Дрю одной рукой нежно захватил запястья Арден и поднял их над ее головой, другой лаская груди.
— Не похоже, что ты когда-то рожала ребенка.
Арден вовремя сдержалась, едва не поправив его, что родила не одного, а двух детей.
— У тебя упругие и полные груди. — Дрю кружил по ним умелым пальцем. — А соски маленькие и светлые. — Он дотронулся до них, и те немедленно откликнулись. — И совсем нет растяжек.
Арден выгнула спину, когда Дрю прочертил прямую линию по животу и ниже.
— Ты безупречна, — прошептал он за секунду до того, как его рот обрушился на ее.
После глубокого поцелуя его губы двинулись вниз по хрупкой шее. Нежные поглаживания подготовили ее груди к его рту, и Дрю посасывал их с бесконечным старанием. Язык перекатывал соски, увлажнял, дегустировал.
— Отпусти мои руки.
Когда он подчинился, Арден запуталась пальцами в его волосах и прижала его голову ближе.
— Господи, Дрю. Меня так никогда не ласкали.
— Надеюсь, что нет. Хочу быть единственным мужчиной, прикосновения которого ты будешь помнить.
— Никто не похож на тебя. Ни в чем.
Дрю увлекся беспощадной пыткой ее пупка, словно лишая его девственности ловким языком, любовно пощипывая губами. Арден крутилась и извивалась под ним, не узнавая саму себя. Легкая дрожь сотрясла ее, когда он уткнулся в темную дельту ее женственности. Она выкрикнула его имя, наполовину с паникой, наполовину с восторгом, почувствовав, как его рот впился в ее влажность. Потом он мягко развел ее бедра, и мастерство его прикосновений показало, что она вообще ничего не знала об интимной близости.
— Пожалуйста, пожалуйста, Дрю.
Он уважил ее бессвязную просьбу и нетерпеливую хватку рук, и накрыл ее тело, удерживая себя на локтях. Они не сводили друг с друга глаз, пока он погружался в ее страждущую плоть. Дрю не медлил и не колебался, а входил глубоко и уверенно, пока она не вобрала его полностью. И тут он сделал то, что муж ни разу не делал за все их супружеские соития — улыбнулся. Начав двигаться, Дрю по-прежнему внимательно наблюдал за Арден, впитывая ее удовольствие, запоминая экстаз, отмечая, какое движение заставляет ее глаза туманиться от страсти.
— Ты такая прекрасная внутри, Арден.
— Я?
— О Боже, да, — простонал мужчина. — Двигайся со мной.
Беседа? Неслыханное дело во время секса. Единственные звуки, которые она слышала в кровати Рона, — бессмысленные хрюканья и кряхтенье.
— С-сделай это. Еще раз, — она стала заикаться, когда он погладил ее врата, а затем целиком погрузился в нее. — Да, да, да!
Нахлынувшее исступление подхватило обоих бархатной перчаткой наслаждения, встряхнуло, лишило дыхания, скрутило, приподняло и швырнуло в небеса, прямо в райское блаженство, которого никто из них не ведал прежде.
Долгие минуты спустя Дрю поднял голову с ее плеча и мизинцем снял влагу с ресниц. Когда Арден открыла глаза с сонной удовлетворенностью, он поцеловал ее в губы и произнес:
— Спасибо за то, что вернула меня к жизни.
Тонкие шторы на окне во всю стену с видом на океан слегка колыхались. Арден томно открыла глаза и вздохнула от глубочайшего удовлетворения, которое когда-либо испытывала. Рассветный неземной лавандовый эфир, затопивший комнату, обволакивал женщину, словно капсула, как чувственный кокон любви. Под волшебным покровом Арден познала истинный смысл жизни.
Глубокое и размеренное дыхание Дрю овевало ее голую спину. Он тесно прижимал возлюбленную к себе, уступив ей часть подушки, теплая рука покоилась на ее бедре. Арден слегка повернула голову, осторожно, чтобы не разбудить мужчину, потом оглядела спальню, которую не сумела рассмотреть прошлой ночью, полностью захваченная происходившим.
Помещение было обставлено с таким же вкусом, как остальная часть дома. Стены оклеены тканью из волокна рами, контрастирующей по структуре с покрывалом из овчины. На полу — толстый ковер цвета слоновой кости. На нейтральном фоне выделялись два мягких кресла тыквенно-шоколадного цвета, приставленных к маленькому столику возле окна, многочисленные подушки, небрежно сброшенные с кровати, и изысканные эстампы в медных рамках. Мебель простых благородных пропорций. Камин у стены напротив окон — роскошное излишество, которое Арден сочла восхитительным в тропическом климате, — был покрыт изразцами того же цвета слоновой кости, что и ковер, перед ним стоял веерообразный медный экран. Спальня очень приглянулась Арден.
Она любит этого мужчину.
Лучик солнечного света сиял поперек ковра как миниатюрный прожектор. Надо вернуться к себе, пока никто не засуетился. Пришло время будить Мэтта, после чего никто уже не сможет спать, подумала Арден, улыбаясь.
Она сдвинула тяжелую руку Дрю с бедра и перекатилась к краю кровати. Осторожно поднявшись, накинула нефритового цвета шелковое кимоно и двинулась на цыпочках по пушистому ковру, соблазнительно ласкающему босые ступни, только положила ладонь на медную ручку и стала медленно поворачивать, как руки Дрю уперлись в дверь с обеих сторон вокруг нее.
Она подавила невольный крик и едва не рухнула на деревянное полотно.
— И куда это ты собралась? — пророкотал захватчик ей в затылок.
Дрю качнул ее вперед, захватывая в ловушку между дверью и твердым телом.
— В свою комнату.
— Только попробуй.
Он поцеловал ее в шею и позволил языку смочить уязвимое местечко.
— Ты никуда не пойдешь, кроме как обратно в постель. В мою.
Арден затрепетала, когда он губами проложил влажную коварную дорожку к ушку и игриво прихватил зубами мочку.
— Ох… Дрю… не надо… я должна вернуться в собственную спальню.
Дрю опустил руки по гладкой поверхности двери к талии Арден. От крошечного рывка пояс кимоно, который она небрежно затянула петлей, но не побеспокоилась завязать узлом, распустился под ловкими пальцами.
— Назови хоть одну серьезную причину.
— М-м…
Дрю развел полы халатика и провел кончиками пальцев по бокам Арден. Притянув ближе, прижал ее спиной к своему телу. Она знала, что он настиг ее таким же, как и спал, — голым. И в этот момент не могла придумать ни единого стоящего довода, почему должна покинуть его.
Дрю накрыл ладонями ее груди.
— У тебя очень красивое тело, — бормотал он, тиская нежные конусы. — Мне нравится эта пограничная линия загара, вот здесь, — он провел по светлым контурам. — Конечно, если бы ты принимала солнечные ванны на моем пляже, никаких полосок у тебя бы не было. Я натер бы тебя маслом, и под моим неусыпным наблюдением ты равномерно загорела бы повсюду.
