- Тихо капает вода. Не пугайся, это глюки. Так бывает иногда, - философски сообщила я пузырьку с лекарствами и, потерев уставшие глаза, щёлкнула крышечкой.
- Не пей, - потёрся о мою ногу большой бурый медведь. – Это не поможет.
Его когтистая лапа сдвинула голову на спину, и из-под шерсти показались золотистые кудри Овто. Он задумчиво повертел в руках шест с разветвлённым навершием – новой люлямой.
- Я просыпаюсь? – с надеждой спросила я его.
Овто покачал головой.
- У тебя глазные зубы сегодня совсем выросли, - ответил он. – Теперь, чтобы нас увидеть, тебе необязательно засыпать. Достаточно лишь позвать. Но помни: ты видишь – и тебя видят тоже. Моргай, дитя. Ищи своего защитника.
Я зажмурилась. Писк аппаратов затих, тяжесть Кайракана исчезла с плеча, пропала рука Овто на ноге. А вот моя рука полыхнула запахом крови. Я открыла воспалённые, нещадно слезящиеся глаза.
В гостиной никого, кроме меня и невозмутимого Атланта, не было. О том, что здесь были предки, напоминала лишь боль в плече – когти Кайракана пропороли два слоя ткани и оставили на коже кровоточащие следы. Я их осмотрела, смазала мазью с подорожником и потёрла глаза. Моргнула – и увидела четыре знакомых тени рядом с креслом.
Что ж, это было даже ожидаемо. Я и до прозрения видела больше, чем остальные эльты. Блин, жалко-то как, а ведь почти поверила, что сейчас вернусь…
Возвращение из Альвараха, общение с предками, гул магии в теле – всё это вымотало так, что сил не осталось от слова совсем. Забив на уроки и прочие занятия, я кое-как доползла до спальни, рухнула на постель и провалилась в глубокий сон без сновидений, точно в тёмный колодец.
Как выяснилось потом, проспала я весь день и всю ночь, не реагируя ни на тычки, ни на звуки. Даже не отреагировала на воду, которой Эдриан полил мою голову, пытаясь разбудить к ужину – только перевернулась на бок и накрылась одеялом.
- Проснись, - разбудил меня тихий, на грани слышимости, шёпот.
Я разлепила веки. Надо мной склонилась чем-то встревоженная Зоя. Она провела невесомой ладонью по моей голове, горделиво вскинула голову, взглянув куда-то сквозь балдахин, и со словами: «Этот ребёнок рос в девяностые. Он точно знает, когда надо линять. Он найдёт защитника к концу дня, вот увидишь», – шагнула в стену.
- Волхов, ты нормально себя чувствуешь, да? – насторожённо спросил Эдриан.
Я моргнула и оторвалась от разглядывания стены.
- Нормально. А что?
- Да ничего, - всё также насторожённо ответил Эдриан. – Просто ты как открыл глаза, как в стенку уставился, так и лежишь уже пять минут. Опять смотришь смурфиков, да?
- Нет, - я села и потёрла лицо, пытаясь прогнать плотное ощущение сказочного абсурда. - Не вижу. Просто не выспался, вот и всё.
- А мне всё-таки кажется, что ты на что-то смотрел… - гнул свою линию Эдриан.
- Слушай, сосед. Меньше знаешь – крепче спишь и дольше живёшь. Понял? – раздражённо сказала я, пытаясь откопать в почтальонке полотенце. Эдриан угукнул. Полотенце нашлось, и я поплелась в уборную.
Абигор уже был там и бодро плескался в ледяной воде, фырча и брызгаясь, как попавший под дождик кот.
- Привет, - расцвёл он в улыбке при виде меня и выскочил из душа. Я передёрнулась, когда он начал растираться и капли попали на меня. На его тонкой руке ярко блестела серебристо-голубая фенечка. – Я вчера так и не поздравил тебя с возвращением.
Мальчишка улыбался до того обаятельно, что я не удержала ответной улыбки.
- Спасибо, Абигор. Я вчера ничего не пропустил?
- Не считая внеочередной уборки, ничего, - пожал плечами Абигор. – Кстати, вчера профессор Хов ходил к Безликим и сказал, что сегодня приедут Владыка Златовлас и Верховный судья, поэтому после обеда отменены все кружки. Будет праздник.
Я замерла с мылом в руках. Профессор вчера ходил к Безликим? Зачем? Или…
- Надолго вызывали профессора?
- Да нет, его где-то часа полтора не было. Он ужин пропустил, а потом сразу у себя закрылся, - пожал плечами Абигор. - Наконец-то Владыка вернулся! И Верховный вышел! По всем сидам на весь месяц объявлены гулянья. Владыка будет ездить по ним, проверять дела, - он счастливо зажмурился.
Полтора часа. Потом сразу заперся у себя в покоях. Я похолодела от догадки. Мы ведь со Златом не обговорили, что двадцать четыре часа уместятся в одни сутки. Каждый день по часу, полчаса на то, чтобы собраться с силами – целый месяц.
А Абигор напевал и улыбался.
- Я смотрю, ты прям светишься, - заметила я, склонившись над раковиной и споласкивая побледневшее лицо.
Спокойствие, только спокойствие. Сначала умываемся, чистим зубы и только потом идём к профессору. Идём, а не несёмся со всех ног. Он ведь ни за что не простит, если я хоть как-то дам знать ученикам о пытках!
- Я всю жизнь мечтал его увидеть, - влюблённо улыбался Абигор. – Отец говорил, у него волосы по цвету – чистое золото.
- Правда, - кивнула я. – Они даже в воде не темнеют.
- Интересно, как выглядит Верховный? – продолжал мечтать Абигор. – У нас ведь только один портрет и есть, но я его не видел. И говорят, художник был не очень хорошим. Ты ведь видел Альваха, Вадим? Какой он?
- Настоящий король, - подумав, ответила я. – Красивый, печальный, вспыльчивый немного и упрямый, но очень искренний. От Владыки не отходил ни на шаг.
Абигор расчёсывал собственные светлые волосы и мечтательно щурился, явно представляя себе Верховного. Я умывалась и вместе с рассказом о Верховном Судье старательно гнала мысли о Корионе. Лучше думать над загадочным велением предков искать защитника. Да, лучше подумаю о нём.
Судя по всему, они имели ввиду животное-тотем, защитника от нечисти и приставучих духов. Ведь не зря Кайракан показал, что те, кого я вижу, могут навредить даже телу. И вот как, спрашивается, искать этого духа?
Я дочистила зубы и решила после проверки профессора пройтись к озеру. Думаю, если искать кого-то, то или среди дружественного мне племени, или среди лесной живности. Живность тут водилась не самая дружелюбная, так что я больше склонялась в сторону келпи. Они, как ни крути, наполовину звери.
И нет, на куст малины с манящими ягодками, который рос в углу душевой, я не обратила ни малейшего внимания. И нет, я споткнулась на лестнице вовсе не потому, что спешила к профессору. Просто шнурки на ботинках развязались, вот и всё.
Дверь в алхимическое крыло оказалась заперта, и я стучала до тех пор, пока за ней не раздались шаркающие шаги.
- Волхов, шесть утра. Вы с ума сошли – стучать в такую рань? – зевнув, недовольно спросил профессор и покрепче запахнул свой клетчатый халат.
Его лицо было чуть бледнее обычного. Под глазами припухли мешки. Открыв дверь, он оперся о косяк и скрестил руки на груди, подозреваю, чтобы, не дайте боги, я не увидела лишнего кусочка кожи. Но в целом профессор выглядел нормально и чувствовал себя тоже. И не скажешь, что вчера его пытали целый час. Физически он был цел и невредим.
Пытать можно не только физически, напомнила я себе.
- У вас всё хорошо? – уточнила я.
- До того, как вы меня разбудили, всё было замечательно! Это всё, что вы жаждали узнать, или есть что-то ещё? – желчно спросил профессор.
Я выдохнула. Кусается, значит, точно в норме. А об остальном можно расспросить и позже.
- Нет, сэр. Простите, что разбудил.
Хов недовольно скривился и захлопнул дверь. Я развернулась и уже сделала несколько шагов, но тут за спиной снова раздался его голос.
- Волхов, сегодня в три часа приедет комиссия для проведения испытания.
Я растерянно оглянулась. Профессор снова стоял в дверях, подпирая собой косяк.
- Какого ещё испытания?
- На принадлежность к бруидену Гвалчгвин. В течение дня ничего есть нельзя, пить только воду, - вредным голосом заявил Хов и снова закрылся. На этот раз совсем.
Блеск. А если меня действительно признают наследником бруидена, что тогда? «Будешь до конца видений ходить вокруг Хова, как лиса вокруг кувшина», - мрачно ответила я сама себе. Хотя… Какой инцест, если кровь у нас абсолютно разная? Да и у меня есть возможность превратиться в женщину. Пока в теории, правда.
