— Кому ты собрался звонить?
— Другу, однокласснику, полицейскому — Феде Томилину. Кому же ещё?!
— Пятому мужу твоей матери? Хочешь, чтобы эта маньячка узнала о любовнике внучки? Ты соображаешь, что после этого начнётся?
— Вот только маму не трогай! Если бы не эта святая женщина, не было бы в моей жизни ни тебя, ни нашей дочери. Скажи спасибо ей за любовь ко всему показушному и кричащему. Актрисочки…
Терпению женщины, второй день выносящей капризы раздраженного гуляки, наступил предел. Пупкова в девичестве, на самом деле мечтала когда-то о славе Веры Холодной и даже подавала небольшие надежды, но попала в сексуальные сети красавца-художника. Узурпатор наградил её непокорной дочерью и участью домохозяйки, поставив, как и себя, на довольствие к Сидоровой старшей.
Она встряхнула накрученными с утра волосами, плаксиво растянула наглазуренные яркой помадой губы, захлопала густо накрашенными ресницами и разрыдалась. Театрально заламывая руки, «кроличья» мама проклинала судьбу-злодейку, призывая кару небесную на головы всех врагов прошлого, настоящего и далёкого будущего.
Гамлет мгновенно забыл, зачем взял в руку телефонную трубку. Он ринулся в комнату за мольбертом и красками. Жена, бьющаяся в крикливой истерике, с наполненными ярой безнадёжностью глазами, извергающими влагу Ниагарским водопадом, выглядела невероятно красивой. Она сейчас так походила на его любимую родительницу в пору её цветущей артистической молодости. На актрису, играющую в третьем составе второсортной пьесы вакханку, обманутую цыганом на одном из рынков Сицилии.
Лишь Пусику, неутомимо «окучивающему» плюшевую любовницу, было совершенно плевать на кипящие в доме африканские страсти. При любом раскладе сладкая морковка на утро, кусок капусты в обед и травка на ужин были ему гарантированы. Люди могли любить или ненавидеть себе подобных, впадать в депрессию, голодать от диет или нужды, но домашним любимцам ни в чём не отказывали.
Первые два урока для Сидоровой промелькнули потоком из слов, макетов, заданий и лиц странно улыбающихся детей.
Во взглядах мальчишек читалось полное одобрение внешнего вида ставшей всего за два дня самой желанной и сексуальной учительницы. Но, как говорится, глаз видит, да зуб неймёт.
А вот девочки с осуждением и открытой завистью взирали на тесный джемпер и неприлично узкую юбку биологички, облегать которым, в отличие от их собственных плоских тел, было что.
Наташа смирилась со столь диаметральным восприятием своего наряда. Единственное, что раздражало — полное отсутствие реакции директора на сексуальную обёртку коварно изнасилованной жертвы. Он встретил её у дверей школы, сухо поприветствовал и напомнил, что учителю не пристало приходить в школу вместе с последними учениками.
Брюнетка специально пришла в учительскую после первого урока, но руководитель на восемьдесят процентов состоящего из женщин коллектива не покидал своего кабинета. То же происходило и после второго.
После третьего в щели приоткрытой двери кабинета биологии появилась взъерошенная голова Рукоблудова, решившего, что для устранения врага нужно стать его другом, и трущегося возле директорской.
— Наталья Гамлетовна, после урока зайдите в кабинет Льва Карловича на общее собрание! — прокричал с непонятым укором в глазах отличник, приглашающий предмет любви на свидание к сопернику.
Иванов битых десять минут разъяснял подчинённым новую политику попечительского совета. Наставникам «алчущих знаний» предлагалось собраться, мобилизовав всю волю в кулак и привести подопечных к небывалым успехам в области знаний. За это по итогам года каждый получит персональную премию.
Он одаривал улыбками всех, кроме учительницы биологии. Воспрянувшая духом Нина нагло строила глазки. Она беззастенчиво выставляла напоказ полукруглые формы, готовая предложить директору, в качестве премии, себя любимую вне зависимости от результатов общей успеваемости.
Росток непонятного чувства, похожего на ревность, появился в душе Сидоровой. Он мгновенно проник колючими ветками во все органы тела, настойчиво свербя корнями в самом неудобном месте. Она переминалась с ноги на ногу, мечтая оказаться где угодно, подальше от «взглядового» вертепа.
Наташа в числе первых ринулась к двери, едва дождавшись окончания собрания, но была пригвождена к месту грозным окриком:
— А вас, госпожа Сидорова, я попрошу остаться!
Пирогова замерла, пропуская коллег вперёд, в надежде узнать причину задержания соперницы.
Лев шагнул навстречу излишне пытливой красотке. Он, по-прежнему не глядя на Наталью, выдавил любознательных за порог и, захлопывая дверь кабинета, задал вопрос:
— Как там у нас обстоят дела со средствами контрацепции?
— С чем? — пробормотала ошарашенная учительница, сразу же вспомнив подробности пробуждения после коварного изнасилования.
— Вы что, не проработали план исполнения моего задания?
— Какого именно? Я совершенно запуталась. — Робкий взгляд моментально стал вызывающим. Ревность мгновенно была забыта. Желание постоять за себя перед агрессией соблазнителя выступило на первое место.
Иванов вздохнул. Десять минут назад ревнивое поведение Наташи нравилось ему гораздо больше.
— Личное время с рабочим путать не стоит. — Недовольно выговаривал он. — В школе я твой начальник. Изволь относиться ко мне соответствующим образом, не забывая про почтение и субординацию. Получила приказ — исполняй!
— Я не поняла, извините. — Болтливый язык продолжал жить собственной жизнью, выдавая на гора путанные мысли. — Ваши женщины также страдают от отсутствия у вас привычки заниматься защищенным сексом.
Последние слова она пробормотала в надежде не быть услышанной, но напрасно.
— А ты — моя женщина? — спросил директор, подойдя вплотную к оконным рамам, почти во всю стену.
Он прищурился, рассматривая что-то, происходящее на школьной стоянке.
— А как этот вопрос соотносится с презервативами для школьников?
— Напрямую. — Директор внимательно всматривался в блестящие чистотой стекла. — Вот и результат пробелов образования. — Он кивнул, указывая взглядом во двор и, с раздражением проворчал: — Может быть, ты, как преподаватель, объяснишь юным «чпокальщикам», к чему приводят занятия незащищённым сексом на заднем сиденье тесной машины.
— Что?!
Сидорова ринулась к окну, желая узнать имена любовников, и попала в сеть крепких рук.
Лев, не давая времени опомниться, впился в пухлые губы и требовательно раздвинул их языком, нагло запущенным в рот изумлённой учительницы. Сопротивляться у той не было сил, равно как и возможности. Коварный соблазнитель продумал секс-нападение до мелочей.
Попа биологички упёрлась в стоящий сзади дубовый стол, сдвинуть который было ей не под силу. Ноги, особенно их ударная часть, крепко зажаты мускулистыми «бегалками» Иванова. Руки прижаты строго по швам и зафиксированы его локтями.
«Будто ребёнка спеленал», — успела подумать Наталья, прежде чем провалиться в западню удовольствия, коего не испытывала ни с одним из ухажёров. Предатели-ноги стали мягкими, словно вата, а между ними заныло пульсирующее томление.
Изменник-живот вибрировал, возбуждённый не менее коварной истомой, зовущей биологичку в край неизведанного блаженства.
Грудь напряглась, сделавшись невероятно чувствительной. Сердце забилось с утроенной силой, разгоняя по венам закипевшую кровь. Всё тело слегка покалывало. Хотелось стонать от наслаждения.
«Если я испытываю такое от поцелуя, то что вытворяла во время секса? Зря я стесняюсь своей неопытности…Недостаток практики компенсируется необузданным желанием… Похоже, Наташа, ты страстная штучка, хоть ничего и не помнишь!»
Странно устроенный мозг Сидоровой ни на секунду не переставал анализировать происходящее. Не менее странный язык выдал то, что пришло на ум в тот момент, когда Лев оставил его в покое:
— Что, котяра рыжий, хочешь продолжения той ночи? Не выйдет! Только через мой труп!
