Эпилог 2
Спустя несколько лет
Потихоньку открываю дверь входную, и прошмыгиваю в холл. Полтора года назад мы переехали в Калининград. Всем нашим табором. Можно подумать, что нас всего шестеро и кошка. Но есть одно «но» — наши девочки, это не просто девочки, они ещё обезьянки, белки и свинки.
Три дня назад мы поставили в каминной огромную ель. Видели видео как две кошки лазят по ёлке? Видимо мои дочки тоже узрели. Потому что вчера вечером мы с Костей зашли, а они на середине дерева весят, с двух сторон, пытаясь заползти ещё выше. Костя за малым успел их обеих схватить, дерево же рухнуло на пол, оборвав при этом шторы. Что тут скажешь? Счастливого нового года, мама и папа.
Переехали из-за того, что Косте предложили повышение, но с переходом в смежную структуру. Он согласился. Полгода назад и я смогла на работу выйти. Их сразу стало две, бюро и медицинский институт. После декрета — это райский рай. У меня не так много времени осталось, чтоб в срок папе обещанный диплом подарить, приходится нагонять.
Отдел судебно — медицинской экспертизы трупов можно было сменить на иной, ДНК- молекуляркой владею прекрасно, или же в отдел судебно — медицинской экспертизы потерпевших, который тут выделен отдельно, но нет. Осталась всё с теми же ножечками — ложечками. Маньяк недоделанный.
Захожу в гостиную и вижу — Петя и Родион играют в планшетах, Костя лежит на ковре, а обезьянки снуют по нему. Соня сидит на его стопе, прижав её к полу своей костлявой попкой, и красит ему маркером красным то-ли ногти, то-ли стопу полностью. Лена задрав футболку на нем черным маркером ведет линию по его торсу, так увлечена, что язык зубами зажала.
— Делаем срединный разрез…, - шепчет крошка моя. Определённо точно моя.
Все на неё головы поднимают, даже Костя который лежал в полусонном виде.
— Малыш, на папе срединный не надо, — говорю мягко, подойдя к ней поближе. Так и хочется добавить, что родственников вскрывать запрещено, но черный юмор с детьми неприемлем. А жаль.
— Ты рано сегодня, — говорит Костя, когда я опускаюсь пониже, чтобы его поцеловать.
Не могу от него отлипнуть. Детей только вечером родители заберут. С ночёвкой.
— Я всегда рано. Короткий рабочий день. Все, кроме тебя переживают за моё психо — эмоциональное состояние, — стою на коленках рядышком, глажу мужа по волосам, местами седина проглядываться начала. Мы с малыми стараемся.
— Мама, ты отвлекаешь моего пациента. Мы не закончили, — Ленок деловито пальчик свой поднимает. — Зашью и поговорите.
Честно? Порою мне страшно. Пожалуйста, лучше всё таки в дедушку.
На полдник у нас чай с тортом «Три шоколада». Ну и что, скажите вы? Девочки едят руками, отвечу я. И это выглядит не просто — взяла кусочек рукой и откусила. Нет. Отколупала пальцами небольшой кусок, пожамкала его и вместе с пальцами засунула в рот, потом от кусочка сестры отломила. Выглядит убийственно. Моё подсознание стонет.
— Аленёнок, не смотри на них просто. Ты ведь их любишь? Им так вкуснее, — Костя с улыбкой произносит.
— Мы их помоем потом, — чуть ли не в один голос мальчики наши меня уверяют.
Как так вышло, что на двух парней с безукоризненным поведением приходится две мартышки? Они ведь мои. Обе. И кроме цвета волос и жажды разрезать и зашить — от меня ничего.
Перед отъездом до бабушки — дедушки, девочки виснут на Косте, обхватив его предплечья ручкам и ножками. По каждой на одной руке, он их так развлекает. Костя поднимает и опускает руки, девчонки хохочут. Мальчишек он так же любит, но только Соне и Лене позволено из него вить веревки. Такая же картина и с дедом. Того можно вообще на хлебушек мазать.
— Мне не верится, что они наши, — произношу, стоя у окна, наблюдаю за тем, как папа усаживается их поочередно в свой внедорожник.
— В то, что их так много? — посмеивается Костя. Подходит ближе, обхватывает меня со спины и крепко прижимает к себе. — Спасибо за то, что делаешь меня счастливым.
— И сейчас в твоей голове эндорфины, серотонин, дофамин и окситоцин запускают череду химических процессов? — разворачиваюсь лицом к нему.
— Нет, на меня другое биологически активное вещество действует — ты, — Костя приподнимает меня и на подоконник усаживает. Последнее, что чувствую до того как мозг отключается — его теплое дыхание на своих губах.
