Море было тёплым и ласковым, мы доплывали до буйков и в обнимку качались на волнах. А там, где можно было достать ногами дно, Гена подбрасывал меня, и я ныряла в тёплую прозрачную воду.
Вечером мы ели пиццу в кафе, потом гуляли по ярко освещенной ночной набережной, снова спускались на пляж, к тёмному морю, и целовались под шёпот волн.
— Хорошо, что ты со мной поехала, — Гена обнял меня за талию. — Хочешь, повторим через неделю? Сниму номер в приличной гостинице с закрытым пляжем, никакие дела не будут отвлекать. Как тебе идея?
— Идея хорошая, — я улыбнулась. — Только у меня работа.
— А мы на пару дней вырвемся, — бормотнул Гена, касаясь губами моей шеи. — С Димкой я договорюсь, с розами за два дня ничего особенного не случится. С твоими знакомыми мы за неделю по-любому разберёмся. К Димычу и его семейству на шашлык съездим. С родителями тебя познакомлю, а потом — к морю. Идёт?
— Идёт, — я прижалась головой к его плечу. — Ты не говорил, что хочешь познакомить меня с родителями.
— А это не в порядке вещей? — он улыбнулся. — Ты — моя девушка, мы встречаемся. Естественно, тебе придётся пересекаться с моими родственниками.
Я блаженно улыбнулась. Не думала, что для Гены всё настолько серьёзно.
— До сентября мы ещё успеем посмотреть дома, — продолжал он. — Я не собираюсь долго жить в общаге.
— Так у тебя же нет ничего, — вырвалось у меня. — Ну, то есть, дом покупать не на что.
— Кто сказал? — Гена приподнял бровь. — НИИ выиграл грант на изучение бронзового пятнистого клопа, на днях мне обещали перевести очень приличную сумму. На дом и участок должно хватить, а клопа я буду изучать и дальше, это само собой разумеется. Устрою там себе лабораторию, буду отправлять сюда отчёты о результатах исследования.
— Здорово!
Я постаралась, чтобы это прозвучало радостно, но получилось, видимо, не очень успешно.
— Что-то энтузиазма в голосе не слышу, — заметил Гена. — Что не так?
— Всё так, — я опустила глаза. В темноте легче говорить то, что вряд ли скажешь средь бела дня. — Просто ты тогда не будешь у меня ночевать.
— Ты у меня будешь, — он хмыкнул. — В чем проблема? По-моему, в своём доме, без соседей, гораздо удобнее. Тебе самой больше понравится быть на природе, а не сидеть в городской квартире.
Конечно, понравится! Просто после истории с продажей девственности я постоянно жду и от жизни, и от Гены какого-то неприятного сюрприза. Мне все время кажется, что эти отношения для него ненадолго и не всерьёз.
— Вера, для меня все серьёзно, — сказал Гена, словно услышал мои мысли. — Я хочу, чтобы ты была рядом.
— Ты меня любишь? — нерешительно спросила я.
— Люблю, — ответил он и взъерошил мои волосы. — Мне казалось, ты и так это видишь, без объяснений, но наверное девочкам все равно нужно перевести чувства в слова.
Мы вернулись за полночь, Гена открыл дверь ключом и на руках внёс меня в комнату. В эту ночь он был очень нежен и ласков, а у меня шла кругом голова от каждого его прикосновения. Он медленно двигался во мне, я кусала губы, сдерживая стоны, задыхаясь от наслаждения.
— Я люблю тебя, — повторил Гена в ту ночь.
На следующий день мы снова много гуляли, почти не пересекаясь со Светланой и её Витюшей, потом зашли в НИИ, где Гена должен был подписать какой-то договор. Вечером он собрал свои оставшиеся в квартире вещи, книги, альбомы со старыми фотографиями, взял пылившийся на подоконнике ноутбук.
— Завтра разбужу рано, — предупредил Гена.
— Договорились, — я поудобнее устроилась на диване. — Ты с Димой переписывался?
— Да, он завтра вечером жаждет крови сладкой парочки, — Гена хмыкнул. — Ведут себя как идиоты. Димычу на телефон с незнакомого номера прислали очередной порнографический фотошоп и сообщение, что три дня истекают завтра. Он ответил, что завтра обязательно все привезёт на указанное место, в поле, под березу. В общем, приедем, чуть-чуть передохнем, и все с ним обсудим. Димка уже пообщался со своими знакомыми из полиции, написал заявление по поводу шантажа и устно выдал информацию о сутенерстве. Девица, кстати, из очень приличной и обеспеченной семьи, так что Стрепетову мало не покажется.
— Как он её уговорил? — с сомнением спросила я.
— Завтра все узнаем, — Гена лёг рядом и притянул меня к себе. — Спать пора. Или не спать, — с искорками в глазах добавил он.
Мы вернулись часов в десять, а около полудня ко мне в квартиру примчался довольный Дмитрий. Мне уже кажется, что у младшего Петренко есть встроенная батарейка, от которой он постоянно подзаряжается энергией. Я пока ни разу не видела, чтобы Дмитрий выглядел усталым или был сильно не в настроении.
— Ну что, развод обмывать будем? — жизнерадостно проговорил он, потирая руки. — Сегодня мясо замариную, завтра посидим.
— Ты уверен, что Мадине сейчас нужны гости? — уточнил Гена.
— Нужны, конечно. Ей долго дома сидеть скучно, — беспечно сказал Дмитрий. — Дина сама предложила это дело отметить. Они со Светкой терпеть друг друга не могли, — объяснил он мне.
Мы сидели на кухне, и я честно слушала, как братья обсуждают, кто из них на завтра что купит: какое вино, какой сок, какой соус и где именно его взять, что ещё не помешало бы к шашлыку. Когда они дошли до салатов и начали прикидывать, что и где купить, я не выдержала.
— Слушайте, можете не покупать, я вам сама нарежу все салаты — и крабовый, и овощной, и сырный, и ещё кое-что. Дим, ты скажи, с шантажом что думаешь делать?
— Салаты не «вам», а нам всем, — невозмутимо поправил Дмитрий. — Засядем завтра вечером вместе. А с шантажом сегодня разберёмся, как я и говорил. Значит, план такой: встречу со Стрепетовым я назначил на половину одиннадцатого вечера. В десять я отвезу пакет с денежкой в поле под березу…
— Прям с денежкой? — недоверчиво прищурился Гена.
— Вот с такой денежкой.
Дмитрий извлёк из кармана рубашки красную пятитысячную купюру и показал на надпись справа: «Не является платёжным средством».
— В темноте сойдёт. Оставлю там пачку, главное, чтобы её, в принципе, взяли. Не думаю, что ночью в поле кто-то будет особо приглядываться к купюрам. Но даже если за деньгами вдруг не придут, или наши доморощенные Бонни и Клайд выкинут фальшивку, доказать шантаж будет не слишком сложно. Идеальный вариант, если пара разделится, и за выкупом явится Немудрая. А в половине одиннадцатого Геныч поедет за девицей. Мне нельзя, в этот раз Стрепетов меня
