― Для чего? ― лихорадочно спрашивала я, подставляя шею для его губ, и тело ― для ласки.
― Я все сделаю, как надо. Мне только нужно немного времени. Я решу все проблемы. Только не отпускай нас.
― О, Господи, Колин.
― Не отпускай, Лана. Я люблю тебя.
― Что? ― я застыла, и Колин вместе со мной. ― Повтори.
― Я люблю тебя, ― прошептал он, глядя мне в глаза. У меня даже не возникло сомнения в его словах. Он смотрел абсолютно серьезно, без тени лжи или притворства, и внутри меня взорвался фейерверк чувств.
― Я тоже люблю тебя, ― сказала я, и Колин шумно выдохнул. Прикрыл глаза и уперся лбом в мой.
― Я надеялся, что ты скажешь это.
― Ты ожидал чего-то другого?
Он молча постоял, а потом, немного отстранившись, сказал:
― Я боялся чего-то другого. Слишком много всего против нас. Но я это исправлю.
― Как?
― Увидишь, ― он взял меня за руку и переплел наши пальцы. ― Я хочу остаться сегодня у тебя.
― Но сегодня сочельник.
― Именно поэтому и прошу. Я хочу провести Рождество с семьей. Со своей семьей.
От его слов внутри меня растекалось тепло, и впервые за долгое время я была невероятно счастлива. Но не тем счастьем, о котором хочется кричать на весь мир, а таким, о котором даже шепотом произносить страшно, чтобы не спугнуть.
― Пойдем. Пора запекать индейку, ― сказала я с улыбкой, потянув его за руку, но Колин задержал меня.
Он заключил мое лицо в ладони и наклонился так близко, что я могла рссмотреть крапинки в его зрачках/радужке.
― Обещай, что потерпишь еще немного.
― А что будет дальше? ― тихо спросила я.
― А дальше будем мы, Лана, ― ответил он и снова прижался к моим губам поцелуем.
Глава 38
За ужином я плакала, вспоминая сестру. Смеялась над выкрутасами Ноа и Вики, над шутками Колина. Я давно не испытывала такого всеобъемлющего счастья и такой радости, которая наполняет сердце до краев. Такие моменты заставляют нас поверить в то, что больше никогда ничего плохого с тобой не случится. Дальше только счастье и мы, как сказал Колин.
Мы уложили детей спать ближе к одиннадцати, и пошли раскладывать подарки под елкой. Колин принес из машины несколько коробок и сложил их под елкой. На одной из них было написано мое имя и я потянулась к ней, но он аккуратно отвел мою руку.
― Рождество еще не наступило.
― Но осталось всего несколько минут.
― Утром, Лана, ― с улыбкой ответил он, притягивая меня в свои объятия, в которые я тут же окунулась, завернувшись в них, как в шерстяной плед.
Мы сидели на полу и смотрели на огонь в камине. Обстановка в доме была расслабляющей и располагающей к мечтам. Рождество ― это такой праздник, когда ты готов поверить даже в самые невероятные чудеса. Когда тебе мерещится магия на каждом углу. И что бы ни происходило вокруг, как бы жизнь тебя не гнула, ты все еще по-детски веришь, что можешь все исправить, и счастье вот там, совсем рядышком, буквально за углом.
Колин поднял мою руку, которая поглаживала его предплечье, и поцеловал пальцы.
― Кольца потерялись?
― Нет, ― я качнула головой.
― Тогда почему ты их не надела?
Я пожала плечами.
― Подумала, что не имею права.
― Ты ― единственная, кто имеет на это право, Лана.
У меня на кончике языка крутился вопрос, который прожигал его, и я наконец решилась озвучить его.
― Как Карен?
― Ты спрашиваешь о ее самочувствии или о том, что происходит между мной и ею?
― Наверное, второе.
― Наверное, ― усмехнулся Колин. ― Она мне изменяла, ты была права.
Все мое тело превратилось в каменное изваяние.
― С Хантером?
― Я не уверен, что только с ним. Карен ― скучающая дочь богатого папочки. Она будет оправдывать любые свои действия, призванные разогнать ее тоску.
― Вы расстались? ―спросила осторожно, потому что еще до конца сама не определилась, имею ли право задавать такой вопрос. Но в голосе, как мне показалось, все равно явно слышалась надежда.
Колин тяжело вздохнул и прижал меня крепче.
― Пока нет. ― Я кусала губы, изо всех сил пытаясь удержаться от следующего логичного вопроса, но Колин как будто читал мои мысли. ― Поэтому я и попросил тебя немного потерпеть, Лана. Я связан некоторыми обязательствами и мне нужно время, чтобы разрешить данный вопрос.
― Ты сязан с ней финансово?
― Можно и так сказать. Не задавай пока вопросов. Я все решу сам и сообщу тебе, ладно?
― Да. А где Карен сегодня?
― У своих родителей.
― Разве ты не должен быть там?
Он снова тяжело вздохнул.
― Я все задаюсь вопросом: почему все говорят о том, что я должен делать? Я ведь и сам знаю, что должен. И почему-то никто ни разу не спросил меня о том, чего я хочу.
Я повернулась боком и посмотрела ему в глаза.
― А чего ты хочешь?
Он опустил взгляд на мои губы, приблизил свое лицо к моему и, обдавая жаром своего дыхания, прошептал:
― Тебя. Всю.
Мне больше не нужно было слов. Достаточно этих двух, чтобы в моем теле разгорелся пожар, и кожа покрылась мурашками. Мне было мало его, всегда мало. Я ухватилась за него, как только наши губы столкнулись. Зарылась пальцами в короткие волосы на затылке и притянула ближе. Хотя куда было еще ближе, когда его язык требовательно врывался в мой рот, а губы сминали мои? Колин перехватил меня, развернул и подмял под себя в считанные секунды, уложив спиной на ковер. Я ахнула и содрогнулась, скривившись от боли, и он отпрянул.
― Что такое?
Я изогнулась и вытащила из-под себя элемент конструктора. Показала ему, и мы вместе рассмеялись. Отбросила игрушку в сторону, как только губы Колина опустились на мою шею.
― Больше там ничего нет? Ужасно хочу придавить тебя своим телом.
― Нет. Больше ничего, ― выдохнула я, когда он прикусил основание моей шеи.
Он не был нежным, он был грубым, голодным, жадным. Моим. Целиком и полностью, без остатка. Я чувствовала, что он отдавался, ничего не оставляя себе.
― Ты убьешь меня когда-нибудь, Милана Белова, ― прошептал он, нежно поцеловав раковину уха, когда все закончилось.
― И умру вместе с тобой, ― ответила я шепотом, и всхлипнула.
Он резко приподнялся.
― Что случилось? Слишком грубо для тебя? ― взволнованно спросил он. ― Прости.
― Это было невероятно, Колин, ― ответила я и дала волю слезам.
― Господи, малышка, не пугай меня так. ― Я слышала улыбку в его голосе. Колин лег рядом и притянул меня к себе, положив мою голову на свою грудь. Там внутри грохотало сердце, а грудная клетка быстро опускалась и поднималась. Колин крепко обнял меня. ― Я люблю тебя.
― Я тоже тебя… люблю, ― запнувшись, со всхлипом ответила я.
Он негромко рассмеялся и поцеловал меня в макушку. А я молилась, чтобы ночь была долгой-долгой, и я успела насладиться ощущением абсолютного счастья.
Глава 39
― Эй! Это мое, Вики!
Я резко села в кровати, услышав крик Ноа, а за ним спокойный голос Колина:
― Ноа, не кричи, этим делу не поможешь. Вики, верни ему, пожалуйста, его подарок.
― Но я хотела рассмотреть его! ― возмущенно отозвалась Виктория.
― Перестаньте кричать, вы разбудите Лану, ― строго произнес Колин, когда Ноа начал спорить с ней. ― Виктория, это подарок, который Ноа получил от Санты. Он сам его еще не видел. Выдергивать его из рук некрасиво. Дай ему немного времени рассмотреть свой подарок, и он обязательно покажет его тебе. Даже просто для того, чтобы похвастаться.
Потом наступила тишина и какое-то бормотание, но я не могла разобрать слов за закрытой дверью. Потерла лицо ладонями. Я снова проснулась позже всех, и Колин, кажется, успел погасить утренний конфликт. Выбравшись из постели, я привела себя в порядок, надела рождественскую пижаму и пошла вниз. Гостиная напоминала взорвавшийся магазин игрушек. Повсюду была разбросана упаковочная бумага, валялись коробки, а посреди всего этого великолепия сидели дети и рвали очередную упаковку.
