напоминала огромный талмуд, чем подшивку справок, но это было хоть что-то. Надежда росла с каждой минутой все сильнее.
Мы сидели перед залом суда и Андрей вновь и вновь задавал одни и те же вопросы, когда мимо нас прошла ОНА. Дарья Львовна, о которой больше никто не вспоминал, а если и вспоминал, то называл ее только исключительно «она». Рядом с ней шла Лерка и, что удивительно, одеты они были в одинаковые брючные костюмы и даже брошка была приколота в одном и том же месте.
- Папа! – Лера бросилась в объятия отца, едва увидев его, хотя до этого больше напоминала сломанную куклу, которую посадишь – будет сидеть, поставишь – будет стоять.
«Она» недовольно скривилась при виде телячьих нежностей, когда Андрей, не смотря на натоптанную грязь на полу, присел на корточки перед дочерью.
- Валерия, - когда объятия стали затягивать мать окрикнула дочь, а та, от звука ее голоса лишь теснее прижалась к папе. – Подойди ко мне и не позорься.
Я тоже вышла вперед когда объятия отца и дочери наконец закончились. Лерка бросилась ко мне со всей прыти.
- Я скучала, - шепнула ей в макушку.
- Я тоже.
- Мы обещаем, что мы тебя вытащим, - прошептала я, а Лерка только горько усмехнулась.
- Мама уверена в обратном. Говорит, что этот суд уже выигран ею.
- И ты веришь? – Андрей отвлекал «ее», пока мы с Лерой общались. Рядом с нами навострив уши стоял Антон.
- Не знаю.
Антон был удостоен лишь мимолетного кивка, когда Леру от нас оторвали. «Она» не стесняясь никого, как собачонку дернула за пиджак дочь и утащила на другую сторону фойе. Договориться по-хорошему не получилось. «Она» была настроена крайне решительно.
- Не понимаю, зачем она притащила Лерку на процесс? – возмутился Антон. – Теперь вся эта грязь будет известна Лерке.
- Может она на это и рассчитывает, что мы что-то умолчим, чтобы не травмировать нежную психику? – предположил один из адвокатов команды Антона Родионовича.
Двери зала суда открылись приглашая нас пройти внутрь.
Зал поделенный пополам, две тумбы, большой стол судьи и стол секретаря – все как и на нашем с Колей суде, лишь сегодня решается вопрос куда более глобальный, чем тот, что был у нас, у двух договорившихся между собой людей.
За стойку истца встал Андрей с Антоном, за стойку ответчика – Дарья Львовна. Теперь мы в суде, теперь она больше не «эта женщина» или «она», она сторона процесса. Она – ответчик.
Секретарь зачитала причину собрания и судья дала отмашку истцу начинать шоу. Конечно, когда речь идет об адвокатах чей гонорар превышает пять нулей – это в любом случае шоу, но, что удивительно, говорил Антон четко и по делу.
- Мы просим лишить родительских прав ответчицу в связи с обстоятельствами выясненными при раскрытии дела об избиении несовершеннолетней дочерь истца – Валеевой Валерии Андреевны.
Секретарь передала папку с делом судье. Та бегло пробежалась по материалам, после чего кивнула, что готова слушать дальше.
- Ответчица, что доказано экспертизами и показаниями свидетелей неоднократно поднимала руку на свою дочь, нанося ей помимо телесных, душевные травмы.
- Протестую, - адвокат со стороны ответчика лениво поднял руку – Доказательства не были приняты на прошлом суде в связи с недостаточностью оснований. Синяки у девочки появились в следствии травм нанесенных гражданином Куренко, который уже обвинен по 112 статье.
Андрей с Антоном странно переглянулись, но Антон продолжил свою речь.
- Так же мы настаиваем на единоличной опеке основываясь на душевных переживаниях дочери истца. После принятия решения о возвращении девочки к матери они не разу не встретились, что противоречит правилам совместной опеки.
- Протестую, - опять влез адвокат ответчицы. – Не доказательно.
- У нас имеются записи разговоров ответчика и истца, где явно слышно что мать не позволяет встречаться с ребенком.
Ответчица скрипнула зубами наблюдая за тем, как записи их разговоров передаются судье. Первая, вторая, третья – везде одно и то же: «Прости, Лера занята».
- Так же, ребенку не дают общаться с отцом даже по телефону, что так же следует из этих разговоров.
Судья хмыкнула, но запись как доказательство приняла.
- Так же, если брать душевные терзания Валерии Андреевны, - продолжил наш адвокат. – То ответчик не позволяет ребенку ходить в школу. За последние недели, после возвращения к матери, она ни разу не посетила школу. Учителя говорят, что Лера болеет. В школьном журнале посещения стоит отметка «НБ», хотя не одного обращения в лечебное учреждение зафиксировано не было.
- Ответчица могла обратиться в любое медицинское учреждение города. Вы обзвонили все? – с иронией уточнила судья, но наш Антон Родионович, казалось, не смутился не на миг.
- Конечно, нет. Только те, чьи услуги стоят крайне дорого, ведь мы не сомневаемся в безусловной любви матери к ребенку и знаем, что она найдет самого лучшего, а следовательно самого дорогого врача для своей дочери. К тому же, счета от врачей отправляются сразу истцу, а на лечение дочери в этом месяце ничего не приходило.
- Хорошо, дальше, - усмехнулась судья, - Если ответчику нечем возразить.
Адвокат ответчика что-то уточнил у ответчицы.
- Ответчик не обращалась ко врачу. Лечила дома, самостоятельно.
- Понятно, - прокомментировала судья.
Антон с Андреем странно фыркнули, но продолжили предоставлять суду все разные и разные доказательства, что ответчица не достойна воспитывать ребенка.
После того, как все доказательства были предоставлены, слово взял адвокат ответчика.
Вот он заливался соловьем и, как ни странно, предоставлял в ответ на наши доказательства, доказательства, что Андрей посредственный родитель. Там были справки из различных органов о том, что он не принимал участия в воспитании дочери, показания свидетелей подтверждающих, что Лера жила только с матерью, а отец не появлялся дома, даже единственную задолженность по алиментам приплели, правда Антон быстро парировал указав, что задолженность была погашена сразу, а так же предоставил суду справку из банка где видно, что помимо алиментов ответчице переводились огромные суммы на ребенка.
Битва была не на жизнь, а на смерть, а судья, казалось, уже давно приняла решение, слушала показания краем уха.
Спустя два часа взаимных упреков, начали приглашать свидетелей. Соседи, коллеги, родственники – кто-то был за мать, кто-то за отца, так что и тут показания разнились и прийти к какому-либо мнению было невозможно, пока адвокат ответчика не пригласил к тумбе меня.
Сказать, что я была удивлена – ничего не сказать. Я думала на моем участие настаивал Антон Родионович, но нет.
- Добрый день, - довольно дружелюбно поздоровался адвокат ответчицы. – Представьтесь, пожалуйста.
- Соловьева
