— Знаешь, что, неважно. Это все в прошлом. Мне кажется, лучше так все и оставить, — говорит она, покачав головой.
Блядь.
Она тоже думает о нас?
И теперь она отворачивается от меня, и я теряю свой шанс…
Глубокий вдох, была-не была…
— Быть снова вместе? — Я заканчиваю за нее.
Она поворачивается ко мне, и я в тусклом свете телевизора пытаюсь понять, что означает выражение на ее лице.
— Да-да, на самом деле я все время об этом думаю, — вот и все, сейчас нет смысла опускаться до игр. — Это почти все, о чем я думаю.
В ответ она просто молчит.
Хуйня.
Я закрываю глаза и сжимаю кулаки. Я так глупо все испортил, когда все стало более-менее налаживаться. Вздохнув, поворачиваюсь к ней как раз в тот момент, когда по ТВ показывают что-то яркое, что полностью освещает ее лицо. Она смотрит на меня и выглядит испуганной. Я вижу, что в данный момент она не чувствует то же самое. Вот дерьмо.
— Извини, я не должен был вываливать это на тебя. Это не твоя проблема.
— Что вываливать на меня? — она хмурится.
О, Боже… Это не должно происходить прямо сейчас. Почему мы не можем поговорить об этом при свете дня? Почему сейчас, когда я сказал, что она может остаться у меня? И из всех возможных мест мы находимся в постели? Мне нужно быть от нее подальше, прежде чем я все усложню.
— Ничего, — отвечаю я. Пытаясь вылезти из-под одеяла, я привстаю, но чувствую ее руку на своем запястье, тянущую меня назад.
— Куда ты идешь? — расстроено спрашивает она.
— Оставить тебя в покое.
— Мне не нужен покой! — срывается она.
— Тогда чего ты хочешь, Мэгс? Потому что я, блядь, сбит с толку! — Я не хотел, чтобы это звучало гневно, но я не представляю, что происходит в ее голове.
Она смотрит на меня. Я чувствую себя голым, и она до сих пор не сделала ни одного намека. Я собираюсь вытащить свою руку из ее захвата и уйти, когда она наклоняется и прижимает свои губы к моим.
Все мои решения, все мои колебания летят в трубу. За долю секунды она оказывается подо мной, и я проникаю своим языком меж ее раскрытых губ. Это так не похоже на меня, но я всего лишь человек, и мой самоконтроль не абсолютен. Наконец, осознав, как давно я хотел этого, пробую выкинуть все сомнения из головы. Я знаю, что я не тот, кто ей нужен, и никогда не смогу быть им, но сейчас мне все равно.
Я был одинок без нее. Я так больше не могу. Она нужна мне.
— Слава Богу, — вздыхает она, когда я позволяю ей вдохнуть. — Я думала, что ты не хочешь меня.
— Сейчас ты чувствуешь, как сильно я хочу тебя? — Я усмехаюсь, прижимая явный факт моего возбуждения к ней.
— О, да! — она хихикает и тянет мое лицо обратно.
Я позволяю себе расслабиться, наслаждаясь ощущением ее тела, прижатого к моему, и медленно целуя ее. Я так давно мечтал об этом. Ее руки пробираются под мою футболку, и ее ноготки слегка царапают мою спину, посылая дрожь по позвоночнику.
Я с улыбкой отрываюсь от ее губ, когда она открывает глаза. Свет от телевизора не воздает должное жгучим пятнам золота в ее зеленых глазах, но для меня они навечно запечатлены в памяти, мне не нужно их видеть. Однако есть вещи, на которые я хочу смотреть. Это, возможно, мой единственный шанс, и я не желаю упускать его. Приподнявшись достаточно, чтобы найти нижний край футболки, в которую она одета, я стаскиваю ее, уткнувшись лицом ей в шею. Она пахнет так, как я помню, и я хочу ее съесть.
Твою ж мать! Я не имел ввиду съесть ее, есть ее… но, блядь, я мог бы, если она позволит.
Ее клитор был первым, который я облизал, и думаю, что даже тогда я был очень хорош в этом. Это поклонение в самой чистой форме, и я сомневаюсь, что любой другой когда-нибудь поклонялся ей так, как я… это делал… и теперь я мог бы напомнить ей об этом. Я стараюсь не торопиться, но я хочу сейчас же зарыться лицом между ее ног. Я знаю, что я тороплюсь: пару поцелуев здесь и там, чтобы она расслабилась, но я не хочу двигаться медленнее.
Добравшись до нижнего белья, я уже опьянен ее потрясающим запахом. Я хватаю ее трусики обеими руками и стаскиваю их. У меня замирает сердце, когда я вижу, что она полностью голая и — как будто это недостаточно хорошо сейчас для меня — у нее есть татуировка «Цель», набитая прямо… там, над ней… ну, вы знаете. Она знает, какое опьяняющее действие она оказывает на того, кому посчастливилось прочитать это слово.
Я не могу описать, что это делает со мной. Я уверен, что это имеет какой-то глубокий смысл, но блядь… что я делаю? Ах, да, я собирался поклоняться ей, как богине, сошедшей с небес. Показать ей, что любой другой, кто делал это до меня, просто притворялся, потому что сейчас это от чистого сердца. Только сейчас, и меня это беспокоит. Я имею в виду, посмотрите на нее. Потрясающая, и так бесстыдно уверенная в своей чувственности. Так, будто у нее есть инструкция, вытатуированная прямо на ее безупречной, депилированной и готовой… Боже! Я даже не могу думать об этом.
Это ее киска. КИСКА.
Прямо сейчас я думаю, что это единственная киска, необходимая мне.
Вот что она делает со мной. Я даже не могу думать о ней так же, как я думаю о ком-либо другом. Такое чувство, что она — это священная земля, и я должен действовать с уважением. Но посмотрите на нее. Бесстыдная. И прекрасная!
Я не хочу об этом думать.
Сколько людей, по-вашему, чуть не подавились, увидев это зрелище в первый раз? Это не новая татуировка, кто-нибудь ее видел. Ладно, мне понадобится минутка. Перестань думать о том, со сколькими она занималась сексом!
— Ты просто будешь смотреть? Или у тебя есть план?
Я смотрю на нее. Опираясь на локти, она глядит на меня с озорной улыбкой.
Я ничего не могу сказать. Я понятия не имею, кто она. За последние тридцать секунд изменилось все, что я думал, что знал о ней, и я так возбужден, что это становится болезненным.
Она поднимает брови, жест, который означает «ну?». Черт возьми, мне нужно что-то сделать, прежде чем она снова заговорит и подольет масла в огонь, который уже и так вышел из-под контроля. Глядя ей прямо в глаза, я сокращаю расстояние между нами и всасываю ртом ее клитор.
Она задыхается, а затем стонет, когда я поглаживаю ее языком. Похороню лицо в ее восхитительной… ну же, ты можешь назвать… киске.
Это безумие. Она не какое-то сокровище, которое я осквернил своими мыслями. У нее есть татуировка практически над ней, черт возьми, она не ангел. Она откидывает голову и стонет. Это грязный, бесстыдный звук, который резонирует глубоко внутри меня. Я закрываю глаза. Пошел ты, Уилл, ты можешь это сделать! Это твой конек, твоя территория. Она уже стонет, прислушайся.
Она невероятна! И то, что она остается ужасной загадкой, лишь усиливает возбуждение. Теперь все, что мне нужно, это заставить ее тянуть меня за волосы. Мне кажется, я кончу.
Боже, надеюсь, она не потянет меня за волосы, я не хочу смущаться.
Блядь. Цель.
Вот это ирония!
Вот и все, я не могу продолжать.
Я отрываюсь от нее и снова нависаю над ней. Я чувствую себя спокойнее в таком положении, лучше контролирую себя. Но потом она берет мое лицо в свои ладони и целует меня. Со стоном облизывает мои губы… о, да… нет… не могу думать об этом.
Боже мой. Кто она? Раньше она была такой милой. Она стала другим человеком. И мне это нравится.
Сейчас я осознаю, что она трется о напряженность в моих боксерах, и мне необходимо быть внутри нее. Разорвав объятия, я опускаюсь на колени, и стягиваю с себя футболку. Она тянется ко мне, прежде чем я успеваю отбросить футболку, она берет в руку мой член. Я останавливаюсь на минутку, глядя на нее и оценивая зрелище, которое представляет собой моя прекрасная Мэгс, распростертая подо мной, с моим твердым членом в руке. Я наслаждаюсь этим видом всего секунду, а затем отодвигаюсь, чтобы сорвать с себя боксеры и протягиваю руку, чтобы открыть прикроватную тумбочку, нащупывая презерватив.
— Подожди, у меня…
Нашел. Я вытащил один из них и задвинул ящик.
