сложными, но вполне понятными. И более трудные попадались за время практики. Она справится. Привычный текст договора, подписи, уточнение нюансов – все, словно на автомате. И никак не отделаться от странной тревоги. Скорее бы увидеть Дашку.
– Могу Вас подвезти.
На машине можно было добраться до сада всего за несколько минут, и предложение в первое мгновенье показалось даже соблазнительным. Это ей-то, семь лет даже близко не подходящей к автомобилям! Но одновременно пришла другая мысль, заставившая не просто похолодеть: задохнуться леденящим ужасом, как когда-то в полупустой больничной палате, где было невозможно никуда скрыться от ее ожившего кошмара.
– Я сейчас вернусь…
Выскочила на улицу, негнущимися пальцами набирая номер.
– Забери Дашу. Я не смогу. Пожалуйста. Сейчас. Быстрее.
Впервые за долгое время его голос нисколько не успокоил.
– Сашуня, что случилось? Где ты?
– Не важно. Я приеду, скоро. Увези Дашку.
Она нажала на отбой, разворачиваясь к двери и встречаясь с явно озадаченным взглядом нового знакомого.
– С Вами все хорошо? – его хрипота тупой болью запульсировала в голове.
«Совершенно неважно, что со мной. Главное, чтобы она была в безопасности». Саша заставила себя улыбнуться.
– Вы предлагали меня подвезти? Буду очень признательна. Мне очень нужно на другой конец города.
Это был ее любимый запах – тонкий, неописуемый оттенок упоительной нежности, прозрачным облаком окутывающий волосы дочки – мягкие шелковые колечки, так приятно щекочущие лицо.
– Золотко мое… – притянула к себе на колени, вдыхая родной аромат. Сразу стало легче. Дашка, как маленькое солнышко, всегда разгоняла тьму в ее жизни, стоило лишь взглянуть в драгоценные глазенки, переполненные такой бесхитростной детской любовью. – Как вы добрались домой?
– Хорошо добрались. Только папа сапожки резиновые забыл взять, и я по лужам совсем чуть-чуть походила. А еще мы киндер купили, а там мишутка красивый такой… Я тебе сейчас покажу!
Выудила из кармашка крошечного пластмассового медвежонка, уже далеко не первого в своей огромной коллекции.
– Нравится? Хочешь, тебе подарю?
– Хочу! – сжала в руке теплую от маленькой ладошки фигурку. – Спасибо, Дашунька.
Девочка довольно кивнула и умчалась в детскую: соскучилась за день по своим игрушкам. Саша подняла глаза на мужа: теперь объяснений не избежать.
– Прости, что сорвала твою встречу.
Он покачал головой.
– Терпеть не могу, когда ты извиняешься. Это никому из нас не нужно, Саш. А вот объяснения я бы с удовольствием послушал.
Вздохнула с горечью: если бы сама понимала! Что ему объяснить? Собственный безотчетный страх?
Рассказ вышел путанным, но Павел не слишком удивился: привык. Лишь нахмурился, когда она упомянула о случившемся на кладбище.
– Жаль, что меня не было рядом. Тогда посторонним не пришлось бы тебя утешать.
– Ты же не можешь всегда быть рядом, Паш. Да и я собиралась побыть там одна. Кто же знал, что появятся зрители… Когда мы потом поехали в его офис, хотела поговорить об этом, но так и не смогла…
Муж присел перед ней на колени, заглядывая в лицо.
– Погоди-погоди. ЧТО вы сделали?
– Поехали к нему в офис.
– На чем???
Осознав причину его озадаченности, сползла на пол, вплотную, уткнулась лбом в отчего-то вздымающуюся грудь.
– Нельзя же всю жизнь бояться, Пашка…
– Я говорил тебе об этом семь лет.
Жалобно кивнула.
– Ну вот, до меня дошло… наконец-то. Ты злишься?
Мужчина даже растерялся от такого вопроса.
– С чего мне злиться, Сашунь? Я в шоке, что ты решилась на это. Но рад, очень. Уже отчаялся дождаться подобного.
Немного помолчав, спросил:.
– Все-таки не понимаю, почему ты решила, что этот человек представляет опасность. Тем более для Даши?
Она снова ощутила липкий, удушающий страх.
– Таких совпадений просто не бывает. Сначала оказывается на кладбище, почти рядом со мной, потом – в фирме, где я работаю. Ты веришь, что это случайность?
На этот раз Павел задумался надолго. Молчал, перебирая влажные пряди еще не просохших от дождя волос, потом скользнул костяшками пальцев по щеке, погладил, ободряя.
– Саша, послушай меня. Просто послушай, родная. Какой смысл мстить мертвому?
– Я не понимаю…
Подобрался еще ближе, укутывая ее в плед, пеленая, как маленького ребенка. Склонился к самому уху.
– Все, что случилось тогда… было сделано с намерением наказать его. Уничтожить до того, как это произошло буквально. Зацепить через самое дорогое.
– Я не…
– Дослушай. У них получилось, и ты это прекрасно знаешь. Думаю, он не раз пожалел, что не умер раньше.
– Зачем. Ты. Это. Говоришь… – не спрашивала, просто выбила эти слова из собственного горла, чувствуя как опять щипят глаза.
– Сашка, им больше некому причинять боль. И незачем. Даше ничего не грозит. Я понимаю, что ты боишься, но у этого страха нет оснований. Ты им не нужна, иначе они бы давно тебя достали. Так что просто расслабься. Я знаю, что это звучит по-дурацки, но все-таки… Саш… – он помолчал, а потом тихо-тихо проговорил: – Ты ведь сильная девочка. Ты обязательно сможешь…
Внезапно вышел из комнаты, но уже мгновенье спустя вернулся, протягивая ей толстый блокнот.
– Давно хотел сказать, но все ждал подходящего момента. Я знаю, как тебе больно обо всем вспоминать, но… сделай это. Вот здесь.
Распахнул обложку, указывая на пока еще абсолютно белые страницы.
Саша грустно усмехнулась.
– Хочешь опробовать очередной терапевтический прием? Сколько уже было их, а?
– Тебе нужно ВСЕ рассказать. Не о том, что случилось, – что ты чувствовала. Мысли, ощущения. С самого начала. Выплесни это, Саш, если не на меня, то на бумагу.
– А потом мы ее сожжем и обо всем забудем?
Муж проигнорировал неудачную шутку.
– А потом посмотрим… Сделай так, ладно? Я ведь не часто прошу о чем-то… Не обязательно писать прямо сейчас, но… – он вздохнул, – не откладывай надолго. Время уходит.
Ночью дождь наконец-то стих, но на по-прежнему пасмурном небе не видно было ни одной звезды. Темно-серая мгла слишком сильно напоминала собственную внутренность, словно в зеркале. Спасало лишь теплое дыхание дочки, уткнувшейся ей в плечо. Саша тихонько погладила нежную щечку и осторожно выбралась из постели. Погасила ночник, задвинула шторы, заставляя комнату полностью погрузиться в темноту: Дашка, в отличие от нее, спала без света гораздо крепче.
Блокнот так и лежал в гостиной на журнальном столике, там, где Павел его оставил. Будто ждал. Время на самом деле уходит, и ей нужно справиться. Не ради себя – ради Дащи. И если эта писанина хоть что-то изменит, она готова рискнуть. Как когда-то.
Наша семья была обычной. Банальное такое, сухое слово – среднестатической, но точнее сказать невозможно. Все, как в
