Что за жизнь?
Где мой плед, мягкая кровать и немного спокойствия?
Ледяной ветер пробирает до костей и треплет кончики влажных волос, порывами бросая их в лицо. Они попадают мне в рот и лезут в глаза. Но взгляда я не отвожу, открыто смотрю на Соколова.
— Похоже на правду. Ты ведь для него никто, — повторяет обидные слова Соколов, внимательно следя за моей реакцией. — А малышка Ева всегда была особенной.
Произнося её имя, он улыбается.
Какого чёрта они все улыбаются при упоминании этой девчонки?
— Что-то к Еве ты не шибко ревнуешь. Может, ей тоже стоит заплатить и отвадить от Гейдена? — приподнимаю брови, стараясь не показывать, как меня задели слова Мира.
Он ведь даже ни разу не посмотрел в мою сторону. Не обернулся. Словно по щелчку пальцев остыл, переключив свое внимание на милую блондинку с поистине ангельской внешностью и её плохого парня, забитого тату.
Соколов, может, и не ревнует, а я — очень.
— Она Мирона не волнует.
— А кого волнует? Марка? Марк его брат, да?
Саша загадочно хмыкает и глубоко затягивается.
— Тебя ждет сюрприз, Ангелина. Братьев Гейден двое. Они одинаковые. Близнецы.
Пытаюсь скрыть своё удивление и держаться невозмутимо, но не выходит. Саша громко смеётся, упивается тем, что я ни хрена не знаю и не понимаю. Измывается, чувствуя кратковременную власть.
Я уже открываю рот, как до ушей долетает голос Змея и бьёт между лопаток, проносясь дрожью по телу:
— …обкатаем новую дорогу. Она ещё не достроена, фонарей нет, работает только аварийный свет. Поедем без фар. Кто первый финиширует, тот забирает тачку проигравшего и сваливает на хрен.
Стремительно оборачиваюсь. Сердце заходится в бешеном ритме, а в желудке поселяется пустота. Пытаюсь отыскать взглядом Мирона, но мне ничего не видно!
Они с ума сошли? Гонять в полном мраке? Это же прямой рейс на тот свет!
Гейден разумный человек. Чёртов дьявол во плоти, но даже он должен понимать, чем может обернуться эта затея! Он ни за что не согласится.
— По рукам, — звучит обратное.
— Твою мать… — сплёвывает на землю Соколов, отправляя окурок туда же, и бросается через расступающуюся толпу вперёд.
Прижав ладонь к груди, там, где ноет больше всего, иду за ним.
Встречаюсь взглядом с Гейденом лишь на одну взрывную секунду, перед тем как его закрывает фигура Соколова. Тот налетает на него, чуть не сбивая с ног! Мирон тормозит его ладонью в плечо. Саша обхватывает голову Мирона руками и что-то быстро говорит. Мне не разобрать.
Вокруг всё приходит в движение. Люди перешёптываются, расходятся. Возбуждённые и напряжённые. Рассаживаются по машинам и один за другим выключают фары.
Я вижу Еву, она не отходит от своего парня, а на её лице поблескивают дорожки слёз. Она не переставая что-то говорит, видимо пытается прекратить это безумие. Змей останавливается около джипа и раздражённо встряхивает головой. Хватает её за руку и, открыв дверь, предлагает сесть. Девчонка бросает трусливый взгляд в сторону Мирона и, вжав голову в плечи, залезает внутрь машины.
Мирон наконец отталкивает от себя Сашу и выступает вперёд.
— Такого уговора не было. Какого чёрта она там делает?
— Если умирать, так в приятной компании, — скалится Змей, а потом находит глазами меня. — Найди себе компанию, Гейден. Не будь трусом.
Сердце грохочет, оглушая. Обхватываю себя руками и смотрю на Мирона. Он оборачивается и презрительно кривит губы.
— Только не её.
— А мне кажется, отличный вариант, — давит голосом Илья.
— Я поеду за него, — встревает Соколов. — И Лина со мной.
— Что? — вскрикиваю я. — Ни за что.
— Ещё лучше вариант, всегда мечтал о «майбахе». Думай, Гейден. Решайся, — произносит Змей и занимает своё место за рулем.
На пустыре остаёмся только мы втроём.
Саша что-то доказывает, кричит, размахивая руками перед лицом Мирона. У меня вакуум в ушах. Шум ветра стихает, холод не ощущается. Время словно останавливается. Мы смотрим с Мироном друг на друга, пока моё сердце в очередной раз за сутки готово разлететься на миллион осколков.
Мир стискивает челюсти и сжимает кулаки. Громко чертыхается и велит Соколову заткнуться. Даже на расстоянии я вижу, как тяжело вздымается и опадает его грудь. Как раздуваются ноздри и ветер треплет длинные чёрные пряди, откидывая их с его заострённого лица.
— Лина, в машину, — командует Мирон.
— Я с ним не поеду.
— Поедешь со мной.
23
Мне кажется, я сплю и всё происходящее — страшный сон. Ужасный. Оживший наяву кошмар.
Всё очень реально. Ледяной ветер, пробирающий до костей. Ночь, окутывающая со всех сторон и усиливающая ощущения от происходящего. Мирон Гейден, надвигающийся на меня грозной напряжённой массой. Застывший в нерешительности Соколов.
Ноющее чувство в груди с каждой секундой только усиливается. Набирают обороты боль, страх и истерика.
— С тобой я тоже не поеду! Вы больные! Зачем это всё? Ты! — Поворачиваюсь к Соколову и швыряю в его сторону карточку. Пластик падает на землю, теряясь. — Забирай! На хрен мне деньги на том свете?! Ты! — кричу Мирону, тыча в его сторону пальцем. — Оставь меня в покое! Я больше не играю. Всё. Хватит.
Развернувшись на пятках, иду в непроглядную темноту. Ступни утопают в подстриженной влажной траве, и я запоздало понимаю, что ноги у меня промокли, ноздри щекочет и пощипывает. Я вот-вот позорно разревусь в голос!
Поперёк моей талии обвивается рука, и ноги отрываются от земли. Мирон по-свойски прижимает меня к себе и тащит в машину. Спиной ощущаю, как напрягаются и перекатываются мышцы его тела. Горячее дыхание касается моих волос и шеи.
— Прекрати истерить, Ангелина. Ещё ничего не произошло.
— Когда произойдёт, будет поздно! Я не умею слать сообщения с того света!
— Этого и не потребуется, — резко произносит Мир, останавливаясь.
Открывает пассажирскую дверь своей машины и запихивает меня внутрь. Сопротивляюсь, царапаясь, крича словно раненое животное. Упираюсь ногами и руками в каркас машины.
— Я не хочу… — скулю и плачу.
— Да, блять. Помоги! — рявкает куда-то в сторону.
Саша возникает рядом, как из ниоткуда. Отцепляет мои руки, молча выполняя команду своего лучшего друга.
С ненавистью смотрю в их лица, запоминая черты одного и другого. Как же я их ненавижу сейчас. Как же я хочу, чтобы они оба исчезли из моей жизни!
Продолжая извиваться и брыкаться, впиваюсь ногтями в мягкую теплую кожу, оставляя после себя отметины и царапины. Кричу!
Кричу так, что у самой закладывает уши и сбивается дыхание.
Задницу обжигает ощутимым шлепком, и у Мирона наконец получается запихнуть меня в салон. Он захлопывает двери, блокирует их.
Отплевавшись от собственных волос, стремительно оборачиваюсь. В сердцах луплю по стеклу и замираю, потому что Мирон прикладывает свою руку через тонкую преграду к моей. Меня словно током прошивает от этого жеста с головы до пяток. Сердце в очередной раз за сутки замирает и ухает в низ живота.
Гейден наклоняется и произносит:
— Посиди тихо, НеАнгел. Я быстро.
А после отходит с Сашей к «майбаху». Смотрю в широкую спину, обтянутую толстовкой, до того момента, пока она не теряется в густой темноте. И даже после продолжаю всматриваться, прижимаю руку к стеклу.
Как я могла так встрять? Именно в него?
Я уже на грани истерики. Слишком много эмоций и потрясений за этот вечер, а главное — я не представляю, чем это всё закончится. Чёртовы американские горки, и я опять зависла головой вниз на мертвой петле.
Нужно успокоиться. Выровнять дыхание и очистить мысли.
Спускаю ноги с сиденья и, откинувшись спиной на кресло, зажимаю между ног ледяные руки. Пытаюсь согреться. Ключей в машине ожидаемо нет. Холод не отпускает, зато дыхание заметно выравнивается.
