— Хорошо! Полегче там, можешь сломать что-нибудь важное.
— Я могу сломать тебя, если не заткнешься! — бормочу я, и мы начинаем хихикать.
Джаз смеется, когда мы идем к машине. — Значит, ты еще не готова говорить об этом. — Я смотрю на нее убийственным взглядом и сажусь на пассажирское сиденье, пока она обходит машину. — Я спрошу тебя позже, — добавляет она, садясь на место водителя.
— Отлично, — бурчу я с раздражением.
Показав Джаз, где можно припарковаться, как разблокировать двери и отключить сигнализацию, мы приступаем к работе. В деревне еще тихо. Мы повесили табличку «Работаем с 9:00», но к 8.30 решили, что нет причин не открывать двери. Солнце сияет, и несколько человек уже какое-то время бродят неподалеку. Я обхожу центральные столики, когда слышу его.
— Эй, — говорит он, его мягкий голос, посылает теплые волны, которые согревают все мое тело. — Мы пришли на помощь, вы должны оставить это нам. — Он забирает у меня мои заказы, подходит ближе и становится совсем рядом, убирая прядь моих волос за ухо, и смотрит на меня с нежной улыбкой. — Привет.
— Привет, — тихо отвечаю я, не сводя с него глаз.
— Извините, дайте пройти, — говорит Спенсер, и врезается в мою спину. Он обходит другой столик, толкая меня в объятия Уилла.
— Осторожно, чувак, — ругается Уилл, ловя меня около своей груди, и просто прижимает меня к себе.
— Извините, я пытался, но вы двое стояли у меня на пути, строя друг другу глазки.
— Ничего подобного, — отвечает Уилл, все еще удерживая меня. — Будь поосторожнее. — Он отпускает меня и смотрит на меня сверху вниз. Легкая улыбка играет в уголках его губ. — Ты в порядке?
Я киваю.
— Вы двое вместе? — Спенсер разрушает этот момент, и я поднимаю глаза, отыскивая его, так как он основательно застрял в нашем личном пространстве.
Это раздражает Уилла.
— Ты мудак, ты знаешь об этом?
— Мне говорили об этом пару раз. — Он ухмыляется. — Сегодня, — весело говорит он, — я проснулся так рано не для того, чтобы весь день смотреть на ваше публичное проявление чувств. У нас до хрена дел.
— Ого, посмотри на себя! — дразню я. — Так мотивирован. Я никогда не видела тебя таким, Спенсер. Ты хочешь делать что-то для других людей. Это мило.
— Пфф! Ты дышала мне в затылок, пока я ремонтировал кафе и кухню. Теперь у меня есть Уилл, ноющий что нужно возвращаться на объект. Я пришел сюда, просто чтобы посмотреть, как Джаз колдует с шоколадом. Чем скорее мы сможем здесь все организовать, тем скорее я смогу вернуться на стройку. Договорились?
Я оглядываюсь на Уилла и улыбаюсь:
— Это греет тебе душу, да?
— Его щедрость не знает границ, — соглашается Уилл.
— Ой, поцелуйте меня в зад, вы оба. Честно говоря, чем скорее мы закончим с этим, тем лучше, для каждого из нас, — возражает Спенсер.
И Уилл, и я прикладываем максимум усилий, но все равно рефлекторно обмениваемся виноватыми взглядами. Спустя доли секунды мы отворачиваемся и пытаемся сделать вид, что не смотрели друг на друга. Мы оба в глубине души знаем, что поздно что-либо скрывать. Спенсер отводит взгляд, пытаясь спрятать улыбку, и наклоняется еще ближе.
— Я это видел, — восторженно шепчет он и возвращается на кухню.
Уилл закатывает глаза.
— Я разберусь с ним, — говорит он, следуя за Спенсером.
Я смотрю на них пару секунд. Разберется с ним? Почему он должен разбираться с ним? Мы храним все в секрете? Я отвожу взгляд, потому что не хочу, чтобы Спенсер разнюхал все до того, как мы сможем поговорить о происходящем. Может быть, Уилл хочет все забыть. Очень быстро меня охватывает страх.
Боже мой, что мы наделали?
Я глубоко вздыхаю и возвращаюсь обратно. Спенсер и Уилл на кухне, Джаз с забавным видом бродит с чистыми подносами. Она открывает рот, чтобы заговорить, но меня перебивает голос за моей спиной:
— Я слышал, это место то, что надо, — говорит глубокий голос. Этот голос я хорошо знаю. — Вы открыты? — я оборачиваюсь с огромной улыбкой.
— Джей-Джей! — я вскрикиваю и подбегаю к нему, запрыгивая в его крепкие объятия так, что он делает два шага назад на улицу, чтобы не упасть. Он обнял меня огромным руками и поднял вверх.
— Как дела, креветка? — спрашивает он, его лицо все еще зарыто в моих волосах. — Думаешь, ты можешь просто вернуться и не сказать мне?
Я виновато смотрю на него, когда он ставит меня обратно.
— Нет, совсем нет, я просто не знала, что вернусь. Я собиралась позвонить тебе, когда все встанет на свои места.
Он хмурит свои темные брови, и скрещивает руки на широкой груди.
— Я слышал, ты здесь уже почти два месяца.
Я съеживаюсь.
— Извини, я была сильно занята.
Он улыбается своей сверкающей улыбкой, которая преображает его серьезное лицо.
— Все в порядке, креветка. Просто хорошо, что ты вернулась.
— Хочешь кофе? Мы можем наверстать упущенное, — спрашиваю я.
— Конечно, — улыбается он.
3
Воскресенье, 23 августа
Уилл
Я за пару секунд узнаю его неприятный, резкий акцент, когда он начинает говорить, и моя спина напрягается. Я оборачиваюсь, чтобы увидеть, как Мэгс буквально бросается на него, и мои плечи опускаются. — Отлично, — бормочу я.
— Эй, чувак… — предупреждает меня Спенсер.
— Да, я знаю, — вздыхаю я.
— Ты не собираешься что-нибудь сделать? — говорит он, подходя ко мне, чтобы увидеть это представление.
— Нет смысла, — отвечаю я, отводя глаза от этой сцены.
Спенсер на секунду отвлекается от них и оглядывает меня с головы до ног, но тут же возвращает взгляд на Мэгс и Джей-Джея.
— Для тебя, может быть, — признается он. — Но я мог бы вмешаться.
— Мудак, — шепчу я.
Ни один из нас не прекращает наблюдать.
Я с сожалением смотрю, как любовь всей моей жизни повторно знакомится с Прекрасным Принцем.
Спенсер выглядит ошеломленным.
— Во что он одет?
— Бриджи для верховой езды.
— Зачем? — его голос звучал скептически.
— Он ездит на лошади.
— Но почему они настолько обтягивающие? — Спенсер так сокрушается, будто испытывает сочувствие к страданиям его члена.
— Понятия не имею. Может, обычные джинсы пугают лошадей.
— Он похож на персонажа из исторической драмы BBC (прим. пер. Би-Би-Си).
— Я знаю.
— Дебил.
— Ага.
— Так что ты собираешься делать? — спрашивает он, поворачиваясь ко мне.
Я наблюдаю за ними, когда они смеются над какой-то шуткой, и вижу, как он смотрит на нее, — его чувства не изменились. Он хочет ее. Он всегда хотел. Я не могу конкурировать с ним. Он всегда подходил ей лучше, чем я.
— Ничего, — вздыхаю я, — я ничего не могу сделать. — Затем я отворачиваюсь. — Пойдем, у нас сегодня до хрена работы, — говорю я ему.
Он смотрит на меня мгновение, затем неразборчиво бормочет: «как скажешь» и следует за мной на кухню.
Я стараюсь казаться занятым и не смотреть в дверной проем кухни. А когда я туда все-таки смотрю, то стараюсь игнорировать тот факт, что его рука несколько раз сжала ее ладонь. Он не сводит с нее глаз. Мне даже не надо сдаваться: я итак не могу с ним конкурировать, я даже никогда не должен был пробовать. С глаз долой — из сердца вон. Это было слишком хорошо, чтобы быть правдой. Мне нужно взять себя в руки, пока он не зашел слишком далеко.
Когда он наконец уходит, Мэгс направляется ко мне. Я напрягаюсь, когда ее рука ложится мне на спину. Я пытаюсь выпрямиться и бьюсь головой о столешницу, с которой сейчас работаю.
— Ауч!
— Вот черт, извини, — говорит она, отдергивая руку.
Я почти сразу начинаю скучать по ее прикосновению. Я почувствовал себя собственником, и мне это понравилось. Наверное, мне просто нравится видеть то, чего нет.
— Это не твоя вина, — я должен быть сильнее. Я должен сказать ей. Но не здесь и не сегодня. Я слишком устал. Внезапно напряжение последних нескольких недель дает о себе знать. Я ремонтировал дом ее отца, помогал здесь, и желал ее так сильно, что это было больно физически, не спал… Теперь я закончил. Мне нужно спать, а не мечтать, потому что мечтать я могу только о ней, а это уже не отдых.
