— Могла бы, родная. Но я и так с ним не сплю.
— Вот достижение! Сколько недель? Спорим это от того, что тебе просто некогда.
— Не начинай.
— Я хочу твоих малышей понянчить, желательно до своей пенсии, — завелась, затарахтела. Хуже мамы, честное слово.
— Установку приняла. Буду держаться курса. Ладно, любимка, я буду кушать, заказ принесли.
— Люблю тебя, милая, — произносит и тут же скидывает.
После разговора с подругой становится только хуже. Такой долгожданный аппетит пропадает. Хочется вернуться на работу и сделать анализ крови, только уже своей. Может у меня паранойя? Хотя в отношении умерших парней подозрения оправдались… Может и насчет себя мысль верная? Ну, нет, я не часто хожу в бары, разве могло так повезти?
Пока жую, еле впихивая в себя еду, телефон снова вибрирует, только теперь звонок на экране отражается.
— Сложно ответить что — ли, я не пойму? — раздается громкий возглас Артёма. — Ты где?
— Здравствуйте, Артём Михайлович. Заключение еще не готово. Анатолий Федорович провел не все вскрытия. Если бы ваши люди его не отвлекали, так навязчиво, он бы может и успел. Объединю данные и скину на почту. Оригинал будет у Николая. Он первый попросил, и структура приоритетнее.
— Ты меня побесить вздумала? Алёна, что твою мать, происходит?
— Тройное убийство. Преднамеренное.
— Что ты несёшь?
— А Вы о чём, Артем Михайлович? Я о работе.
— Сука… Как же с тобой тяжело. Думаешь, я из — за хомяков твоих позвонил? Ты пьяная ночью висишь на хрен пойми ком. Пару минут он бы тебя поимел прямо там, в туалете. Да мне дела сейчас нет до работы, — не надо видеть собеседника, чтобы понять в каком он состоянии. И так понятно — он в бешенстве.
— Не хочу даже знать, откуда у Вас информация о том, где, как и с кем, я провожу свободное время. Если Вас не интересуют детали расследования, то всего доброго.
— Стой, — строго, но очень устало произносит Артём. — Я соскучился. Адски.
Глава 5
На удивление даже не больно. Раньше, стоило ему произнести нечто подобное, мой мозг отключался. Так остро переживала. Ему часу хватало посидеть под подъездом, и я давала нам шанс. Только вот на что?
— Вы, наверное, с женой уже говорите? Всего доброго, — скидываю звонок, быстро убираю телефон в сумку. Нужно ещё булочку с маком купить.
Внутри не настолько спокойно, как мне бы хотелось. Когда мне было восемнадцать, ходить по клубам было некогда, учеба занимала всё свободное время.
Я мечтала, просто жаждала стать кардиологом. Детским. И хоть на сотую долю походить на отца. В двадцать один, вектор резко сменился. Всё свободное от занятий время стала проводить с Артёмом. В отношениях с ним о разгульной жизни и речи не шло. И вот теперь, я вся такая взрослая, умная девочка, и меня так легко развести? Блин, где же мой мозг.
Как бы не хотелось развеять опасения «здесь и сейчас», направляюсь я не к себе, а в морг. Хотя чем не моя территория. Там куда проще, чем в операционной. А я как раз таки свернула туда, где попроще.
— Здравствуй, Толюшкин. Я пришла к тебе с приветом, — поднимаю вверх пакет с булками. И расплываясь в улыбке, видя как загораются глаза моего коллеги. Почти двухметровый добрый медведь, который очень любит мак.
— Алёнка, — подходит и обнимает меня свободной рукой. Тут же забирая пакет, — Ты чего такая бледная? На себя не похожа. Вот уж змеи наши порадуются, — журю его пальцем за последнюю фразу.
— В баре ночью перебрала, — бросаю невзначай. Оставляю вещи и тянусь за перчатками, — Что ту у нас?
— Алкоголь или? — смотрит Толя взволновано. Зрелище залипательное.
— Ну я же не маленькая, конечно бухло, — спасибо хоть верит мне на слово.
— Посмотри тут, — сдергивает покрывало, откусывая при этом кусок от своей добычи.
— Боже мой. Бедный мальчик, — у одного из парней онкология.
— Да уж, отмучался.
— Промахнулся кто-то слегка. Он ведь на лечении, я видела кровь. При этом колоться смерти подобно, — присаживаюсь на стул, — Эти двое, — киваю вперед, совсем чистенькие, неужели кто-то мог быть настолько тупым, чтобы думать, что не проверят?
— Алёнка, бабло. Это ты в своем мире живешь. Тебе бы самой в отпуск сходить не мешало. Такими темпами вид товарный пропадет, — посмеивается с меня.
— Жировский сказал, что в моем возрасте одинокие дамы часто из окон выходят, — давлю приступ смеха.
Тоша тут же заходится.
— Он быстрее ко мне попадет, чем у тебя поклонники двадцатилетние пропадут.
— Ты же знаешь, или ты или никто, — произношу вставая со стула.
Как только захожу к себе, мою руки и хватаю жгут со стола. Пульс учащается, нестерпимо хочется знать степень своей глупости. Зажимая локоть, разглядываю свои сертификаты. Чего же вы стоите, если хозяйка ваша так недалека.
Спустя пару часов появляется Николай, собственной персоной. Суток не прошло, как вид стал потрепанее.
— Арсинатомид? Ты серьезно? — наконец-то на «ты» перешли.
Пожимаю плечами.
— Еще пару часов и следов бы не осталось. Поищи в том поселке. Это кто-то местный, и жутко наглый, — хочется Коленьке в лоб дать, за его хмурый взгляд, — Точно не сами. Ты пораскинь. Парни крепко дружили, он бы не стал друга зарывать, — вспоминаю тату на руках одинаковые.
Глава 6
Разговор с моим новым другом Николя рассеивается в памяти, как только смотрю на результаты анализов. Так и оседаю на пол, прямо под рабочий свой стол. Это же надо быть такой дурой. Ну расстроили слова когда — то как друга, дальше что. Возраст не равно ум, определенно.
Дверь открывается и в кабинет входит Артём. Только тебя тут не хватало. Пришел позлорадствовать. Вот уж у кого чуйка на «погорячее» отменная.
— И чего тут расселась? — произносит, надо мной возвышаясь, — Сомнения что — ли были.
Силы как — то резко покидают бренное тело. Опускаю руки на согнутые колени. Сверху композицию «Я устала» дополняю, уткнувшись лбом в свои руки. Завтра утром это пройдет, я себя знаю, сейчас же нужна минутка страдашек.
— Тём, уходи. Реально не до тебя, — голос звучит очень устало.
— А что ты, Алёнка, хотела? Нам уже четвертый десяток. По клубам скакать и не уставать не выйдет, — Артём к моему удивлению опускается рядом на корточки. Даже в сложенном виде он выглядит большим. Предел совершенства для многих, десятилетней давности, — Пошли, моя чахлая. Домой тебя отвезу. Там дождь начался, — Артём поднимается на ноги и рывком поднимает меня, крепко обхватив за предплечья.
Ни сил, ни желания к сопротивления я не имею. Поэтому поднимаюсь и позволяю снять с себя халат. Стою и смотрю, как Артём ловко расстегивает пуговицы, стягивает его с плеч. Накидывает мне на плечи мою толстовку, затем капюшон, как ребенку.
— Ну чего ты молчишь? — говорит, постукивая большими пальцами по рулю. Нам повезло словить вечернюю пробку, — Плохим клоуном себя чувствую.
Из меня вырывается смешок. Калоев себя с клоуном сравнил?
— Если я продолжу путь самоуничижения, тебе полегчает, малыш?
— Мне полегчает, если ты меня малышом перестанешь называть? — как не крути, взбодрить меня ему удалось. Не знаю, что на меня так подействовало. Сама по себе ситуация? Скорее просто всё накопилось. При должном настрое мы и поржать с такого могли бы с подругами. Парнишка копил, а потратил впустую. А зная Артёма, дай бог чтоб живой вообще остался, — Артём?
— Что?
— Он живой?
— А как бы тебе хотелось? Думаешь упырки, трахающие накаченных химией девушек жить должны?
— Я думаю, что это не нам с тобой решать? Может быть он впервые.
— Боже мой, как же ты дожила до своих лет? Алён, сколько случаев с изнасилованием через тебя прошло? Ты еще чему — то удивляешься.
— Всякое в жизни бывает. Вдруг бы мне понравилось, — Артём бросает на меня хмурый взгляд. Зачем его злю, я не знаю. Тут только язык себе откусить.
— Говорит человек, который групповуху извращением считает, — усмехается, немного помягче.
— Если ты попробовать решил, то я не против. Ради такого можно возобновить на разок, — произношу с энтузиазмом, разворачиваясь корпусом в сторону собеседника.
