Криворуков выскочил из комнаты, точно пробка из бутылки. Хотелось рвать и метать! Всех и вся! Где благодарность? Где элементарная благодарность?! Ведь он же! Каждого! Ну, хорошо, Дина пришла из института, она уже умненькая была, а… Ладно, и Банченко тоже пришли из театра, с опытом, а… И Женька была пристроена, но Анжела-то! Ведь у нее и образования нет! И туда же! Он им устроит. Он им такой показ устроит!
– Настена! – подлетела к нему супруга. – Настен, я чего хочу тебе доложить. Мне нужен дым.
– Дым?
– Да, сценический, – топала ножкой Анжела Кузьминична. – Чтобы Дина так поет, а я такая в дыму извиваюсь вся, а потом – эть! Ну, это тебе не надо… Мне нужен дым.
– У нас нет дыма, – пыхтел Криворуков. Вообще-то он надеялся, что жена поделится новостью, но та не собиралась. И, кажется, Чеботарев был прав – главрежа никто не собирался ставить в известность о своих планах. – А шашка дымовая от крыс не подойдет? Я у деда Плутона видел.
– Чтобы я крысой скончалась, да? – настаивала на своем Анжела.
– Хорошо. Я достану тебе этот чертов дым. Ступай, готовься.
Не успела отойти супруга, как к Анастасу уже спешила Татьяна:
– Анастас Борисыч, вы себе где-нибудь запишите… Значит, сначала выходите вы, поздравляете всех, потом выходит Дина, поет «Пять минут»…
– Погоди, я записываю, – достал из кармана листок Криворуков. – Так, дальше кто?
– Дальше я! – вклинился в их разговор какой-то товарищ. – Мне Анжела Кузьминична сказала, что надо. Я буду фокусы показывать. Карточные.
– Таня, а это что за обезьян? Что-то лицо знакомое вроде, но не наш.
– Не волнуйтесь, Анастас Борисыч, это же муж Крутиковой. Ничего страшного, пусть показывает, но после всех. После Дины идет Женька, у нее акробатический этюд, а потом Эдмунд. У него басня «Скотный двор». Как раз актуально.
– Все записал, – кивнул Криворуков, но уйти не успел. Подбежала Женька и запыхтела:
– А чего это мне муж только что сказал, что я опять акробатический этюд готовлю?
– А ты ему не верь. Подойди ко мне, спроси, а я тебе отвечу. Да, Женя, акробатический. Потому что ты в этом году просила какие-то небывалые костюмы для акробатов, и их надо отрабатывать!
– А я хочу танец! Живота! – настаивала Женька.
– Сейчас это не модно. Животы уже никто не носит, и танец с ними… Будешь танцевать прямо в этюде. С лентами.
– Тогда мне нужен второй номер! На ком я пирамиду-то буду делать?
– Чеботарева на карачки поставим, – успокоил Криворуков.
Женька надула губы, но побежала готовиться.
Дина смотрела на елочные игрушки, когда к ней подошла Валюшка – девушка, которая бросила ради Дмитрия своего парня.
– Здрасте, – поздоровалась она. – А вы не знаете, к кому мне надо пойти? Мне в артистки срочно надо устроиться.
Дина чуть не рассмеялась, но взяла себя в руки.
– Так быстро? Прямо срочно? Вообще-то для этого учиться надо.
– О-ой, вот уж не говорите, – махнула рукой Валюшка. – Пуговкин вон какой знаменитый артист был, а вовсе и не учился. А любого ученого артиста за пояс заткнет.
– Чего ты сравниваешь! У Пуговкина талантище!
– У меня тоже. Так к кому? – нетерпеливо переступала с ноги на ногу Валюшка. – Кто у вас главный?
– Ну, пойдем, – усмехнулась Дина и повела ее по коридору. – А чего тебе так прямо срочно приспичило?
– Понимаешь, я полюбила одного человека. А он… Он меня спросил, у тебя еще какие-нибудь желания есть, кроме замужества?
Дина насторожилась.
– А я ему – да! У меня еще есть дикое желание детишек наплодить, – откровенничала девушка. – А он мне говорит, мол, лучше бы ты в артистки пошла, потому что те вообще замуж не хотят. Вот я и думаю, пойду в артистки, пусть любуется.
– Сильно, – сдерживала улыбку Дина. – Ты скажи своему любимому, что артистки тоже очень хотят замуж. И детей хотят. Очень. Так ему и передай. Я, например…
Валюшка, не поверив, усмехнулась.
– А чего сами не выходите? Не берет никто?
Дина поджала губы.
– Потому что еще свою любовь не встретила. А вот у тебя же был любимый человек, Вениамин, кажется. Как же ты с одного на другого, как блоха, скачешь?
– Ой, ну вы, прям, сравнили! – вытаращила глазки Валюшка. – Вы чего? Дмитрий вон какой красивый и богатый… насыщенный весь. А Венька, фи-и.
– А с чего ты взяла, что Дмитрий богатый?
– Ну так это все знают, – пожала плечами девушка. – У него машина вон какая! Я думаю, ворует он. Потому что у нас таких денег никто не зарабатывает. Даже дядька Афанасий, а он кузнец.
– Ворует? – насторожилась Дина. – И ты не боишься?
– Хы, так он же не у меня красть-то будет. Он же все в дом, пусть трудится. Вы знаете, кто кем родился…
Дина усмехнулась.
– Пойдем, я тебя нашему главрежу покажу.
Криворукова они нашли в котельной. Увидев вошедших, он быстро что-то спрятал, даже тряпками заложил.
– К номеру готовитесь, Анастас Борисыч?
– Дина, с кем это ты?
– Артистку вам новую привела, – улыбнулась Дина, а дальше Валюшка уже сама подробно рассказала, чего ей хочется.
Криворуков смотрел на молоденькую девицу, раздувая ноздри. Вот оно! К нему в театр люди ломятся! Пусть старички видят, от чего хотят отказаться!
– Но только мне нужно уже сегодня выступить, – закончила свою просьбу Валюшка. – Мне как можно скорее надо стать артисткой.
– Хорошо, – величественно согласился Криворуков. – Дина, возьми ее к себе на подтанцовку.
Дина фыркнула. В паре с Кузьминичной эта дива будет выглядеть ошеломляюще. Из песни сделают иронический номер. Но пусть будет так.
– Нет, – воспротивилась вдруг девица. – Мне нужен свой номер. Чтобы я одна выступала. Кто меня заметит-то, если я там буду за елкой скакать?
– А вы собираетесь скакать? – важно переспросил Криворуков.
– Ну знаете! – обиделась девушка. – Вообще-то это брейк-данс называется. Глядите.
И девчонка, недолго думая, выскочила на середину грязной комнаты, начала выкидывать вверх руки, кривить в невероятные кренделя ноги и с самым трагическим видом громко выкрикивать:
– Я! Люблю тебя! Дима! Ё! Что мне так необходимо! Ага-ага! Ты – крылатая машина – комон-комон! Тут я слов еще не знаю…
Дина видела, как по виску Криворукова скатилась капелька пота – талант не оставил главрежа равнодушным.
– И вот это вы желаете показать отдельным номером? – вежливо переспросил он.
– Да, – пыхтела Валюшка, отдуваясь. – Желаю.
– Простите, я вас могу поставить только после четырех утра, – сглотнул ком в горле Криворуков.
– Но тогда все пьяные уже будут! – сообразила девчонка.
– Именно поэтому! Вы будете вызывать на танец тех, кто еще может шевелиться.
– Но… – пыталась противиться Валюшка, но Криворуков уже начал злиться.
