Но не только эти люди, пришедшие ей на помощь, поразили Фэйф. Она с изумлением оглядывалась по сторонам.
Помещение было полностью отремонтировано, меблировано и оборудовано для работы. Шкафы, столы, компьютеры, принтеры, сканер, факс – все было новым и сверкающим. И кругом море цветов.
Фэйф закрыла глаза.
– Что это значит? – прошептала она, переполняемая эмоциями.
– Дэвид? – Фэйф обернулась к своему помощнику, стоявшему рядом с Далтоном возле двери и расплывшемуся в улыбке до ушей. – Дэвид, неужели я не сплю? А если это сон, то, пожалуйста, не буди меня.
Дэвид окинул широким жестом окружавшее их великолепие.
– Добро пожаловать во временный офис «Ту Оукс уикли реджистер». Надеюсь, ты не слишком огорчишься, но страховка уже получена, так что, когда старое здание отстроят, боюсь, что вся эта мебель и оборудование – в общем, все это останется у нас.
– Ты хочешь сказать, что все уже сделано? И нам не надо тратить уйму времени на ремонт и закупку мебели и всего остального? Это…
От радости у Фэйф на глаза навернулись слезы.
Дэвид просиял.
– Завтра установят телефон, и мы сможем приступить к работе.
– Поздравляем, Фэйф! – Мэр протянул ей бокал с пуншем. – Твои друзья подняли на ноги весь город и половину Амарилло, чтобы устроить этот маленький сюрприз.
– Все нам помогали, Фэйф, – сказала Маргарет. – Мы хотим, чтобы ты знала, как мы рады, что у нас есть ты!
Ее друзья потратили столько сил ради нее! Старую библиотеку невозможно было узнать. Свежая краска на стенах, побеленный потолок, новый ковер, мебель, современная техника полностью преобразили ее. Фэйф была растрогана до глубины души.
– Ну, скажи что-нибудь, – раздался голос Чарли среди толпы.
– Я… я даже не знаю… С-спасибо.
– Только не вздумай расплакаться, – предупредила Виола, – если ты заплачешь, то и Винсент не выдержит. Сама знаешь, каким он стал сентиментальным. Его нос покраснеет, и нам будет стыдно за него. Неприлично появляться в обществе с красным носом.
Перемены… Далтон, чувствовал, как меняется его отношение к жизни. Как идет переоценка сложившихся понятий. Долгие годы он относился к себе как к рациональному, жесткому человеку, лишенному романтизма и сентиментальности. Затем, после смерти Эми, для него перестало иметь значение собственное мнение и мнение других. Его все перестало волновать, словно душа и тело погрузились в спячку.
Но сейчас он постепенно возвращался к жизни. Он ощущал необходимость заботиться о ком-то. Заботиться об этой необыкновенной женщине, посланной ему Богом, о ее не родившемся еще ребенке. Его не оставляли равнодушным ее друзья, ее работа, ее городок. Но прежде всего его волновала эта женщина.
Со временем он понял, что глубоко любит Фэйф. Далтон считал, что после Эми не сможет полюбить – Эми была его женой, женщиной, выбранной им на всю жизнь. Сейчас, оглядываясь на прошлое, Далтон понимал, что, возможно, они расстались бы, если бы он отказался бросить работу ради семьи. Но он искренно любил Эми.
Теперь он любит Фэйф. Слово осталось прежним, как не меняется оно уже тысячи лет. Но его чувство к Фэйф было совершенно непохожим на прежнюю влюбленность. Может быть, потому, что он стал взрослее.
Теперь его любовь, казалось, жила глубоко в сердце и затрагивала те струны души, которые раньше молчали.
Далтон задумчиво смотрел в окошко микроволновой печки, наблюдая, как смешно подпрыгивает бумажный пакетик со взрывающимися в нем зернами кукурузы. Ему пора рассказать Фэйф об Эми. Но за неделю, прошедшую с той ночи, когда они с Фэйф стали близки, он никак не мог найти подходящего момента. Ей бы тоже показалось роковым то, что он потерял во взрыве женщину и ребенка, и вот судьба привела его еще к одному взрыву и еще к одной женщине, готовящейся стать матерью.
А, черт! Нельзя их сравнивать. Между событиями, как и между женщинами, сыгравшими важную роль в его жизни, не было ничего общего.
Раздался свисток таймера, но Далтон так и остался сидеть, погруженный в свои мысли.
Когда безопасность Фэйф не будет вызывать сомнений, надобность в его услугах исчезнет.
Далтон достал пакет из печки и высыпал попкорн в большую миску.
Конечно, ФБР мало продвинулось в расследовании. Им удалось лишь установить неидентичность бомбы, взорвавшей офис Фэйф, с теми, что посылал Неизвестный. По мнению ФБР, террорист, покушавшийся на Фэйф, был весьма неопытным подражателем.
Но все еще не обнаружилось никакой связи между взрывом в редакции и смертью ее отца. В течение прошедшей недели Далтон и Фэйф проштудировали все выпуски «Реджистер» за последние полгода. Они не нашли никаких заголовков, фотографий, статей, которые могли быть связаны с обоими преступлениями. Абсолютно ничего. Хроника происшествий вообще отсутствовала – в городе не совершалось серьезных преступлений со времени судов Линча над угонщиками скота, которые были настоящим бичом Техаса в начале века.
Далтон взял из кладовки две большие бумажные салфетки и присоединился к Фэйф в гостиной.
Фэйф смотрела записанный на видео последний выпуск новостей, пропущенный ею. Далтон протянул ей салфетку, поставил миску между ними и откинулся на подушку софы, чтобы удобнее было смотреть – не на экран, а на Фэйф.
Одной рукой держа пульт, другой она взяла пригоршню попкорна, не отрываясь от экрана. Могло показаться, что она не заметила его присутствия, но Далтон знал, что это не так. По тому, как напряглось ее тело, Далтон понял, что она так же взбудоражена его присутствием, как и он сам. Ей пришлось смотреть новости в записи только потому, что они провели большую часть дня в постели. Она благодарила Далтона за то, что он такой заботливый телохранитель и так хорошо оберегает каждую частичку ее тела.
Для федеральных властей не было причин волноваться за безопасность Фэйф – кроме, может быть, той, что при одной мысли о двух, казалось бы, не связанных случаях – гибели Джо Хиллмана и покушении на его дочь, – у Далтона возникало плохое предчувствие. Какой-то внутренний голос твердил, что здесь кроется что-то неладное. Чарли и Брайан Маккомисы могли поклясться, что чувствуют то же самое.
Однако не было ни одной нити, могущей привести к человеку, убившему отца Фэйф. А все время агентов ФБР, присланных в Ту Оукс, занимало расследование взрыва в редакции.
Проклятье! Далтон даже начал подозревать в убийстве человека, использовавшего его имя при знакомстве с Фэйф, но он тут же одергивал себя, ведь у него не было к тому никаких оснований. Скорее всего о себе заявляла ревность к мужчине, ставшему отцом ребенка Фэйф.
Глядя на Фэйф, Далтон продолжал сосредоточенно размышлять. Он как-то спросил Фэйф о нем. Мужчина, называвшийся Далтоном Макшейном, вновь появился в Ту Оукс где-то в апреле. Он попросил у Фэйф прощения за то, что не сказал о существовании жены, и поинтересовался, как идут ее дела после смерти отца. Фэйф с присущей ей прямотой и честностью рассказала о своей беременности. Не ожидая от него никаких обязательств, она считала, что он вправе узнать о будущем отцовстве.
