деньги в его руках и ощущаю дрожь. В груди опять мучительно щемит. Второй день психологической пытки.
Третьяков не стал забирать свои деньги? Но и мне они не нужны. Ни рубля не потратила на то, за что их получила.
— Вы ошиблись. Это не мое, — строго говорю я, доставая ключ из кармана.
Прикладываю его к домофону и скрываюсь с сыном в подъезде.
Всю ночь Денис ворочается и хнычет во сне. Я тоже не могу уснуть. Мысли в голову лезут не самые хорошие. Чтобы немного отвлечься от них, включаю сериал. Помогает. Правда на пару серий, а потом Денис опять просыпается и плачет. Я даю ему обезболивающее и вновь пытаюсь уснуть, а то завтра и двух слов не свяжу на лекции.
Что, собственно, и ждет. Состояние после пробуждения такое, будто всю ночь пила. Хотя с алкоголем я на уверенное «вы». У меня на него аллергия.
Выпиваю два стакана воды и возвращаюсь в спальню. Тихо одеваюсь, чтобы не разбудить сына, и набираю соседку. Нина Григорьевна должна была прийти пять минут назад, но ее нет, и на звонки она не отвечает. Я снова начинаю нервничать и прокручивать в голове мысли об увольнении.
Нельзя сейчас опаздывать на работу. Это не государственное учреждение, а частное. Входить в положение матери-одиночки никто не станет, сразу предупредив, что поблажек не будет. Или уволят, или попросят работать с остальными наравне. А если скажу, что не могу, быстро найдут мне замену. Вот и крутись, Настя, как хочешь.
Звонок в дверь привносит крупицу облегчения в мое напряженное состояние. Нина Григорьевна извиняется, что опоздала. Держит в руке телефон и зарядку. Обещает быть на связи. Я оставляю ей деньги, думая о том, что надо бы поискать себе помощницу. Пусть это ударит по карману, зато буду спокойно работать, зная, что, если вдруг возникнет форс-мажор, мне будет на кого оставить ребенка. К тому же сессия на носу. По-любому потребуется помощь. Хотя бы элементарно погулять с Денисом и сварить обед в мое отсутствие.
Кофе на ходу, быстрый перекус перед лекцией и шестичасовые занятия — день пролетает незаметно.
Обожаю свою работу. Мне очень нравится общение. Рождение Дениса на какое-то время лишило меня всего этого, потому что сын был беспокойным, первые полгода не спал ночами. Я уже отчаялась, что так будет всегда, но потом все изменилось, будто по щелчку. Дениса как подменили. Он стал хорошо кушать и много спать. В активные часы не орал без умолку и проявлял интерес к игрушкам. Спустя неделю я нашла свою первую подработку, а еще через год накопила необходимую сумму и сделала первый взнос за квартиру, восстановилась в институте.
До сих пор кажется чудом, что я тогда не побоялась принять на себя лишние обязательства. Начала вести блог, став помощницей певицы, которая через несколько месяцев внезапно ворвалась на верхние строчки рейтинга.
Марьяна после моего переезда в Питер помогла с официальной работой, пристроив меня в частный колледж к своему родственнику, но тот вскоре продал свой бизнес. Ленар помог с ипотекой, взяв на себя часть расходов. Полагаю, не без договоренности с женой и Аленой. Так за год с небольшим я выплатила все до копейки. Это было фантастическое чувство. Наверное, схожее с тем, когда я впервые взяла Дениса на руки.
Рабочий день близится к концу. Я забегаю в аудиторию, чтобы забрать кое-какие бумажки, и уже собираюсь мчаться домой, но на телефон поступает звонок. На дисплее высвечивается: «Алена». Обычно в такое время мы с ней не созваниваемся. Да и на днях общались…
Пульс подскакивает, потому что я опять думаю о Третьякове и его недавнем визите. Это по-любому как-то связано.
— Привет, — отвечаю на звонок и присаживаюсь на край стола, устремляя взгляд в окно.
— Ласка, привет. Как ты там? Что у тебя случилось? Яну утром звонил Третьяков. Они вроде сто лет не встречались, а разговаривали почему-то на повышенных тонах. Я ничего не поняла, кроме того что вы виделись с Володей. Муж обозвал его придурком и ушел лупить грушу в спортзал. Рассказывай.
— О чем? — вяло спрашиваю я.
Закусываю губу и пытаюсь справиться с шумом в ушах. Нет, это действительно похоже на пытку. Что Володе от меня нужно? Зачем он звонил Яну? Их семья так жестоко со мной обошлась — теперь чего добиваются? Какую правду хотят услышать? Или жена Володи не может иметь детей, а Третьяковым нужен наследник? Никогда такого не будет. Денис только мой. Ни за что не расстанусь с сыном.
— Не сказать ничего о том, что ты в положении, родить втихаря и поставить нас с Нелли перед фактом, по-твоему, было правильно?.. Ладно, это я понять могу. Ты всегда была тихой и скрытной девочкой, в тот момент еще и сильно переживала из-за смерти Игоря и вашей связи с Володей. Но когда ты нам рассказала о сыне, пообещала, что будешь максимально честно говорить о своих проблемах, а мы с Нелли обещали тебе помогать. Да, я не могу сейчас бросить семью и прилететь к тебе, но вы с Денисом можете приехать к нам. Уверена, что и Нелли будет очень рада, если ты захочешь немного пожить с сыном у них. Тебе сейчас необходима поддержка и помощь, Ласка. На носу сессия, а потом защита диплома.
Я шумно вздыхаю. В сознание нагло вторгается кадр, когда отец Володи пришел на встречу вместо сына и наговорил мне кучу гадостей. Передал от него деньги на решение «проблемы» и сказал, что через несколько месяцев его старший и теперь уже единственный сын женится, а таких вертихвосток, как я, они никогда не пустят в семью. Я как будто удар в сердце получила в тот момент. Вроде живая, но тут же умерло все внутри. Сначала Володя по телефону сказал, что ему плевать на мое положение, а потом прислал отца с деньгами?
На похороны Игоря я не попала: не оказалось билетов на рейс, приехала позже. Наверное, поэтому до сих пор кажется, что он жив. Не представляю, какие чувства испытала бы, увидев его в гробу. Да и вряд ли мне позволили бы присутствовать на похоронах.
После встречи с Александром Вениаминовичем и всех его слов, после той ненависти, с которой он на меня смотрел, — будто готов был в тот же момент избавиться, протянуть руки и задушить меня, — стало понятно, что следует держаться от этой семьи как можно дальше. И мне, и
