика. Не за этим ли я вернулась…?
О Лешке я тоже до поры до времени решила промолчать. Не сейчас. Еще не время. Все обязательно узнают о том, что у меня есть сын, как и о том, кто его отец, но это произойдет только после того, как я удостоверюсь, что Андрей сможет позаботиться о нем как следует.
— Настя!
— Аня! — выкрикнули мы почти одновременно и крепко обнялись.
Покружились немного, тактильно привыкая к давно забытому приветствию, осмотрели друг друга со всех сторон и даже высказали обоюдные комплименты насчет внешнего образа. Хотя мое лаконичное черное платье в стиле Шанель не очень-то выделяло меня из толпы, в принципе, чего я и добивалась. А вот Аня и спустя семь лет осталась себе верна — красный комбинезон обтягивал точеную фигурку, а босоножки на высоком каблуке не только добавляли пятнадцать сантиметров в росте, но и будто возвышали девушку в толпе. Аня всегда умела себя выделить на фоне других, о чем я с восхищением ей напомнила. И хотя мы не были уже теми восемнадцатилетними девочками, нам было интересно разглядывать друг друга и подмечать то, что не сразу бросается в глаза. У меня появилась седина, которую мне щедро закрашивает стилист, а у Ани — неглубокие морщинки-лучики в уголках глаз. Такие морщинки — признак часто улыбающегося человека, какой и была девушка всегда. Значит, у нее все хорошо.
— Я так рада тебя видеть!
— Отлично выглядишь!
Со стороны — обычное женское приветствие, если не брать в расчет огромную тучу недосказанности, которая висела над нашими головами и грозилась одной вспышкой молнии разверзнуть между нами пропасть.
Когда-то мы были лучшими подругами. И, несмотря на мой скоропостижный побег в Москву, мы оба помнили, как нам было легко общаться и как быстро мы находили тысячу тем для общения. И сейчас я так же, как и раньше, чувствовала зашкаливающую легкость, сидя напротив подруги за столиком. Я не пыталась юлить или отмалчиваться, нет. Наоборот, из-за внезапного отсутствия напряженности между нами слова лились рекой.
Я рассказала о своей жизни в Москве вплоть с того момента, как уехала из родного города. Об одном я только промолчала — о том, что у меня есть сын. Таблоиды об этом не в курсе, личная жизнь у меня под строжайшим замком за семью печатями, куда нет хода ни одному журналисту. Но Аня — не папарацци, и впервые за то время, что мы знакомы, я ей солгала. Не просто не досказала правду, а именно солгала. На вопрос: «Есть ли у меня дети?» я ответила отрицанием. Правдоподобная ложь должна была послужить моим спасением до того момента, как придется раскрыть правду.
— Об Андрее не вспоминаешь? — задала Аня наводящий и, думаю, самый интересующий ее вопрос. Подруга была свидетельницей наших с ним отношений от самого нашего до знакомства и до того злополучного вечера. Вечера, который должен был закончиться несколько иначе, и то, что случилось — не входило ни в чьи планы.
Я сжала в ладонях чашку с кофе так, что от напряжения побелели пальцы. К счастью, подруга этого не заметила.
— Иногда, — медленно ответила я после долгого раздумья. Честно, искренне, без утайки. Это было правдой — об Андрее я вспоминала. А последнее время и вовсе не перестаю о нем думать. Наверное, так влияет на меня приближение последнего вдоха. Вся жизнь проносится перед глазами, и вдруг резко начинаешь скучать по тому времени, которое когда-то было упущено. Упущено безвозвратно.
Аня внимательно смотрела на меня. Она всегда могла безошибочно определить, что я чувствую. Как и раньше, так и сейчас, спустя годы, подругу обмануть у меня не получилось — актриса из меня никудышняя. Это я прочитала в ее взгляде, полным сожаления. Да, мне тоже жаль, что так вышло, но дальнейший допрос лучше перенести на другой день. Сегодня я его не выдержу. Благо, Аня именно так и поступила, будто прочитав мои мысли. Она сменила тему на более обыденную, ведь это первая наша встреча после долгой разлуки, и от нее зависит, будем ли мы дальше общаться, или каждый пойдет своей дорогой.
Но вот свои пять копеек Аня вставила.
— А вот Андрей тебя не забыл, — все же не удержалась она.
— С чего ты взяла? — замерла, а потом приготовилась встретиться с такой важной для меня информацией лицом к лицу.
— У него в машине твои песни играют. И в ресторане тоже.
— В ресторане? — наводящий и необходимый вопрос, требующий немедленного пояснения.
— Да. У Андрея свой ресторан, «Твой восход» называется, — видя мою чересчур навязчивую заинтересованность, Аня решила не мелочиться и выложила сразу все карты на стол. — Андрей там и владелец, и шеф-повар.
Я немного обдумала услышанное, а потом задала тот важный вопрос, который не давал мне покоя все это время:
— Он женился? — и напряглась, боясь услышать положительный ответ. Ведь жена может быть против, чтобы Леша жил с родным отцом.
Но мне повезло. Мой план вполне может воплотиться в действие, хотя врядли эту сугубо неполноценную картину реальности можно назвать везением.
— Нет. Но насколько я знаю, сейчас у него кто-то есть, — последние слова Аня буквально выдавила из себя и с виноватым взглядом стала следить за моей реакцией. Мне кажется, что она считала себя вестником недобрых новостей, но она даже не догадывается, что самую страшную новость мне открыл месяц назад доктор после моего очередного обморока.
