пространство вокруг словно по волшебству начинает наполняться людьми.
Парни, преимущественно загорелые красавчики, освеженные и подкрашенные девчонки. Все довольные и оживленные, многие с коктейлями в руках.
Нам приходится прервать наш незримый беззвучный диалог.
— Арин, ты все еще здесь? — вывертывает откуда-то сбоку Оксана и тут же застывает, едва кинув взгляд туда, куда смотрела я сама всего несколько секунд назад. — О… бог мой, Аринка, бог мой… он… прилетел!!!
И она уцепляется за мое предплечье. Больно впивается в мою кожу ногтями, но даже не замечает этого.
Нет необходимости спрашивать, кого она там увидела.
Не сбрасываю ее руку, наоборот. Радуюсь боли, потому что она… отрезвляет. Позволяет чувствовать хоть что-то помимо его равнодушия.
Я… не стану больше смотреть. Прошлое осталось в прошлом. Сейчас я успешная востребованная модель, независимая личность…
Мне даже хватает смелости скинуть полотенце и набросить вместо него пеньюар, благо, что он сшит из непрозрачной ткани.
***
Я бы и дальше делала вид, что все в порядке, но все же повернуться приходится.
Компания, разрастается на глазах, словно большой снежный ком. И теперь этот ком катит прямо на нас.
Стоять и просто игнорировать происходящее дальше становится невозможным. Да и глупо, если нам предстоит работать теперь вместе, бок о бок.
Как я вообще могла всерьез надеяться, что мы никогда не пересечемся. Когда-нибудь это все равно бы произошло. Месяцем раньше, месяцем позже…
Еще секунда всеобщей перестановки, и мы оказываемся очень близко друг к другу, практически нос к носу.
— Привет, — первой здороваюсь я.
Поднимаю подбородок повыше, смотрю на него прямо, не пряча больше глаз.
— Привет.
Голос спокойный и ровный.
Без того дикого надрыва, с каким он спрашивал, действительно ли я вот так уйду и оставлю его одного.
Без намека на жар, с которым признавался, что любит без памяти и не знает, как сможет без меня жить.
И уж конечно, в нем нет и тени той горячности, с какой он предлагал выйти за него замуж.
Ни намека на былые чувства. Ни в голосе, ни в облике, ни во взгляде.
Абсолютно спокойный, холодный и отстраненный.
Еще более красивый от этой отстраненности и недоступности. Немудрено, что девчонки выстраиваются в очередь, лишь бы только отхватить крупицы его внимания.
Но едва он проходится этим холодным взглядом по моим изгибам, проступающим через тонкую ткань пеньюара, как меня все равно обжигает.
Впрочем, он уже должно быть видел меня в одном бикини, когда я вылезала из воды… Не знаю, с какого момента он наблюдал, но скорее всего с самого начала, как я поплыла, а значит точно видел. Я еще со шлепками возилась, не подозревая, что он за спиной. Если ему было нужно, то все… практически все успел рассмотреть.
И хотя я уже много раз позировала в купальниках на камеру и почти привыкла быть на виду, от осознания, что смотрел именно он, я вся, с ног до головы, покрываюсь мелкой гусиной кожей.
— Ну что, замутим сегодня вечеринку? Барбекю, все дела, — предлагает вдруг кто-то и остальные с радостью поддерживают. Особенно Оксанка.
Она оттесняет меня от Гордея, и с ходу начинает умело кокетничать с ним.
Мечтаю поскорее уйти, и вот представляется отличный повод.
Я отступаю, предоставляя ей воспользоваться таким желанным для нее шансом. Быть может, в отличие от меня, она его не упустит и с ней… именно с ней он найдет свое счастье. То, чего не могла дать ему я.
Широко, до болезненного покалывания мышц, улыбаюсь заученной улыбкой всем вокруг, и парням, и девчонкам, а сама протискиваюсь мимо них, и, наконец, выбираюсь в прохладный и пустующий холл.
Долетаю до номера, который делю все с той же Оксанкой и еще одной девочкой, в считанные минуты.
Врываюсь, облокачиваюсь о раковину и бездумно пялюсь несколько минут просто на свое отражение.
Дышу, дышу, дышу…
Руки трясутся, тело ощутимо пробивает ознобом, лицо белее мела. А губы… губы почти сравнялись по цвету с листом кремовой бумаги.
Отлепляюсь от раковины, включаю краны и, избавившись от полотенца и мокрого купальника, встаю под горячие струи.
Пытаюсь отогреться от того арктического холода, который окутывает даже сейчас, когда он уже не смотрит на меня. Стараюсь подавить рвущиеся из груди рыдания, умирая от безысходности и нелепости всего, что с нами тогда из-за меня произошло.
Не получается.
Ни черта не получается, как я ни стараюсь. Рассыпаюсь… Расклеиваюсь, словно поделка, наспех склеенная из бумаги и безжалостно выставленная теперь под проливной дождь.
А Марта Сергеевна… Она же обещала мне… Она обещала… Только с этим условием я подписала контракт на съемку… Говорила, что не будет его, не будет… Обманула меня…
***
Я понимаю, что Марта Сергеевна не всесильна, и далеко не она одна решает, кого приглашать на съемки, а кого нет. Есть еще множество задействованных в проекте людей.
Но тем не менее, едва немного успокаиваюсь и привожу себя в порядок, я вылетаю из номера и отправляюсь ее искать.
Нахожу на общем балконе, пьющую кофе и просматривающую какие-то каталоги одежды. Подлетаю и сходу вываливаю то, о чем думаю последние пятнадцать минут.
— Марта Сергеевна, я хочу покинуть проект, — говорю я и наблюдаю за тем, как прищуриваются от моих слов ее глаза.
Фотограф не спешит отвечать. Склоняет голову набок, разглядывает меня несколько долгих секунд. Потом решительно берет меня за руку и ведет за собой.
Я не сопротивляюсь и послушно переставляю ноги. Смелость внезапно оставляет, сдувается, словно воздушный шар. Дезориентация ослепляет.
Марта Сергеевна приводит меня в свой номер и толкает к стулу.
— Садись, — произносит тоном, не терпящим возражений.
Я покорно сажусь.
— Ну, что случилось? Рассказывай.
— Гордей Горский, он… он… здесь! — выпаливаю я. — Вы говорили… что его не будет.
Марта Сергеевна не спрашивает, отчего это так меня волнует. Многое она знает и понимает без слов.
— Это не я его пригласила. Его не было в списках, когда мы подписывали контракт.
Так это или нет, но это не изменяет моего решения.
— Я хочу разорвать контракт и уехать, — повторяю снова.
Несколько долгих секунд Марта Сергеевна ничего не говорит. Так долго, что я уже начинаю волноваться.
— Знаешь, Арина, что отличает профессионала от любителя? — спрашивает она, наконец, неспешно пройдясь по комнате и снова встав передо мной.
— Желание работать и возможность всегда учиться новому.
— Да. Но не это главное. Профессионала отличает то, что он выполняет свою работу всегда, в любой ситуации. Независимо от изменившихся вдруг обстоятельств или своих душевных волнений. Он личность, понимаешь? Сильная и целеустремленная.
Мир
