Домой мы тоже возвращались с мамой. Я подождала её в, наполненном довольным гулом и спешащими с работы женщинами, коридоре.
Обратную дорогу мы молчали. Мама что-то обдумывала, покусывая нижнюю губу.
– Мам, о чём задумалась? – мне очень хотелось поговорить с ней о чём-нибудь.
– Шурочка должна достать несколько баночек зелёного горошка. И говорит, им обещали какую-то немецкую ветчину консервированную, в военторг завезти. Сказала, что оставит для меня. На твою свадьбу. – поделилась мама заботами, а я в очередной раз задумалась, какой беспечной и счастливой была в свои восемнадцать. Совершенно не интересовалась, как маме удалось накрыть такой богатый и разнообразный стол на нашу с Пашкой свадьбу. Сколько хлопот ей это доставило.
– Мам, спасибо тебе за всё! – я на ходу обняла её и поцеловала в щёку. – Прости, что совсем не помогала тебе.
– Да что ты, Юль! Это же праздник твой, радуйся просто. Жизнь длинная – успеешь ещё нахлопотаться. – засмеялась мама и чмокнула меня в ответ. – Пользуйся моментом и просто наслаждайся. Когда, как не сейчас?
Мама была права. Это был, пожалуй, самый счастливый год в моей жизни. Я была безумно влюблена и летала на крыльях. Никогда больше я никого так не любила, как Пашку.
Глава 4
Второй раз я увидела Пашку в излюбленном молодёжью кафе в центре города. Здесь всегда было многолюдно, даже днём собирались большие компании прогуливающих пары студентов, просто праздная молодёжь. А вечерами и в выходные дни невозможно было найти свободный столик.
На дворе стоял ноябрь, хмурый и промозглый. Не самое удачное время для прогулок, но когда нас в молодости это останавливало? Промерзнув до костей, мы с подружками решили зайти погреться.
В стране правил сухой закон, поэтому спиртного в молодёжном кафе не продавали и мы отогревались горячим чаем и заварными пирожными.
Я чувствовала на себе чей-то взгляд и осторожно, как бы невзначай, оглядывалась, пытаясь понять – кто смотрит на меня так, что у меня горит ухо. В битком набитом людьми зале это было непросто. Только с третьей попытки встретилась взглядом с Пашкой.
Он сидел через два столика, в большой компании парней и девчонок. Иногда его закрывала чья-то спина, и тогда он немного отклонялся в другую сторону и снова смотрел на меня.
Кажется, у меня покраснели не только ухо, но и всё лицо и шея. В голове суматошно билась мысль: "он что, узнал меня? Запомнил дурочку, глазевшую на него с открытым ртом? Господи, какой позор! Сейчас расскажет своей компании, и они будут ржать надо мной".
Но компания просто о чём-то оживлённо спорила, и даже не подозревала о моём существовании. А я, уткнувшись в чашку, пыталась побороть непреодолимое желание снова посмотреть в Пашкину сторону.
Он просто подошёл к нашему столу и, уверенно придвинув стул, сел рядом со мной.
– Ну привет, девочка с русой косой. Я тебя помню. – насмешливо прищурился, ловя, взглядом мои эмоции.
Я от неожиданности чуть не поперхнулась. Парень, после встречи с которым я перестала замечать вокруг других молодых людей, парень о котором я думала все три месяца как о несбыточном сказочном принце, вдруг подошёл и заговорил со мной!
Подружки разом замолчали и уставились на него как на невиданное чудо. Таких красавцев в нашем районе и близко не было. А Пашка, зная себе цену, демонстративно повёл широкими плечами и ослепительно улыбнулся.
Я, сгорая от смущения и восторга, с трудом выдавила из себя:
– Привет!
– Я Паша. – он протянул мне руку для знакомства.
– Юля. – пискнула я осевшим от волнения голосом.
У него была тёплая и твёрдая ладонь. С красивыми длинными пальцами, которыми он умудрился за несколько секунд рукопожатия нежно погладить мою подрагивающую ладошку. Я смущённо отобрала у него свою руку, а вот взгляд отвести не смогла. Тонула в синеве его глаз, как в омуте, без шанса на спасение.
Из кафе мы ушли уже вместе, бросив всех его и моих друзей и подруг. Девчонки из обеих наших компаний проводили нас завистливыми взглядами.
Гуляли по улицам пока снова не замёрзли, и тогда пошли греться в кино. А потом снова гуляли. Без маршрута, без цели, не замечая времени, окружающих нас людей и обстановки. Говорили обо всём. О книгах, о фильмах, о любимой музыке. Пашка рассказывал о своей учёбе и о спорте, студенческие байки и смешные истории, а я посетовала, что провалила вступительный экзамен в институт и теперь приходится по восемь часов тарахтеть на печатной машинке. Но я планировала на следующий год снова поступать.
И только уже совсем поздно вечером Пашка тормознул какого-то частника на машине и с шиком доставил меня домой, к самому подъезду.
Всю дорогу я гадала, пригласит ли он меня на ещё одно свидание? До конца не верила, что он всерьёз заинтересуется мной и захочет ещё раз встретиться, но Пашка пригласил!
Наш роман закрутился стремительно. Какое-то время я ещё недоумевала, что такой парень нашёл во мне – обычной девчонке, даже не красавице. А потом успокоилась и наивно уверилась, что я лучшая, и могу вскружить голову даже такому шикарному парню.
Я Пашкой восхищалась. Он учился на третьем курсе института, с детства занимался плаванием и сейчас играл в ватерпольной команде за "Спартак". Умный, спортивный и невероятно харизматичный.
Отец его был военным, на какой-то хорошей должности в нашем городе, но пару месяцев назад ушёл в отставку, и они с Пашкиной матерью уехали в Москву. Там у них была большая квартира, оставшаяся им в наследство после деда-генерала.
А Пашка остался здесь доучиваться или ждать, когда родители устроят ему перевод в столичный вуз. Жил он один, в просторной трёшке, которую отец когда-то получил на службе.
В квартире у Пашки часто собирались большие и шумные студенческие компании. Где-то, как-то добывали спиртное в условиях сухого закона, и вечеринки становились ещё веселей.
Меня Пашкины однокурсники недолюбливали. Ну девки, по понятной причине – увела лучшего и самого желанного парня в институте. А парни потому что с моим появлением в Пашкиной жизни домашних вечеринок стало меньше, и он всё чаще и чаще стал предпочитать проводить время вдвоём со мной.
А я с каждым днём влюблялась в него всё больше и больше, если это было вообще возможно – любить ещё сильнее, одержимее, всепоглощающе, чем любила его я.
В дни, когда мы не могли встретиться, я умирала от тоски. Ничто меня не интересовало кроме встреч с ним. Меня просто ломало от невозможности увидеть его. Днём я работала, он учился, а вечерами мы мчались друг к другу, хотя жили в разных концах города и добираться на общественном транспорте приходилось с двумя пересадками. Для нас преград не существовало, нас носила на крыльях любовь.
Глава 5
Мне снилось всякое, что не могло случиться в реальной жизни. Однажды во сне я плавала. Вода просто удерживала меня на поверхности, а я гребла руками, болтала ногами и плыла, плыла к далёкому берегу. Без страха, без паники и очень долго. В жизни я сразу пошла бы ко дну, потому что совершенно не умела плавать.
Во сне я летала. Просто отталкивалась от земли, парила над домами, людьми, машинами, столбами и проводами.
Во сне я бывала в каких-то совершенно незнакомых местах. Бывало, мне снились кошмары, в которых я пыталась бежать, но вязла в тягучем пространстве и времени, с огромным трудом передвигала ногами и всё равно оставалась на месте.
Сейчас в моём сне случилось что-то новенькое.
– Лёля, вставай. – мама пощекотала мою, торчащую из-под одеяла пятку.
Во сне бывает дежавю? Я точно помнила, что вчера мне это уже снилось. Целый длинный день из прошлого. И уснула я вечером тоже в этом странном сне.
– Подъём, подъём, – похлопала по одеялу мама, – ты к Эльвире вчера ходила? Надеюсь, Паша вечером не закружил тебя?
– Паша к родителям улетел. – растерянно пробормотала я.
– Надолго? Свадьба на носу. – забеспокоилась мама.
