значит, Мансуров.
А похож он на Алишера чем-то отдаленно… Ну может, потому что тоже есть кровь какая-то восточная. Фамилия обязывает.
Что там тебе инкриминируют, товарищ генерал?
Торговля оружием…
Убийства…
Похищение, удержание несовершеннолетней… Варвары Феоктистовой.
В голове щелкает. Прикреплена фотка. Серая, старая. С какой то камеры наружного наблюдения.
Зависаю на ней. Давлюсь дымом, вглядываясь внимательнее в лицо девочки.
— Это же Варя… — бормочу шокированно. — Да ну…
Варя!! Точно! Только юная совсем.
Варвара Феоктистова! Жена брата Ванькиного — Андрея.
Историю я ее знаю, но только в общих чертах. Она об этом говорить не любит. Мы и не лезем с расспросами.
Так, Мансуров этот — ее “генерал”, что ли?!
Хватаю телефон, чтобы Ивану позвонить. И вздрогнув, кладу обратно.
Потому что, мы на разных уровнях допуска. Да и вообще, работу я могу обсуждать только с шефом.
Да и не хочу я с Иваном говорить. И домой ехать не-хо-чу.
В груди тянет, выматывая…
Скотина ты, Зольников.
“…То нихера тебе не кажется…”, - крутится в голове.
Трезвый Иван бы так не сделал. Но я и от пьяного это принять не могу. Он, может, уже и сам не помнит, как там что было, черт его знает. Накачан он был прилично.
Как будем жить — не знаю.
Вечером, скрипя зубами, еду домой. И к нему не могу. И без него не могу. Отвратительное чувство!
Поднимаюсь не на лифте, а по лестнице. Специально оттягивая встречу. Окна горят, значит, Иван уже дома.
Челюсти сводит.
Захожу, и не могу челюсти разжать, чтобы поздороваться.
— Привет, Яра, — хмурится виновато.
Киваю.
Опускаю взгляд на его кисть.
— Не нашел Стас кольца, — хрипит недовольно.
— Не то, чтобы я удивлена… — шепчу, так как голосовые связки не слушаются.
— Поехали со мной. Я сам поищу.
Мне, Вань, твои кенты теперь глубоко неприятны в свете произошедшего. Понимаю, что вина тут только твоя, но…
Но не могу разжать челюсти для объяснений.
— Ну что ты так смотришь, а?! — быкует он, засовывая руки в карманы штанов. — Я же всё объяснил!
И мне опять кажется, что “не кажется”.
— Ну иди сюда! — даёт заднюю по эмоциям, обнимая меня за талию. — Яра…
Мне хочется ему врезать еще раз. Мне кажется, он даже хочет, чтобы разборки перешли на уровень потасовки и там закончились, жарким сексом.
Но я не хочу. Поэтому, я луплю его иначе. По самолюбию.
— Справка где? — отворачиваю лицо, избегая поцелуя.
— А вот этого не будет! — отталкивает, делая шаг назад. — Никаких нахуй справок! Верь мне наслово, ясно?!
Хватает куртку, запрыгивает в кроссы.
Я чувствую, как его колбасит. Он роняет ключи, поднимает…
Мне не жалко. Хочется добавить!
Я не фея, блять! Обижаешь?… Так я дам сдачи! Всегда!
Вылетает за дверь.
А я молча ложусь на нашу кровать. Лицом к стене.
Мне так плохо, просто не описать.
И одновременно опустошенно. Потому что… ну а чего ты расчувствовалась, девочка? Мир он вот такой, дерьмовый. Тебя же раньше это не трогало. Чего теперь то?..
Мне по сравнению с нашими девочками Зольниковых, по жизни вообще не досталось жести. А вот Варя, Эва, Настя… Тем досталось. Отхватили херни. Так что, жаловаться мне не на что.
И меня отпускает боль в груди, просто наливает какой-то серой непроглядной депрессией.
Ай, ладно… Переживу как-нибудь. Не маленькая. Делаю глубокий выдох. Всё.
Пишу ему смс: “Забей на кольцо. Ладно…”
Но что-то тонкое, неуловимое, уязвимое, важное, что разморозил “мой Ванечка” внутри меня, принадлежащее только ему, закрывается…
Глава 5 — Семейная ценность
Еду в пригород к Стасу. По радио астрологический прогноз.
- “…Период ретроградного меркурия. Отложите все дела, важные решения, старайтесь избежать конфликтов и принятия решений. Под влиянием ретроградного Меркурия дела пойдут не так, как вам хотелось бы. Во всех сферах возможны осложнения ситуации.”
Не верю я в это все! Включаю другую волну. Слушаю музыку…
Стас опять не трезвый. Идём с ним на веранду, где куролесили.
— Ванька, есть хочешь?
— Нет, спасибо. Мне бы колечко поискать…
— Да, найдем, не парься. Давай, по коньячку?
— Завязал.
Двигаю деревянные кресла, приглядываясь к щелям в деревянном полу.
— Ну, ты чего как не родной? Не в настроении…
— С женой поссорился. Боюсь, что без кольца домой не пустит. Как я его мог потерять, не понимаю?
— Хера се — не пустит. Твоя же хата. Поставь ее в стойло!
— Это телок в стойло ставят, а у меня львица. Да и, знаешь, лучше пусть она меня в мою хату не пустит, чем вещи соберёт и уедет оттуда.
— Совсем ты, Ванька, испортился… — сетует он наливая себе рюмочку. — Ты ещё давай, скажи, “женишься — поймёшь”!
— Не, не женись, Стасян. Нахуй.
Продолжаю искать кольцо.
— Вот! Это я понимаю. Пацанский честный совет.
— Нахуй тебе жениться. Ты же со своими заёбами все равно разведешься через год…
— Ну ладно, не обижайся, я то тебе чем виноват, что ты с женой посрался?
— Никто не виноват.
Ну почти…
Двигаю тяжёлый стол. все стулья, кресла, ищу по половицам. Нет кольца!
Вижу, как несёт в чашке что-то тетя Валя, мать Стаса. Она к нам всегда с душою, как к сыновьям.
— Ваня!
— Здравствуйте.
Ставит чашку перед ним. Там — борщ.
— Борща хочешь?
Очень хочу борща. Яра меня не балует. Только бабушка или невестки. Но я на Яру не в обиде. Ну не по этой она части. Она меня другими вещами балует.
Сглатываю слюну. Дома так и не поел, Яру ждал.
— Лидочка готовила.
О, нет!
— Нет, спасибо, тетя Валя. А вы здесь колечка обручального не находили?
— Нет, Ванюш.
От Яры приходит смс. “Забей…”.
Как забить?
— А у нас, видишь, чего… — сетует она на сына. — Отца похоронили, Стасик начал прикладываться.
Уходит.
— Братан, завязывай, — рычу на него. — Видишь, мать расстраивается?
— Ой… — куксится, закатывая глаза. — Ей волю дай… священный сан примешь.
— Дурак, ты Стас. Мать не вечная. Нельзя так.
— Мхм… — бурчит недовольно. — А тебе сколько было, когда твои погибли?
— Мало мне было…
Обшарив вязанный плед на кресле, где сидел, расстроенно вздыхаю.
— Ну не парься, новое купишь! — ест борщ Стас.
— Мне это нужно. Мы с братьями родительские переплавили, добавили золото, и отлили всем. Эти кольца — семейная ценность.
— А ты точно его здесь потерял?
Вспоминаю, как ехал сюда на тачке в тот день. И кольцо было на пальце.
— Точно.
— Я поищу кольцо.
Вздрагиваю, оборачиваясь. Лида…
Ставит перед Стасом сметану и зелень.
— Спасибо. Буду благодарен.
— Вот видишь, Иван, как женщины в доме должны к мужику относиться? А
