снова не ответил. Шай просто потащил ее в здание и прямо за барную стойку. Он схватил бутылку текилы с задней полки и притянул ее к себе.
– Готова начать пить «маленькая пивная девочка» это фуфло? – спросил он, поднимая бутылку.
Тогда она прошлась по нему взглядом. Он видел ее замешательство и чувствовал ее беспокойство.
Это он тоже проигнорировал.
– Таб, я задал тебе вопрос. Ты любишь вечеринки. Ты больше не в школе. Ты хочешь вырасти и узнать, каково это на самом деле?
На этот раз она проигнорировала его и спросила.
– Почему ты себя так странно ведешь?
Он притянул ее ближе и наклонил подбородок, чтобы удержать ее взгляд, игнорируя то, что было совершенно очевидно, что она не дышала, и ее тело замерло.
– Ты не ответила на мой вопрос, детка, – тихо сказал он, наблюдая, как Табби сглотнула и облизнула верхнюю губу.
Господи Иисусе! Дерьмо.
Он никогда не видел, чтобы она так делала. Определенно не так близко.
Кончик розового языка на безупречной розовой губе.
Дерьмо.
– Таб, – подсказал он, сжимая ее руку.
– Я хочу домой, – тихо ответила девушка, для разнообразия проявив смекалку.
– Слишком поздно, – пробормотал он и, потянув ее за собой, вышел из-за стойки, пересек комнату и вышел в коридор.
Она потянула его за руку и позвала.
– Серьезно! Ты меня сильно пугаешь.
Надеюсь, примерно через две секунды она будет больше, чем напугана. Она была бы напугана той фигней, из которой ее упорно вытаскивают.
Поэтому через две секунды он втащил ее в свою комнату, остановился и щелкнул выключателем.
Две обнаженные с головы до ног женщины лежали на кровати, с тех пор как он ушел, они переплелись друг с другом.
Шай попытался вспомнить их имена.
Он прекратил попытки, когда почувствовал, как рука Табби сжалась в его руке, и девушка попыталась вырваться, но он только крепче прижал ее к себе и повернулся к ней.
– Обычно мы напиваемся и расслабляемся под настроение, – объяснил он ей, поднимая бутылку. – Я видел, как ты смотришь на меня, детка, так что если ты хочешь просто раздеться и пойти на это, я тоже готов. Они не в состоянии, но, пока мы будем некоторое время заняты, они очнутся и наверняка присоединятся к нам. Звучит экстремально, но, поверь мне, если попробуешь, тебе понравится.
Когда он заговорил, Табби смотрела на кровать, но потом она медленно перевела взгляд на него, и Шай увидел, что она побледнела под загаром. Ее глаза были также широко раскрыты от шока и чего-то еще, чего он не совсем понял, а ее полные губы были приоткрыты.
– Что выбираешь? – спросил он. – Ты хочешь расслабиться и просто пойти на это?
– Зачем ты это делаешь? – прошептала она, и Шай пожал плечами.
– Это то, кто ты есть или кем ты собираешься быть. С тем же успехом можно прекращать вытворять всякое дерьмо, детка, и просто пойти на это.
Ее глаза скользнули в сторону, затем к нему, прежде чем она тихо сказала.
– Я не такая.
Шай посмотрел на нее сверху вниз и указал.
– Короткие узкие юбки, слишком узкие топы. Я знаю, ты не забыла, что я вижу большую часть твоих сисек, не только через рубашку, но и из нее, Таб. Потом мы получаем твои высокие каблуки, распущенные волосы, много косметики. В тебе все кричит, что у тебя есть дикая сторона, детка. Хватит валять дурака! Ты хотела исследовать ее с шестнадцати лет. Время пришло. Сцена готова. Пошли! – он притянул ее к себе и снова поднял бутылку.
Когда он произнес слово «шестнадцать», девушка вздрогнула и снова схватила его за руку.
Кроме того, выражение ее глаз, которое он не мог определить, прояснилось.
Уязвимость.
Это отстой. Ему не нравилось делать это с ней, но Шай понял, что эмоции, застывшие в ее взгляде, означали, что он справляется.
– Отвези меня домой, – тихо попросила Табби, и он придвинулся ближе к ней.
Она слегка качнулась назад, но ее движения были деревянными.
– Давай, детка! Не обманывай меня, – мягко попросил он. – Я видел, как ты на меня смотришь. Вот твой шанс. Ты горячая, тебе нравится веселиться, ты не должна упускать эту возможность!
– Отвези меня домой, – повторила она.
– Если ты не хочешь, чтобы у нас была публика, или чтобы это было спортивным состязанием нас двоих, я могу разбудить этих сучек, – он мотнул головой в сторону кровати, – отправить их восвояси, пока мы не закончим.
– Отвези меня домой, – сказала девушка снова.
– Или дадим им поспать. Идем в комнату твоего отца, – предложил он.
Яростным рывком она вырвала свою руку, повернулась и выбежала из комнаты.
Гораздо медленнее, Шай поставил бутылку на комод, выключил свет и последовал за ней. Он не испугался. У нее не было колес, и она была на высоких каблуках, Табби не могла далеко уйти.
Удивительно, но когда он вышел из комплекса, она сидела на пассажирском сиденье его грузовика, повернув голову, смотрела в боковое окно.
Да, она была готова ехать домой.
Он без промедления подошел к водительскому месту, забрался внутрь и завел машину. Табби не смотрела в его сторону, он развернулся и молча, направился к Бродвею.
Они ехали через Денвер к предгорьям, где жили Тэк и Черри, где Таб все еще жила с ними и двумя их новыми мальчиками, прежде чем он заговорил в тяжелом воздухе кабины.
– Ты хорошая девушка, Табби. Не позволяй матери обращаться с тобой как с дерьмом. Сойди с этого пути.
– Ты на этой тропинке, – прошептала она в окно.
– Детка, это не так. Я мужчина, и у меня есть братья. Я сам выбрал такой образ жизни, как и братство. Для тебя все по-другому, и ты это знаешь. Чушь, которую ты несешь, путь, по которому ты идешь, без шуток, даже если бы ты хотела так жить, хотела быть старухой, это не сработало бы для тебя, независимо от того, как мы уважаем твоего отца. Путь, по которому ты идешь, ведет прямиком к тому, чтобы стать Биби, и ты это тоже знаешь.
Она ничего не сказала, но Шай понял, что он прав. Табби знала Биби, все знали. Биби запретили раздвигать ноги и распространять свой талант по всему клубу после того, как она
