абстрактно. — До завтра, милая, — подставляет мне гладко выбритую щеку, которой я касаюсь губами.
Привычный ритуал, как у семейной пары со стажем. Иногда мне становится интересно, что будет, если я его нарушу? Не встану в пять утра, чтобы приготовить ему завтрак, не поглажу рубашку, не провожу к дверям…
— Агата? — на пороге останавливается Макар. Наивно ожидаю, что он вернется. Обнимет меня, поцелует, скажет, что все будет хорошо. Но мужчина кивает на часы за моей спиной. — У тебя пары через полтора часа. Не опоздай, — чеканит важно.
Просто уходит, захлопнув дверь и оставив меня наедине с раздирающими душу мыслями и сомнениями.
* * *
Несколько недель спустя
— Я сегодня на первое УЗИ записалась, — переминаюсь с ноги на ногу у плиты. Упираюсь бедром в столешницу. — В очередной раз, — бурчу обиженно. — Ты ведь поедешь со мной?
— Пересолила, — кривится Макар, бросает вилку и нервно отодвигает от себя глазунью. — В институте пообедаю, — подскакивает с места и направляется на выход.
— А как же… — напоминаю о себе. — УЗИ?
— Не сегодня. Дел много, — отмахивается. — Знаешь, лучше съезди сама.
— Там все с мужьями или мамами, — упрашиваю его. — Маме я вообще ни слова о беременности не говорила. Она убьет нас обоих, если узнает, — поджимаю губу. — Я с тобой хочу, пожалуйста. Мне так спокойнее будет. Ты же врач все-таки.
— Педиатр. Не гинеколог, — осекает меня.
— Разве ты не хочешь взглянуть на нашего малыша? — чуть приподнимаю уголки губ.
— На таком маленьком сроке там смотреть нечего, — грубо произносит он. От неожиданности я всхлипываю. Я и так в последние дни плачу по любому поводу, а сейчас готова разрыдаться от обиды. Макар чувствует мое настроение, поэтому спешно исправляется: — Хорошо, я поеду с тобой, — заставляет меня улыбнуться. — Но в другой день. Перенеси прием.
— На какую дату? Скорее бы. Хочу убедиться, что с ребенком все в порядке, — признаюсь честно. — Знаешь, я не очень хорошо себя чувствую. И живот побаливает, тянет. Я с гинекологом созванивалась, который меня год уже ведет, но он только витамины и какое-то успокоительное порекомендовал.
— После дежурства скажу, — прерывает мой поток жалоб одной хлесткой фразой. И всем своим видом показывает, что разговор окончен.
Дальше все происходит по привычному плану.
«Супружеский» поцелуй в щеку, хлопок двери и одиночество.
Холодная постель, потому что в этом месяце Макар почему-то взял больше ночных дежурств в больнице. Он стремительно отдаляется от меня, а я не знаю, как его удержать.
Обычно женщины привязывают мужчин ребенком. Но в нашем случае именно беременность все испортила. Вздрагиваю от собственных мыслей. Ругаю себя.
И мысленно прошу прощения у малыша за то, что посмела плохо подумать о нем. Погружаюсь в сон, поглаживая ноющий живот.
— Больно, — просыпаюсь среди ночи от острых импульсов, что беспощадно режут живот. От огня, в котором сгорает все тело. Бьюсь в лихорадке и предполагаю худшее.
Давлюсь судорожными всхлипами, наощупь нахожу телефон и в полумраке набираю Макара. Вместо ответа — долгие гудки. И тишина.
Как же больно.
Автодозвон не дает никакого результата.
Очередной болезненный выстрел в живот заставляет меня переступить через свою гордость. Нахожу номер, который давно не вызывала.
— Мамочка, больно, — обреченно хнычу в динамик.
* * *
Сейчас
— Мамочка, больно, — распахиваю глаза от жалобного голоса, который принадлежит не мне.
Балансирую на грани между сном и реальностью. Мозг в прострации после «путешествия в прошлое», но материнский инстинкт не дремлет. Не до конца понимая, что происходит, бережно обнимаю мою малышку.
— Что случилось, Василиска, — шепчу, целуя ее в макушку.
— Ножка опять болит, — шмыгает она носом. — Повернуться не могу.
Маленькие плечики содрогаются от плача, крупные слезы стекают по щекам. Аккуратно приподнимаю дочь, помогаю ей удобнее устроиться на подушке.
— Мама рядом, тише, — успокаиваю Ваську, совсем как меня когда-то возвращала к жизни мать. — Я сейчас врачу позову. И все хорошо будет.
Сердце обливается кровью, но я вынуждена отстранить от себя дочку. Оставить ненадолго, чтобы выбежать в коридор.
Молниеносно нахожу лечащего. И благодарю бога, что нам досталась такая чуткая, внимательная педиатр. Заметно, что она действительно любит детей и в больнице на своем месте. В отличие от Макара. Лучше бы он не возвращался. Мое проклятие, даже сейчас будто приносит несчастье…
— Не волнуйтесь, — успокаивающе говорит мне доктор по пути в палату. Кивает медсестре, и та следует за нами. — Видимо, обезболивающее перестало действовать, — переступив порог, сразу же переключается на хнычущую Ваську.
— Больно, мамочка, — режет меня малышка своим жалобным тоном. Всю изнутри потрошит.
В один миг оказываюсь у ее постели, словно прибитая мощным магнитом. Если бы я могла, то забрала всю боль себе.
— Конечно, некоторое время будет больно, потерпеть придется, — ласково обращается к Василиске доктор. — Значит, ранка заживает. Ты же хочешь быстрее выздороветь и отправиться домой? — отвлекает малышку беседами, пока проводит осмотр.
Дочка следит за манипуляциями врача, немного успокаивается. Больше не плачет, только морщится и ойкает время от времени.
— Неа, — внезапно выдает. — Не надо быстрее.
— Как же? Почему? — врач не менее шокирована, чем я.
Малышка почесывает красный носик, стирает слезы со щек и на меня косится. Размышляет, озвучивать свои мысли или нет.
— Почему, зайка? — повторяю вопрос доктора, не подозревая, как сильно об этом пожалею.
— Потому что тогда наш уговор с Адамом закончится, — простодушно выпаливает Васька, — и у меня опять не будет папочки.
Более недели спустя
Адам
Широкий, грубый браслет обдает запястье вибрацией, а я немного сбавляю скорость и улыбаюсь, догадываясь, от кого поступил звонок. Вывожу сигнал на громкую связь, и по всему салону разносится привычный детский голос.
— Адам, ты не можешь больше быть моим папочкой, — звучит безапелляционно и хлестко, как пощечина.
Ого, меня еще никто никогда не бросал.
От неожиданности бью по тормозам и морщусь от оглушающего сигнала мимо пролетающей машины. Осознаю, что она чуть в мой спорткар не въехала, но вовремя успела пойти на обгон. Идеальный красный зад чудом избежал столкновения. Удивительно, но впервые за все время «вместе» мне плевать на «ляльку».
Какая разница, что будет с тачкой, если меня тут, между прочим, малая бросает. Без объяснения причин.
— Почему это? — выпаливаю резко. Восстанавливаю скорость, чтобы не нарушать общий поток, и продолжаю движение, внимательнее глядя на дорогу. Не хватало еще разбиться в прямом эфире с ребенком.
Кошусь на смарт часы, которые ношу специально, чтобы быть на связи с Васеной и отвечать незамедлительно. Независимо от того, где я и чем занимаюсь.
Впрочем,
