— В следующий раз закладывай сумму чаевых в стоимость, — пожал плечами Богдан и с самым деловым видом уткнулся в собственный телефон.
— Первой нужны лошадиные витамины и вкусняшки! — проворчала Юлька.
— А ничего, что так-то это моя лошадь? — расхохотался Богдан. — Ты всерьез полагаешь, что она будет нуждаться?
— Не для тебя Юлька Первую рафинадом кормила, бездушный ты мешок денег! — вслед за ним рассмеялась и она. — Животное надо любить!
Он ухватил ее за шею и привлек к себе. Скользнул губами по щеке и прошептал в самое ухо, щекоча дыханием кожу:
— Это Первая — рафинад для Юльки. Поэтому давай договоримся: я ее содержу, а ты ее любишь.
— Договорились, — так же тихо, интимно шепнула ему она, потянувшись за объятием и обвивая руками его талию, зная, что в комнате заснул посреди сборов их сын, и понимая, что тепло, накатывавшее на нее от понимания, что пазл ее мира сложился, слишком притягательно, чтобы и дальше бояться обжечься. Она заглянула ему в глаза и сообщила: — А ты, Богдан Романович, хитрец. Послушал историю про лошадь и перенял стратегию.
— Ну типа, — улыбнулся он и напустил строгий вид. — Все важное собрала? Валим отсюда. Я домой хочу!
— Еще чуточку, — отмахнулась она и вывернулась из объятия, заканчивая сборы и продолжая свое изучение человека по имени Бодя.
Иногда ему звонили с работы. Отвлекали. Что-то предлагали, с чем-то он соглашался, от чего-то отказывался. Она наблюдала исподтишка. Ей было интересно. Богдана Моджеевского — мальчика из детства она, оказывается, помнила как сквозь помехи. Богдана Моджеевского — тусовщика и мажора, как ей казалось, видела насквозь. Богдана Моджеевского — генерального директора крупной корпорации не знала вовсе. Любила она Богдана Моджеевского, который гораздо лучше нее понимал, что ей действительно нужно. И который — с ума сойти — отец ее сына.
Судьба отыгралась на них за все их прошлые ошибки и прегрешения с истинным юмором. Получай, Юлька. И хорошо, что решилась.
Уже потом, вечером, сидя в гостиной Бодиного дома на диване, пока Андрюшка изучал новую для него территорию, а в духовке запекалась утка, купленная в порыве Юлькиного гнездования, когда они заехали в супермаркет, она пригубила вино из бокала, положила голову Моджеевскому на плечо и негромко сказала:
— А хочешь, я расскажу, что будет дальше?
— Хочу, — согласился Богдан. — Надеюсь, это не триллер?
— Нет. Это почти скучно. По утрам мы будем вместе пить кофе и завтракать. Я заметила — ты умудряешься просыпаться раньше меня, значит, еще круче жаворонок. Потом отвозить Андрюху в сад, а еще через несколько лет — в школу. Потом каждый — на свою работу. Я отыщу тут себе какой-то угол, который полностью завалю своим ржавым барахлом, но иногда ты будешь натыкаться на разные побрякушки в самых неожиданных местах. И еще я жутко занята бываю, когда надо все отснять или подготовить статьи. Моя работа заставляет постоянно учиться и искать материал. Это даже сложнее, чем заниматься магазином, на самом деле. Впрочем, ты и сам прекрасно знаешь, что успех в каком-то деле невозможен без труда, в него вложенного. Но это не страшно, потому что по вечерам в доме будет пахнуть ванилью и выпечкой. На самом деле, я правда люблю готовить, особенно печь. У меня это получается между делом и не занимает много времени. По выходным мы будем часто оставаться дома. Потому что и у тебя, и у меня вечно расписание под завязку и бесконечные дедлайны. И иногда силы будут только на то, чтобы просто посидеть рядом и помолчать. Но это не отменяет моих поездок на ферму. И может быть, ты захочешь присоединиться. Андрея тоже будем учить, когда он станет старше. Там отличный тренер, как раз с малышами занимается. Иногда мы сможем выкраивать по нескольку дней, чтобы куда-нибудь поехать. Когда я вернулась из Парижа, то подумала, что мне больше никуда не хотелось бы уезжать без тебя… только в Европе слишком много антикварных лавок и блошиных рынков, потому ехать туда со мной рискованно — я просто пропаду. Но ты умный, ты обязательно что-нибудь придумаешь или склонишь меня к компромиссу. Это тебе удается лучше всего.
Когда она договорила, Моджеевский задумчиво поглядел в потолок, будто там визуализировались ее слова, а потом взлохматил пятерней волосы и усмехнулся:
— Действительно, скучно. А как же там вечеринки? Поездки на острова? Экстрим всякий? А?
Юлька подмигнула ему и ответила:
— Вот! Мы и переходим к самой важной части. Вечеринки я не люблю еще с тех пор, как ты был активным пользователем одной социальной сети… такой… с фоточками. Но поскольку это в любом случае часть твоей жизни, придется поддерживать. Но не чаще одной в месяц, ясно?
— Ну ладно, — Бодя состроил не самую довольную морду и нехотя кивнул. — Но при одном условии.
— При каком?
— Заведем еще одного Моджеевского.
— Знаешь что?
— Что?
— Когда я училась в одиннадцатом классе, вся школа знала, что за мной бегает самый крутой мальчик в городе. Мне ужасно все завидовали, а я ужасно гордилась. Но сейчас я однозначно настроена окончательно и бесповоротно застолбить самого крутого мальчика в городе. И потому вопрос еще одного Моджеевского — это только вопрос разрешения врачей. Заодно решим проблему со скукой в отсутствие вечеринок.
— Э-э-э-э… — ошалело воззрился на нее Бодя. — Ты меня врачами не пугай. Потому что если что, то мне и одного Андрюхи хватит. В крайнем случае, заведем собаку.
— Ты чего? — удивилась она. — Дети без врачей не рождаются! Вернее, рождаются, но лучше — чтобы с ними!
— Ладно, с этим разберемся, — буркнул он, — как лучше.
— Эй! — она быстро отставила бокал на стол и порывисто обняла его за шею: — После кесарева можно через два-три года только. А нам обязательно нужна девочка. Для равновесия, а?
— Тебе или мне? — рассмеялся Богдан.
— Ему, — она повела подбородком в сторону Андрюши, чья изобретательная голова неожиданно показалась прямо над Бодиным Lego.
— Это самолет? — выдал он самым серьезным тоном.
— Почти, — также серьезно ответил Моджеевский. Поднявшись с дивана, он подошел к столу и точно так же навис над моделью Сокола. — Это космический корабль. Он летает между планетами. Нравится?
— Бомба! — поделился впечатлениями Андрей, вряд ли понимавший, что такое планеты и космос. И по этому поводу немедленно потащил конструкцию на себя, рискуя снести вовсе.
— Будем ломать? — спросил у него Богдан, придерживая модель, но не отбирая.
Малой задумался, даже хватку ослабил. Очевидно, подобное предложение его озадачило, но ненадолго. Потому что еще через несколько секунд он уверенно сказал:
— НетЬ. А где руль?
— Если честно, то я и сам не знаю, — заявил Моджеевский-оказывается-тоже-старший, — но мы можем с тобой его поискать. Хочешь?
— Хочу!
Ответить ему Богдан не успел. В это самое время на журнальном столике затрезвонил брошенный возле бокалов телефон. Его телефон, к которому автоматически потянулась Юля. Потом так же быстро одернула руку и сказала:
— Это тебе.
— А меня нет, — отмахнулся Богдан и снова повернулся к Андрюшке. — Значит, сейчас будем искать, — устроившись на соседнем стуле, Моджеевский придвинул Сокола так, чтобы пацаненку было легко дотянутся до деталек, и стал поднимать одну за другой панели в фюзеляже, открывая внутреннюю часть корабля.
— Это Алина, — снова подала голос Юлька.
— И мне теперь все бросить?
— В зависимости от того, имеет ли она привычку звонить просто так, потому что соскучилась.
— Может, и имеет, — пожал плечами Богдан, наблюдая, как Андрюшка, сопя от важности, выковыривает очередную панель.
Юлька только хмыкнула. И уже через мгновение перед Бодиным носом оказался продолжающий трезвонить телефон.
— Она в нашем городе не менее популярна, чем ты. И у вас общее прошлое. Причем недавнее. И сегодняшние фото ее тоже касаются. Потому ответь, пожалуйста, а я… пойду утку посмотрю!
Выхватив из ее рук свой телефон, Богдан сбросил вызов.
