деталь.
— Слушаю.
Корнеев не спеша вынул из пачки новую сигарету и вставил ее в угол рта. Не разрывая стального взгляда, достал из дешевого спичечного коробка спичку, спокойным движением зажег огонь и замер.
— Как только моя дочь тебя бросит, Борзов… если она бросит … — его голос превратился в лед. — Я вспомню о Кирилле и никого не пощажу! Учти это, если надумаешь получить развод. Тот, кто предал слово для меня хуже труса и не заслуживает жалости. Этот брак — твоя сделка с жизнью, мальчишка, но я постараюсь, чтобы ты остался доволен.
Прежде чем Корнеев склонил голову и подкурил сигарету, спичка почти догорела и огонь успел опалить его пальцы, но он этого даже не заметил.
— Макар! — затянувшись, громко позвал охранника, оставшегося за стеной. — Пригласи Марину. Скажи, что я просил ее зайти.
***
Ждать пришлось недолго — минут пять. Но в молчании, воцарившемся в кабинете, это время едва не задушило ожиданием. Под плоскими лучами солнца, лившимися в комнату сквозь большое окно, я ощутил, как взмокли виски и напряглась спина. Как протестующе забилась жила на шее — мой невидимый зверь не желал клонить голову и не мог принять поражения. Он готов был оскалить морду в любой момент, даже с удавкой долга на шее.
Я провел зубами по сухой нижней губе и выдохнул. Расправил плечи.
Корнеев прав, я для него порывист и предсказуем. Управляемый им щенок, мордой хлебнувший дерьма. Но я молод, а он — стар, и однажды все должно измениться. Нужно просто лучше владеть собой.
Я ждал. К этому моменту хозяин дома уже все сказал и больше не намерен был развлекать меня интригой. Мы сверлили с Корнеевым друг друга взглядами, и все, что я мог сейчас сделать — это не позволить его стали прожечь собственную черноту, за которой скрывались мысли… и ярость.
Как легко было бы сейчас свернуть ему шею и обо всем забыть. О Ритке, о Савицком, и о Кирилле…
— Марина? Проходи.
Дверь кабинета открылась, и в комнату вошла девушка. Ее отец находился в кабинете не один, но она на меня даже не взглянула. Неслышной поступью прошла мимо и остановилась между нами.
Если бы я не знал, кто передо мной, то никогда бы не обратил на такую внимание.
Средний рост и прямая спина, вот, пожалуй, и все, что могло бы привлечь мужской взгляд. Длинное синее платье на узких плечах висело, словно на манекене балахон торговки. Что за дурацкий наряд? Светло-русые волосы стянуты на затылке в тугой узел, а бледные черты лица скрывали очки…
Твою мать! Чучело какое-то… Ни породы, ни статуса. И это родная дочь самого Павла Корнеева? Неужели за три года девчонку нельзя было привести в порядок? Мы же не на отшибе цивилизации живем. М-да уж, не удивительно, что он сам решил выдать ее замуж. Кто на такую посмотрит?
Скучная, серая, никакая. Хорошей же подарочек мне подсунул Босс. И он хочет внуков?
А вот голос у девчонки оказался на удивление приятным. Не высоким и визгливым, какие я терпеть не мог, а спокойным, с неожиданно-твердыми нотками, оправленными в бесцветность равнодушия.
— Вы звали меня, Павел Юрьевич? Мы виделись час назад, зачем я опять вам понадобилась?
Вот так новость. Она называет отца по имени-отчеству? Хотя Корнеев предупреждал, что его отношения с дочерью оставляют желать лучшего, но все равно слух резануло. А вот у Босса при виде дочери взгляд потеплел. И если я еще сомневался, правдивы ли его слова и на самом ли деле он ее принял, то теперь стало ясно — принял.
Седовласый хозяин дома не успел ответить. Внезапно в кармане платья девушки отозвался вызовом сотовый. И не думая откладывать разговор, она достала гаджет, выслушала речь звонившего, и ответила:
— Да, Максим, я получила весь материл по заказу и уже начала работать над дизайном. Нет, сегодня приехать не получится, но думаю, что уже вечером пришлю тебе первые скрины. Пожалуйста, предупреди заказчика, что он получит видео-обзор приложения сразу же, как только сделаем пробную версию. И не ставь меня в рамки, я этого не люблю. Что?.. Да, давай возьмем запас в пару недель. Думаю, справимся. Пока!.. Так зачем? — ровно обратилась к мужчине.
Она стояла ко мне боком, и при движении руки в глаза бросилось красивое тонкое запястье с нежной кожей, показавшееся из-под задернувшегося рукава… но тут же исчезло, словно его и не было.
Неужели она когда-то была замужем? Вот эта монашка, похожая на студентку-второкурсницу из фильмов шестидесятых? Спала с мужиком, подмахивая ему и выгибая зад?.. Твою мать, вот это я влип! Как же я представлю такую жену городу? Проведу с ней жизнь?
А, впрочем, вряд ли хоть кто-нибудь из моих друзей, когда узнает чья она дочь, этому удивится. Они удивятся другому — тому, что Ярослав Борзов продался. А когда узнают за сколько (а Корнеев наверняка не смолчит), я сам стану не лучше дорогой шлюхи, услуги которой купили.
Злость опалила и бросила в жар. Будь проклят старый ублюдок, он специально повесил ее на меня! Но кое в чем все же просчитался. Я никогда не буду принадлежать этой девчонке. Никогда!
— …Ярослав, ты все еще здесь?
Я не сразу понял, что седой мужчина обращается ко мне и с удивлением повернул к нему голову.
— Что?
— Я сказал, ты можешь быть свободен. Макар! Проводи гостя! И посмотри, чтобы он закрыл за собой дверь! В моем возрасте крайне опасны любые сквозняки… Ну, садись же, дорогая, у меня для тебя есть новость…
Новость?
Только чудом я не выбил перед собой дверь, когда уходил.
Так меня еще не унижали.
Я ворвался в собственный дом, как дикий вихрь. В глазах потемнело. Меня хватило только на то, чтобы дойти до бара и достать водки. Глотнуть из горла несколько длинных глотков, не чувствуя горечи, прежде чем ярость вконец ослепила и утопила чувство контроля.
Да, я всегда был порывистым и нетерпимым. Наглым и смелым. Меня не за красивую морду прозвали Ярый и обходили стороной. Со мной считались. Но до сих пор у меня получалось себя обуздывать. Только в ринге я позволял внутренней силе овладевать телом в полной мере. Только глядя в глаза противнику, я мог быть собой. Однако сейчас цепи рвались из гнезд. К черту!
Не хочу быть другим.
