палец и морщится.
Я не спрашиваю, почему он передумал. Просто делаю всё на автомате. Это я делала тысячи раз уже. Практика у меня имеется. Бабушка у меня бывший медик. И я знаю всё о первой помощи и частично разбираюсь в некоторых медикаментах. А перевязку сделать… без проблем.
— Извините, — зачем-то прошу прощения за прокушенный палец. Сильно же я его…
— Дикарка, — выплёвывает с пренебрежением. Будто это не он пытался изнасиловать меня пару минут назад. — Салфетки возьми. Рот вытри, весь в крови. Я будто с Ганнибалом Лектором сижу.
Боже, точно! Хватаю салфетки, вытираю губы. Вот бы ещё конфету какую съесть, чтобы этот металлический привкус во рту перебить.
— Вы сами виноваты… — сипло и глухо выдаю, возвращаясь к пальцу. Не знаю, услышал он или нет.
— Ты с мужиком, в ночи, в промзоне. Я тебя за проститутку принял, а не за целку.
Целка.
Какое пренебрежительное слово!
— Я же сказала, что не знаю его… — чуть не постанываю в голос. Наверное, нет смысла что-то ему доказывать… Такие мужчины стоят на своём.
— Приезжая? — вдруг спрашивает.
— Как узнали? — опять поднимаю голову, встречаясь с цепким изучающим взглядом. Он уже не так напряжён и разъярён. Успокоился. И странно осматривает меня. Опять.
— Говоришь не как москвичка, — усмехается, явно издеваясь надо мной. Но мне об этом уже говорили — не заденет. Все талдычат, что мы в Волгограде «гэкаем», но этого не замечаем. Да плевать, откуда я, нормально говорю! — Плевать. Перевязывай.
— Вы меня не тронете? — спрашиваю с надеждой. Может, ещё не поздно воткнуть ему что-нибудь в плечо и убежать, а?..
— Тронул бы, — усмехается. — Против девственности ничего не имею. Но твои трусы всё возбуждение убили.
Ничего не имеет! Тронул бы! Вот дура! Зачем вообще про девственность кричала? Ещё так выпалила резко, спасаясь!
Но хорошо, что я трусы эти надела.
— Шучу, — угрюмо выдаёт. — Понял, что ты не лжёшь. Про того мужика. Ты явно не собиралась лишиться целки в машине, ещё и непонятно где. Да и в таком белье.
От его слов я краснею. Да, представления у меня явно другие… И в них точно нет того, что чуть не случилось пару минут назад.
— Хватит о моих трусиках говорить, — прошу его, завязывая бантик из бинта. — Обрабатывать два раза в день. «Левомеколь» купите. Хорошее средство. Могу я идти?
Он цепко смотрит мне в лицо.
И сердце из пяток поднимается к горлу, барабанит где-то в висках, из-за чего начинает болеть голова. Страшно становится. Он же не передумает?
Окидывает взглядом моё тело, и я зажимаюсь, крепче прижимая аптечку к ногам. Прикрываю ей своё бельё. Или стоит посветить ими ещё, чтобы у него точно не встало?
— Свали нахрен, — машет пренебрежительно рукой.
Я от радости подпрыгиваю с дивана, бегу к своим вещам. Он встаёт следом, снова куда-то уходит. Квартиру изучить не смогла — было грустно.
Натягиваю быстро юбку, что постоянно с меня падает. Молнии капец. Не застёгивается. Я так далеко не убегу. А как же мне теперь?.. У меня ни сумки, ни чемодана…
Чёрт! У меня же вещей нет! Всё у того водилы осталось! Что же делать, а? Как мне теперь быть?
Ладно, пойду в полицию для начала. После того, как до брата доберусь. И найду, где он живёт…
А сейчас что делать-то?! Как бежать, если с меня юбка падает? Не держать же её постоянно? Там холодно ещё… Застужу всё…
Я совершаю наверняка свой самый опрометчивый поступок в жизни.
Закусываю губу и вместе со своей юбкой опускаюсь на диванчик. Складываю всё на коленки. И жду хозяина дома, чтобы попросить нитки.
Надеюсь, он меня больше не тронет. А если попробует… Получит трусами в лоб.
Я настроена решительно.
Не ухожу пять, десять минут… Уже начинаю думать, что он там умер от потери крови.
Но как только представления в голове становятся красочнее, из ванной выходит ОН. Мужчина, что только недавно был в джинсах, сейчас совершенно… обнажён. Его это никак не смущает. Увидев меня, чуть удивляется и, нахмурившись, продолжает идти голым по огромному залу.
А я не могу совладать со своим взглядом, что несётся вниз, ниже его кубиков и того самого перевёрнутого треугольника…
От испуга закрываю глаза, бью себя ладонями по лицу.
Надеюсь, мне показалось.
Таких детородных органов не бывает! Он им что, гвозди забивал, что он так опух?
— Ты ещё здесь? Я же сказал свалить нахрен.
Не могу открыть глаз.
— Я хотела уйти, — нервно отзываюсь. — Очень хотела. Но вы мне юбку порвали. У вас есть нитки? Я зашью и сразу же уйду. А ещё телефон. Да, было бы неплохо, если бы вы дали мне позвонить…
— Ты не охренела?
Ну, как сказать…
— Бабуля говорит, что мне палец в рот не клади. Думаю, что немного борзею, но… У меня не осталось вещей, и я не знаю, куда идти.
Чуть-чуть отодвигаю пальчик в сторону, чтобы разглядеть, где стоит хозяин дома. Он же не тянется сейчас к пистолету, чтобы пристрелить меня за наглость?
Через маленькую щёлочку различаю упругие ягодицы. Он отвернулся! Но мне показалось, или… полотенцем прикрылся?
Подглядываю снова. Оделся…
Я вроде должна дрожать от страха, поскольку мне очень страшно. А в итоге… пытаюсь побороть смущение и заалевшие щёчки.
— Так дадите что-нибудь?
— Ниток нет, — смотрит на меня всё с тем же ледяным холодом. Но что-то в нём меняется. Другим становится. — Телефон тебе свой не дам.
Поджимаю в обиде губы. А вроде нормальным был.
А теперь разворачивается, подходит к стене, нажимая на какую-то кнопку. Стена отъезжает в сторону, открывая вид на большой шкаф. Вау, сколько одежды…
Мужчина хватает оттуда вешалку с пиджаком. Возвращается ко мне, кидает вещь на диван.
— А теперь выметайся, — чересчур грубо произносит. — Или ты хочешь, чтобы я тебя всё же поимел?
Тихо сглатываю, отодвигаясь.
И решаю в этот раз не играть с судьбой.
Подскакиваю с места. Юбка опять скользит по бёдрам, открывая вид на мои трусы. Но мне плевать. Хватаю пиджак, накидываю на своё тело. Он настолько большой, что я в нём тону. Плевать. Главное, что попу прикрывает.
И не рискуя больше своей девственностью, вылетаю из квартиры опасного мужчины.
Охранник даже не пытается меня остановить. А мне плевать. Бегу, сама не зная куда. Лишь бы подальше от него!
Глава 5
— Тоже мне, мужик, — шепчу, трясясь от страха и вышагивая по тротуару. Даже куда идти, не знаю. И как назло — на
