из разговора по-русски, пока он был у стойки) неожиданно стала что-то выяснять на нервных, хотя и не грубых тонах.
Он присмотрелся к ним, почувствовав, что пахнет чем-то тревожным. У стола собралось шесть девушек и двое парней, и одна — высокая шатенка в ярко-оранжевом сарафане и дымчатых солнцезащитных очках — что-то резко говорила сидящей чуть поодаль девушке восточной внешности с каким-то унылым и уставшим выражением лица. Все остальные держали нейтралитет: юноши увлеченно разглядывали нечто на экране гаджета, а другие девчонки просто отмалчивались. Азиатка тем временем вяло что-то возражала, но в конце концов умолкла, опустила глаза и стала перебирать деревянные бусы на шее.
В этот момент двое местных парней разразились хохотом по поводу высказанной кем-то шутки из крайне невзыскательной плоскости. Шутка, разумеется, прозвучала на амхарском, но сопровождавшие ее жесты и сальный смех вполне ясно говорили за себя. Впрочем, современная молодежь из России обитала в многоликой этнической обстановке и давным-давно умела интуитивно считывать смысл сказанного на неведомом языке.
Рослая девушка, метнув на гогочущих эфиопов выразительный взгляд, сказала уже громче, будто продолжая какую-то мысль:
— Ну вот, о чем мы и говорим!..
Тут Айвар и сам не удержался от смеха — не потому, что хотел поддержать шутку, а из-за всплывших в памяти слов из романа «Мастер и Маргарита», знакомого еще со школьных годов: «Зрительская масса как будто ничего не заявляла?» Возможно, другие его реакцию истолковали по-своему. Но именно в этот момент его взгляд встретился с глазами восточной девушки, которая перестала разглядывать поверхность стола и теребить бусины.
Айвар не смутился, так как привык к женскому вниманию, но взгляд этой девушки был особенным из-за странной апатии, застывшей в совсем юных черных глазах. Ее лицо с маленьким, чуть вздернутым носом, высоким лбом, впалыми щеками и крупным ртом напоминало акварельный набросок портрета из строгих и поэтичных штрихов. Грустного портрета, как сразу отметил Айвар. Он видел, что девушке уже очень хочется заплакать от раздражения, обиды или усталости, но она из оставшихся сил не позволяет себе этого.
«Уж лучше заплачь» — попытался он донести до нее мысленно. Однако в следующий момент она вновь опустила глаза, и собеседница наконец от нее отмахнулась.
Тут Айвара окликнули, и после того, как он убрал очередную партию грязных подносов и добил свой вечерний сигаретный лимит, выяснилось, что русские туристы стали расходиться. Правда, прекращать веселье они явно не собирались и скорее всего решили выпить в более камерной обстановке. Однако восточная девушка еще сидела в углу за тем же столиком, только теперь закрыла глаза и уткнулась лицом в локти.
«Уснула, что ли, на нервной почве? — подумал эфиоп. — Почему никто из них ее не будит? Не собираются же они ее тут оставить».
Однако те, к его изумлению, вскоре двинулись к выходу. Поняв, что никто не собирается возвращаться за девушкой, и взглянув на часы — его смена в баре уже подходила к концу, — Айвар решил, что странную гостью необходимо растормошить, и сам направился к ее столику.
Она действительно пребывала в каком-то полузабытье. Айвар решительно сжал и потряс ее за плечо.
— Что с тобой? Ты плохо себя чувствуешь? — спросил он не очень громко. Девушка не отреагировала, и ему пришлось тряхнуть ее чуть посильнее.
Тут она наконец открыла глаза и при виде незнакомого темнокожего парня ожидаемо отпрянула. Еле слышно девушка спросила:
— Простите, что вы сказали?
— Прощать мне тебя пока не за что, а сказал я — что с тобой? Ты так устала, или нездорова, что здесь вырубилась? — четко сказал Айвар, продолжая держать незнакомку за плечо.
— Как?! — ахнула девушка и сонливость вмиг с нее слетела. Ошалело глядя на молодого человека, за спиной которого был заметно обезлюдевший зал, она тихо спросила:
— А остальные где?
— Остальные смылись, — резко пояснил Айвар. — Хотя вообще это по-русски называется немного другим глаголом. Поэтому я и спрашиваю, все ли с тобой в порядке. И куда ты теперь пойдешь, кстати?
Она машинально назвала адрес кемпинга и добавила:
— Мы из Питера, у нас тут что-то вроде небольшой стажировки в рамках перекрестного года стран Африки и России. Институт нам предоставил возможность ехать по гранту, как отличникам.
— Забавно, — отозвался Айвар, присаживаясь напротив и делая едва заметный жест управляющему. — А на кого вы там учитесь?
— Мы занимаемся африканистикой и востоковедением, а я больше всего интересуюсь международными отношениями, хочу в дальнейшем изучать гражданские права в мире, — ответила девушка, заметно успокоившаяся от его доброжелательности.
— Ну да, где же еще это изучать как не здесь, — усмехнулся парень. — Знаешь, как иногда про нашу страну говорят в России? «В Эфиопии на улицах нет мусора, потому что здесь нечего выкидывать». У тебя, кстати, есть деньги? Могу тебе что-нибудь принести, если хочешь.
— Да, чаю, если можно, — улыбнулась студентка. — Знаю, сюда едут ради кофе, но я его не очень люблю.
— Ладно, — отозвался Айвар. Улыбка девушки показалась ему очень трогательной, хоть и нервной: она прикрывала рот ладонью, взгляд бегал, а плечи все время были напряженно приподняты.
Вернувшись с чаем, он снова присел напротив, подумал и решил все-таки открыть еще одну пачку сигарет.
— Ничего если я закурю? — спросил он у студентки. — А то я заметил, что ребята из России сейчас это дело не любят.
— Да все в порядке, немного потерплю. Я действительно не курю, и спиртное, кстати, тоже не употребляю — аллергия. Студенчество, прямо скажем, не лучшая пора для такого человека, но меняться мне в этом смысле уже поздно. Хорошо, что совсем мало осталось потерпеть.
— Так ты знаешь, куда тебе сейчас идти? У меня просто смена уже заканчивается, а больше здесь по-русски никто не говорит как следует. Я тебе помогу добраться, одной здесь будет опасно.
И только тут девушка догадалась удивиться:
— А вы-то русский язык откуда так хорошо знаете?
— Во-первых, не надо говорить мне «вы», с чего это вдруг? А во-вторых, я просто вырос в России, больше чем полжизни там провел. Я еще здесь толком-то не привык, и по-русски до сих пор говорю лучше, чем на местном наречии. К тому же у меня там много знакомых, переписываюсь с ними, когда с сетью проблем нет. Правда, чаще проблемы есть.
— Так ты, значит, тоже метис, как я? — почему-то обрадовалась девушка.
Айвар улыбнулся и покачал головой:
— Нет, я не метис, и не мулат, я вполне стопроцентный амхарец. Просто родители всегда хотели работать в европейской стране, и меня там выучить. Здесь они познакомились, поженились, уже в Питере я родился,
