кто имела страшное прошлое, которое теперь ложилось тенью на Германа.
— Платье готово? — неожиданно прошептал он, наконец укачав Марка.
— Сегодня была крайняя примерка, — взяла чистый стакан, наполнив его водой до краев.
Во рту сушило от напряжения и я сделала несколько жадных глотков, осушив стакан почти наполовину. Нервы вновь натянулись, как титева.
— А давай просто распишемся? — несмело заговорил Герман. — Поедем завтра в ЗАГС, поставим в паспорта печати и сразу получим на Марка свидетельство о рождение. В графе отец буду указан я. Если ты не против…
— Разве так можно? — тихо прошелестела вновь пересохшими губами.
— Можно, — дернул уголком губ в мечтательной улыбке, но тут же снова сжал их. — Просто скажи мне да и я все устрою. Дана, мы станем семьей. У Марка будет отчество…
Каждым словом Герман рвал мне душу на части. Еще утром до прихода Давида я была уверена, что брак с Германом гарантия. А сейчас я понимала, что эта гарантия вдребезги разбилась условиями Давида.
Как я могла противостоять тому, кто уже однажды сломал мою жизнь?! А сейчас грозился за непослушание сломать того, кто мне был дорог.
* * *
Марк вел себя беспокойно весь оставшийся день. Наверняка чувствовал мое беспокойство или приход Давида на него так подействовал.
Герман больше не поднимал тему скоропостижного брака, все свое внимание сосредоточив на Марке. Лишь иногда он смотрел на меня с деланным воодушевлением, словно его совсем не беспокоила моя замкнутость. А еще Герман поспешно отлучался в свою старую комнату, как только слышал телефонный звонок. Я не знала, с кем он разговаривает, но мужчина явно не желал меня посвящать в какую-то часть своей жизни.
Сын успокоился только к позднему вечеру. Его беспокоили колики, и мы по очереди с Германом носили его на руках и гладили животик. Когда он все-таки уснул, я судорожно выдохнула и на цыпочках отступила от кроватки.
Герман сидел в кресле. Протянул руку, подзывая меня к себе и я с радостью устроилась на его коленях.
Он обнял меня, а я положила голову на его плечо. Мы дышали синхронно. Горячий воздух обволакивал нас трепетом и вместе с тем моей нервозностью. Герман не мог видеть моего лица, и сейчас меня радовал этот факт. Я чувствовала себя мерзко. Но еще больше, я не хотела поступать мерзко. Рассказывать Герману о приходе Давида и о его угрозах, было верхом эгоизма. Я просто устала, быть вечной проблемой для своего мужчины. Он делал для меня все. А я словно делала все, для того чтобы его расстроить.
Герман покрепче обнял меня, сомкнув пальцы на талии. Потом его хватка ослабла и он потянулся к резинке на моих волосах. Снял ее, и я почувствовала как локоны тяжелым каскадом, рассыпались по плечам.
— Ты скажешь мне «да»? — с придыханием прошептал Герман, зарываясь носом в моих волосах. Громко вдохнул и выдохнул. — Я знаю, ты уже согласилась стать моей женой, но теперь должна принять предложение сделать это завтра.
Я молчала. Наслаждаясь каждым прикосновением мужчины, пыталась выстроить в голове план дальнейших действий. Или планы.
Я могла уехать. Только я и Марк. Оставить Герману письмо. Предупредить о том, что когда-нибудь обязательно вернусь. Когда Давид отстанет или потеряет интерес к ребенку и ко мне. Подобные мысли были слишком эгоистичны и я выкинула их из головы.
План в котором я соглашалась на брак с Давидом, я даже не рассматривала. Мне было мерзко от одной лишь мысли.
Поэтому единственным правильным поступком был поспешный брак с Германом. Давид не сможет взять меня в жены, если я буду замужем. Не сможет претендовать на Марка, если у него уже будет отец…
Я поморщилась. Конечно, он мог претендовать на Марка. Тест на отцовство никто не отменял. Но отнять его у законной матери, у него вряд ли получится.
Я заметно расслабилась в руках Германа. Он поглаживал мои предплечья. Скользил ладонями по бедрам. Опускался к коленям, поднимался до края шорт. Пальцами нервно теребя ткань. Он переживал. И я улыбнувшись, развернулась лицом к мужчине.
Оседлав, обвила руками широкую шею. Осыпала лицо нежными поцелуями, словно стараясь лаской снять его напряжение. Вселить спокойствие, которое я всегда ощущала рядом с Германом.
— Ты же знаешь, мне наплевать на платье, и как это будет, простая или торжественная роспись, — прижалась к нему всем телом и зашептала на ухо. — Важно, что я стану твоей женой. И чем быстрее это случится, тем лучше.
Прежде чем он что-то скажет, накрыла его губы своими. Он покрепче притянул меня к себе, положив одну руку на затылок, а второй обвив плечи.
Наши губы слились в жадном поцелуе. Воздух перемешался и стал одним на двоих. Мы словно жадно дышали друг другом. Впитывали кожей чудесную атмосферу вокруг нас.
Его горячий язык толкнулся мне в рот, и я затрепетала. Каждый поцелуй Германа или прикосновение, приносило целый фейерверк эмоций. Мое сердце почти выпрыгивало из груди, стоило ему просто посмотреть. Мне повезло встретить этого человека в своей жизни. И только в его объятиях, я чувствовала себя по-настоящему сильной. Способной бороться за свое счастье…
Герман схватился за край моей майки, а я послушно подняла руки вверх. Нам пришлось ненадолго оторваться друг от друга, чтобы он стянул ее через голову. Я вновь впилась в его губы, одновременно расстегивая пуговицы на его рубашке. Быстро перебирая пальцами, я обнажала его широкую грудь. Стянула рубашку с плеч… Провела ладонями впитывая гладкость кожи…
— Я люблю тебя, — хрипло зашептал Герман мне в губы.
Ответить я не успела. Лишь только тихий стон сорвался с моих губ, когда мужчина подхватил меня под попу и встал с кресла.
— Люблю, люблю, люблю, — покрывал поцелуями мое лицо, пока двигался по коридору. Унося из спальни, чтобы не разбудить Марка. Толкнув дверь в комнату, которой мы нередко пользовались лишь по ночам, прошел внутрь. Переместился к дивану и бережно положил меня. Тут же накрыл своим телом.
— Я люблю тебя, — отозвалась, как только смогла перевести дыхание. — Очень сильно…
