Периодически я, конечно, думал о Кавьяр, но лишь как о чем-то давнем и несбывшимся. Без всяких там надежд и ожиданий. Просто в памяти иногда всплывал ее образ, и на душе становилось чуть теплее. Однако вместе с этим теплом приходило и горьковатое чувство тоски. Где-то внутри начинало болезненно поскуливать и тянуть… Но я старался не зависать в этом состоянии. Убеждал себя, что это просто отголоски прошлого и скоро все пройдет.
Но стоило мне сегодня увидеть Крис на линейке, такую нарядную и повзрослевшую, как мое самообладание пошло прахом и все те эмоции, которые я так долго в себе гасил, разгорелись в душе с какой-то невероятной мощью. Меня будто током прошило, будто я вмиг пьяный стал – аж голова закружилась.
- Красивая она стала, да? – голос Гуляева прорезает мои мысли.
- Красивая, - полушепотом подтверждаю я, все еще разглядывая острые загорелые коленки Кавьяр.
- И челку отрезала, заметил? Ей идет, кстати. Даже очень, - и тут до меня доходит, что мы с другом пялимся на разных девчонок. Он про Мартынову все талдычит, а я о Крис думаю.
- Эм… Да, прикольная челка, - соглашаюсь я, переводя взгляд на Веру, которая с воодушевленным лицом слушает «проникновенную» речь директора.
Все-таки странно, что Мартынова с Кавьяр сдружились, они ведь так непохожи. Крис – дерзкая, наглая и чертовски острая на язык. Вера же – полная ее противоположность, тихая, скромная и, как мне кажется, очень покладистая. Может, не зря говорят, что противоположности притягиваются? Возможно, они обе положительно влияют друг на друга. Крис благодаря Вере становится более мягкой и спокойной, а та, в свою очередь, заряжается от подруги силой и уверенностью.
Пока я плаваю в своих далеких от происходящего размышлениях, торжественная линейка в честь первого сентября подходит к концу и присутствующие начинают разбредаться по кабинетам.
Вклиниваюсь в поток своего класса и, обернувшись, кидаю еще один взгляд на Кавьяр. Не знаю, зачем я это делаю: может, жду, что она поздоровается со мной (вот дурак!), а, может, просто еще раз хочу полюбоваться ее невероятно хорошеньким личиком.
И тут происходит нечто: наши глаза встречаются. Ее черные, как ночное небо, и мои, зеленые, как июньская трава. И от этого у меня аж дыхание перехватывает, будто ком в легких встал.
Несколько коротких, но в то же время неимоверно приятных секунд она смотрит на меня, а затем, отвернувшись, обрывает наш зрительный контакт. И я вдруг ощущаю себя, как обезумевший от жажды странник, к губам которого на пару мгновений приложили кувшин с водой, а потом тут же его отобрали. Я не насытился, не насладился, не прочувствовал.
Крис, прошу, посмотри на меня еще раз!
Глава 38
Андрей
- Ты же помнишь, что если правая часть тригонометрического уравнения больше единицы, то такое уравнение решений не имеет в принципе? – терпеливо объясняю я Карине Морозовой, которая попросила помочь ей с задачкой по алгебре.
Мы с ней в статусе одноклассников всего неделю, а она уже успела навязать мне роль своего персонального репетитора. То с переводом по английскому ей надо помочь, то с чертежом по геометрии. Сейчас вон, с алгеброй ко мне подсела.
Вы не подумайте, я ничего против не имею, с удовольствием разъясняю ей непонятый материал. Я ведь не дурак, прекрасно осознаю, что учеба – это лишь предлог, а на самом деле она просто хочет познакомиться поближе.
- Помню, - кивает Карина, придвигаясь ко мне чуть ближе.
- Хорошо. А теперь попытайся найти в таблице такой угол, синус которого равен Пи, деленному на два.
Морозова, шелестя методичкой, открывает нужную страницу и как бы невзначай принимается медленно покусывать карандаш. Выглядит это, безусловно, очень эротично, но меня почему-то вообще не торкает. Совсем черствый стал.
- Тут такого нет, - задумчиво тянет девушка, переводя взгляд с поволокой на меня.
- Вот именно, - киваю я. – Теперь поняла свою ошибку?
- Поняла, - она благодарно улыбается и изящным жестом откидывает за спину свои густые шоколадные волосы. – Спасибо, Андрей, ты чудо.
- Обращайся, - отзываюсь я, вставая со стула.
Долго любоваться ее выпирающими из-под блузки прелестями нет возможности – следующим уроком у нас физкультура, а значит, за оставшиеся пять минут перемены нужно успеть переодеться. Никитич терпеть не может, когда опаздывают.
Закинув рюкзак на плечо, выхожу в коридор и тут же подвергаюсь допросу с пристрастием.
- Ну че, разъяснил этой красотке, как делить на многочлен? – снабжая свой тон похабными нотками, интересуется Леха.
Вот как ему удается даже математику опошлить?
- Многочлены, Гуляев, в седьмом классе проходят, - осаждаю друга. – А мы, если что, в одиннадцатом, и по программе у нас тригонометрия.
- Один хрен, все не пригодится, - отмахивается Леха. – Косинусы эти дурацкие, синусы… Главное, что нужно вынести из курса математики, это как изобразить число шестьдесят девять. Желательно, в постели.
Гуляев смеется своей остроумной (исключительно по его собственному мнению) шутке, а я устало закатываю глаза. Вот уж у кого точно недотрах, мозг полностью под контролем либидо.
Спускаемся на первый этаж и на подходе к спортивному залу замечаем всеобщую суету.
- Что значит, у вас физкультура? – недовольно восклицает наша староста, Алена Сидорова, обращаясь к старосте 11 «Б». – Иди расписание проверь! Занятие сейчас у нас!
- Уже проверила! – огрызается та. – Не веришь – можешь сама сходить и убедиться!
После долгих разбирательств выясняется, что каким-то чудесным образом вышло так, что в расписании урок физкультуры сейчас стоит и у 11 «А», и у 11 «Б». Одновременно.
Виктор Никитич, наш физрук, всю перемену пропадает в учительской, разбираясь с непонятной ситуацией, а, вернувшись, заявляет, что это ошибка диспетчера. Дескать, она новенькая, молоденькая и пока туго соображает. Вот и наворотила наслоение уроков.
- Так, отставить разговоры! – гаркает Никитич, прерывая всеобщий гомон. – Марш в раздевалку переодеваться! Раз такое дело, позанимаемся все вместе, не беда!
Толкаясь и переругиваясь, мы разбредаемся по раздевалкам, которые для двух классов кажутся чересчур тесными, и уже через пять минут пытаемся выстроиться на стадионе шеренгой по росту. Тут опять возникает путаница: ребята спорят, кто выше, не желая уступать друг другу место в строю. Рост своих одноклассников всем давно известен, но, когда вклиниваются чужаки из параллели, перепалок на этой почве не избежать.
Образовавшийся балаган жутко утомляет физрука, и он, вконец изнасиловав свисток, отправляет нас нарезать круги по стадиону.
Неспешно перебирая ногами, разглядываю задницы впереди бегущих девчонок и безо всяких усилий нахожу самую впечатляющую из них. Пятая точка Крис обтянута тонкими черными лосинами и представляет собой поистине восхитительное зрелище. Высокая, круглая, упругая – я в жизни такой офигенной попы не видел! Даже возбудился немного… Вот черт!
- Андрей, я слышала, ты баскетболом увлекаешься? – нагнав меня, Карина Морозова прерывает мои пошлые мысли.
- А? – усилием воли отрываю взгляд от ягодиц Кавьяр и окидываю им бегущую рядом собеседницу. – Баскетбол? Ну да, увлекаюсь.
- А я спортивной гимнастикой до пятнадцати лет занималась, - сообщает она. – Потом правда порвала сухожилье, и пришлось распрощаться с большим спортом.
- Сочувствую. Тяжело тебе, наверное, было.
- Да не очень, - жмет плечами Карина. – На самом деле я даже рада, что все эти тренировки в прошлом – нагрузки у гимнасток просто зверские.
- Понятно, - тяну я, вновь кидая взор на Крис, которая какого-то ляда бежит рядом с моим одноклассником, Саньком Макеевым. Бежит и разговаривает. И когда эти двое успели снюхаться?!
- Андрей, а у тебя какое блюдо любимое? – продолжает расспрашивать меня Морозова. – Я почему спрашиваю? У меня просто…
