в мусоре в его квартире лежал диплом средней школы, было чудом.
– Да, – согласилась она. – Мне нужно вернуться к этому.
– Что? – спросил он.
Табби посмотрела на свои книги, повертела карандаш в руке и постучала ластиком по блокноту, прежде чем повторить.
– Я должна вернуться к учебе.
– Тебе не нужна компания, – предположил он.
– Эм... у меня два теста. У меня много работы.
Затем Шай кивнул и спросил.
– Ты приехала сюда надолго?
Ее сладкий розовый язычок прикоснулся к верхней губе, отчего жжение в его груди усилилось, прежде чем ее язык исчез, и она ответила.
– Нет, просто пробую места, где я могу спокойно учиться. Дома просто не получается.
– Мальчики, – догадался Шай.
У нее было два младших брата: Райдер, которому только что исполнилось три года, и Каттер, которому исполнился год, что означало – дом не может быть местом, где можно учиться.
– Да, они маленькие, но они также Аллены, так что все может стать шумным, – пробормотала она.
Он слышал, как Текс стучит по кофеварке эспрессо, и знал, что «Фортнум» тоже может немного свести с ума.
Думая, что это круто – Табби наконец-то сосредоточилась на правильных вещах, и, пытаясь не думать о том, как сильно или почему он хотел бы, чтобы она была у него дома, он предложил.
– Если тебе нужно пространство, детка, у меня есть квартира. Я никогда там не бываю. Не могу сказать, что там чисто, но зато тихо.
– Спасибо, но я в порядке.
Он поднялся со стула, задвинул его за стол и сказал.
– В любое время, Таб, когда тебе понадобится, она твоя. Просто позвони мне.
Она кивнула, сглотнула, затем пробормотала, пожав плечами.
– Позже, – ответила она, прежде чем снова опустила взгляд на свои книги, сгорбившись на стуле, облокотившись на руки и запустив руку в волосы.
Щебетание, бормотание и разговоры за его спиной заставили Шая обойти вокруг стола, поднять руку и убрать волосы с ее лица.
Ее голова дернулась назад, когда она посмотрела на него.
– Мы в порядке? – спросил он.
– Конечно, – ответила Табби, слишком быстро.
– Ты уверена в этом? – настаивал он.
– А почему бы и нет? – спросила она слишком небрежно.
– Детка, в последний раз, когда я тебя видел, ты вела себя экстремально, – он перевел взгляд на стол, потом снова на нее. – Я вижу, ты меня поняла, но было бы здорово знать, что у нас все хорошо.
– Мы в порядке, – снова быстро заверила она его.
Шай изучал ее лицо. Оно было слишком спокойным.
Он не очень хорошо ее знал, но достаточно часто бывал рядом с ней, чтобы понять, что Табита Аллен никогда не была бесстрастной.
Черт.
– Если тебе понадобится тихое место, детка, просто позвони.
– Я сделаю это, Шай, – тихо ответила она.
Он вздернул подбородок.
Она повернулась к нему спиной и опять принялась за книги.
Шай вышел из «Фортнума», чувствуя знакомый пожар. Только на этот раз не в животе.
Он был в его сердце.
Она не позвонила, чтобы воспользоваться его квартирой.
Она вообще не позвонила.
И больше он никогда не видел ее у «Фортнума».
***
Шесть месяцев спустя
Шай сидел снаружи за одним из столов для пикника, ноги расставлены, локти на бедрах, бутылка пива свободно держится в руках. Он наблюдал.
Впервые почти за год Табби оказалась в «Хаосе». Она шла из офиса и спустилась по ступенькам, держа за руку Райдера, помогая ему удерживать равновесие, пока он боролся, чтобы передвигать маленькие ножки по ступеням лестницы. Девушка держала Катта на бедре, и Шай видел, как тот на ходу бьет ее кулачком по щеке.
Она благополучно довела их до подножия лестницы, но остановилась, и Шай увидел, как она повернула голову, дернула ее вперед и поймала кулачок Катта ртом.
Он взвизгнул. Табби отпустила его маленький кулачок, и ее мелодичный смех пронесся по двору и ударил его прямо в живот с такой силой, что это было чертово чудо, что он не застонал.
Потом это случилось.
Райдер споткнулся, Табби наклонилась, чтобы поправить его, и по пути ее взгляд скользнул по двору, по территории, прямо мимо него.
Мимо него.
Словно он был гребаной невидимкой.
Боже.
Черт.
Боже.
Было время, когда он встречался с ней взглядом, но она быстро отводила глаза, и он знал, что она наблюдает за ним. Каждый раз, когда она оказывалась рядом, до того что сделал той ночью, если он видел ее, ее глаза были устремлены на него.
Теперь он был невидим. Как будто его не существовало.
Девушка усадила детей в свою машину и пристегнула их ремнями к задним сиденьям, а Шай продолжал смотреть, чувствуя, как внутри все сжимается.
У нее была отличная машина. Отец подарил ей её, когда девушке исполнилось шестнадцать, и она заботилась о ней, как об одном из младших братьев. Ярко-синяя краска блестела, чистая и нетронутая, в лучах августовского солнца. Шикарный автомобиль.
Табби, одетая в свободное платье, которое закрывало ее ноги, и в котором было так много гребаного материала, что нельзя было догадаться, что было под ним. Она выглядела так, как будто не принадлежала этой машине. Платье было спасено, будучи без бретелек, верх по существу эластичный топ, покрывающий ее сиськи, но все же...
Это были не обрезанные короткие шорты и обтягивающие майки, которые она носила раньше.
И ее волосы не были распущены и растрепаны. Они были заплетены в толстые косы, плотно прилегающие к ее голове с обеих сторон, чтобы вспыхнуть массой волос на затылке, что только намекало на густую, блестящую гриву, которую хорошие гены Тэка даровали ей.
Да, он высказал свою точку зрения.
Да, черт возьми, год назад он действительно, бл*дь, высказал свою точку зрения.
Она пристегнула детей, когда большой Пити вышел из офиса, неуклюже спустился по лестнице, и Шай наблюдал, как Пити и Табби вступили в шутливый спор, который он не мог услышать. Таб проиграла и притворилась, что злится, когда отдавала ключи и топала вокруг машины.
Единственный ребенок Пити был похоронен глубоко под землей. Когда он вернулся после ее похорон, он был разрушен. Мужчина был немолод, но после того, как он потерял дочь и вернулся в братство, он выглядел на тысячу лет старше.
Теперь, заметил Шай, он ухмылялся, складывая свой огромный
