– Ты просто невероятная. А на машине?
– А знаешь, да. Понравилось. Есть какое-то странное удовольствие. Хоть и страшно, а все равно.
– Ага, ты почувствовала это, – удовлетворенно улыбнулся он. – Я так и думал. Еще там, в поезде, я подумал, что ты можешь понять.
– Почему? Понять что?
– Свобода. Это, моя девочка, свобода внутри нас. А машина – только средство, способ найти себя на этой бесконечной трассе.
– Но почему? Почему я?
– Потому что ты такая же, как и я. Сумасшедшая.
– Да? Тут ты, пожалуй, прав, – рассмеялась я. И прижалась к нему всем телом. Все-таки было холодно, утренняя сырость пробиралась сквозь щели, в машине было ужасно неудобно, но в этом же и было что-то особенное. Я представила, что кто-то может нас увидеть, какой-то случайный прохожий, который невесть зачем будет проходить тут – ведь на то он и прохожий, чтобы проходить мимо. Смешно, наверное, мы выглядим со стороны. Но нам было наплевать. Мы провели в машине долгие часы, а уехали раньше, чем рассвело. И в этом тоже был определенный магнетизм. Я не знала, где я провела эту ночь. По большому счету, я не знала даже, с кем я ее провела. И от этого все становилось еще более реальным, более осмысленным. Зачем нужны какие-то слова, какие-то представления друг о друге, когда мы уже связаны узами куда более крепкими. Мы занимались любовью.
Нам с Владимиром слова не смогли помочь ничем и даже, наоборот, помешали. Два года назад, когда Мусякин еще только готовился осчастливить нас собой, мы с Володей тоже могли просто лежать обнаженные друг перед другом и чувствовать восторг наших тел. А потом были целые горы, нагромождения слов, и нам так и не удалось выбраться из-под них. А ведь все так просто.
– Иди ко мне. Я хочу тебя, – пробормотал Алексей, просовывая руку мне под одежду. Мы остановились перед моим домом, но даже тут, напоследок, в последние секунды нашей странной встречи он стремился почувствовать под своими ладонями мое живое тепло. Что еще может иметь значение? Мы живы, мы молоды, мы хотим друг друга.
– Да? – улыбнулась я, оглядываясь вокруг. – Знаешь, хоть сейчас и пять утра, но, думаю, мы найдем тут, в окнах дома, парочку-другую благодарных зрителей. Хочешь впоследствии узреть себя на Youtube?
– Да, ты права, – с недовольством согласился он. – Так ты уходишь?
– Ну, если у вас больше ничего нет? – голосом Винни-Пуха из мультика спросила я. Алексей рассмеялся, снова притянул меня и поцеловал.
– Знаешь, что меня удивляет, – спросил он.
– Что?
– Ты вообще ничего не спросила обо мне. Тебе ничего обо мне неинтересно?
– Почему же, очень интересно, – потянулась я. Мышцы затекли, я устала и была оглушена всеми этими событиями. Говорить серьезно мне вообще не хотелось.
– Странная ты. А тебе не хочется узнать, когда мы встретимся еще? И встретимся ли вообще? – вздохнул он. И отпустил меня. – Тебе все это безразлично?
– Конечно, нет, – задумчиво протянула я, но мысли мои улетели далеко. Здесь, под окнами этого дома, я физически чувствовала присутствие Владимира. Там, несколькими метрами выше, практически в воздухе висит его квартира, где он, усталый и закрытый от всего мира, скорее всего спит. Но даже спящий, он мешал мне сосредоточиться на том, что говорит Алексей.
– Посмотри на меня, – потребовал он, нахмурившись.
– Я смотрю, – кивнула я и повернулась. Он молча осмотрел меня.
– Да, сейчас ты особенно прекрасна, – сделал он парадоксальный вывод.
– Думаешь? – вытаращилась я. И на всякий случай осмотрела себя в зеркало заднего вида. – Ерунда какая-то. Растрепанная, диковатая женщина с размазанной по лицу тушью. Красота.
– Ты моя женщина. Ты растрепана мной, эти губы будут болеть от моих поцелуев, – сказал он, проведя пальцем по моим губам. – Мне нравится, как ты выглядишь. И имей в виду, так ты теперь будешь выглядеть всегда. А сейчас иди. Одного взгляда на тебя хватит, чтобы он понял все.
– А тебе так важно, чтобы он понял все? – удивилась я. Мысль о том, что Алексею может понадобиться от меня что-то большее, мне в голову даже не приходила. Он был персонажем явно сказочным, вымышленным. Разве может сказочный герой ревновать?
– Мне важно, чтобы ты поняла все. Ладно, я тебе позвоню. А сейчас иди. Иди немедленно, или я тебя увезу с собой, – сказал он и вытолкнул меня из машины.
Я повернулась и пошла домой, испытывая сожаление оттого, что эта ночь кончилась, и некоторую неловкость перед тем, что меня ждет впереди. Но Владимир не спал, как и было сказало. И думается мне, что Алексей был совершенно прав. Одного взгляда на меня было достаточно, чтобы понять ВСЕ. В свете этого мои намерения и дальше проживать вместе с Владимиром на улице Расплетина принимали самые туманные формы и перспективы.
Глава тринадцатая,
как и номер моей бывшей квартиры
Если долго ходить по кривой дорожке,
можно отлично укрепить
вестибулярный аппарат
Верите ли вы в конец света? Я лично – не слишком. Конечно, как и многие другие, я видела разные научные и псевдонаучные фильмы о том, как и что нас ждет в будущем. Наверное, я даже видела больше других, так как живу с человеком, который все эти фильмы частенько и переводит. Я знаю, что через сколько-то миллиардов лет Солнце остынет, Земля задолго до этого уже утеряет всю свою атмосферу и превратится в безжизненную пустыню. Люди к тому времени должны научиться строить летающие тарелки и свалить от греха подальше с этой Земли, иначе кирдык и мало не покажется. Все будет медленно и больно, так что лучше заблаговременно упаковать культурные ценности и улететь куда-нибудь на Марс, который к тому времени окультурят, насадят газончиков и везде поставят кинотеатры и ларьки с попкорном.
Так будет, по мнению ученых. Но этот конец света далек и непредсказуем в точности, а вот мой личный персональный конец света настал неожиданно и быстро. Нет, все земные тверди остались на месте, океаны не вышли из своих берегов, даже Москва-река не выплеснулась на каменную набережную. И только мой мир, в котором я прожила много лет, где было столько хорошего и еще больше плохого, где вся моя жизнь проходила под номером тринадцать, на пятом этаже, с окнами на три стороны – мой мир рухнул. Наш старый дом расселили и собирались снести.
Все произошло так быстро, что никто даже опомниться не успел. И трудно было поверить, что событие, столь долгожданное, столь призрачное, несбыточное для нас всех – жителей пивного района столицы, – случилось в считаные месяцы. Не успели разнестись по двору слухи, что нас, возможно, снесут, как уже потянулись грузовички с барахлишком в стороны новостроек. Вытаскивали все, вплоть до дверей и окон. Отдирали плинтуса, выковыривали выключатели и краны. Один умелец из третьего подъезда умудрился болгаркой спилить перила с лестничного пролета – на дачу.
