нет ее, пойми ты..! Она села в машину белую и… уехала!
— Куда?
Лешка закрыл глаза и отвернулся, а Данил, замерев на несколько секунд, быстро развернулся и исчез за дверью. Леша бросился следом. Он должен быть рядом и не позволить Данилу сделать какую-нибудь дурость!
Но Давыдов бегал быстрее и несся к ее дому, казалось, не касаясь ногами земли. Она не могла так просто уехать! Наверное, что-то случилось, и она оставила ему адрес, письмо или что-то еще! Дверь была закрыта, но Давыдов, отступив на шаг, выбил ее с первого же удара. Он взлетел по деревянной лесенке. Пустая чужая комната. Нет никакого адреса, никакого сигнала, намека на сигнал! Он бы понял сразу, он бы почувствовал! Значит, она оставила что-нибудь в домике.
Выбегая на улицу, Данил столкнулся с Лешкой и, отпихнув его в сторону, побежал назад. Но марафонский бег — не Лешина специальность! Он уже не может, а Давыдов, кажется, даже не сбавляет темп.
Руки не слушались, Данил не мог попасть ключом в замочную скважину. Наконец он вошел в домик. Нужно ли еще что-нибудь объяснять? Безупречно убранная комната. Его постиранная рубашка аккуратно сложена на стуле — и больше ничего. Она не хочет даже о нем вспоминать.
Данил медленно вышел из домика, когда подбежал задыхающийся Лешка, и, переведя взгляд на шею Данила, сказал:
— Цепь-то золотую, я смотрю, не забыла прихватить!
— Сука!!! — Данил резко развернулся и ударил в хлипкую деревянную дверь ногой так, что разнес практически в щепки, после чего просто опустился на вытоптанную траву. Лешка сел рядом.
— Расскажи мне, Лагуна.
Что ж, Леша готов, и он знает, что скажет! И Лешка, красочно описывая разодетых посетителей и шикарную белую «Волгу», специально представил все так, чтобы Данил понял, что она его обманула, да просто ведь продала! И даже если это неправда, какая теперь разница? Давыдов должен быть задет, должен обидеться, должен ее презирать — тогда он сможет справиться с потерей, он гордый, он умный и сильный — Лешкин лучший друг! Леша пытался поставить себя на его место: нет сомнения — Лагунов нашел бы мужество не простить такого предательства. А Давыдов найдет и подавно!
Выслушав Лешкин рассказ и ни разу его не перебив, Данил встал и засунул в рот сигарету.
— Поехали домой, Леша. Хрен с ней. Даже лучше! — и, не оборачиваясь, пошел к гостинице.
Он пришел в номер и сложил вещи, он рассчитался с гостиницей и сдал ключи от домика. Они с Лешкой поехали в аэропорт, и Данил не переставал удивляться, насколько ему спокойно и насколько трезво работает его голова. Он не чувствует ничего! Ему даже не жаль! Слишком уж большим ничтожеством она оказалась.
Они расстались с Лешей во дворе, Лагунов сказал, что вечером позвонит, и Данил отправился домой. Он улыбнулся, поздоровавшись с мамой, и сел ужинать. Он вполне спокойно отвечал на ее вопросы в своей привычной манере, используя минимум слов.
Пришел отец и стал разуваться.
— О-о! Город-герой приветствует доблестных воинов! — послышался из коридора знакомый рев. — Ну, продемонстрируй загар! — сказал папа, войдя на кухню.
Данил улыбнулся и повернул к нему предплечье. Отец приставил свою руку, как всегда, оказавшись темнее:
— Учись, курортник!
Данил посмотрел на отца и заметил, как папин взгляд остановился у него на шее.
Валерка резко поднял голову, их взгляды встретились. Что это у Дани с лицом? Валерка сразу забыл про цепочку. Сын смотрел на него так, будто ждал удара, а через мгновение его испуганные глаза стали медленно накрываться веками и скулы — заливаться краской. Данил встал и быстро ушел из кухни.
Людка повернулась к мужу:
— Какой-то он странный, Валер! Совсем какой-то не такой. Вырос, кажется… — пожала она плечами.
Валерка ничего не ответил. Но что-то все-таки случилось. Похоже, Даня вляпался в какое-то приключение: Валеркин сыночек даже забыл, что нужно презрительно ухмыляться, глядя на отца, и в самом деле перепугался из-за того, что нет этой цепочки. Впрочем, спрашивать все равно бесполезно, и если нужна будет Валеркина помощь, Даня сам скажет. Уж он-то не постесняется!
***
Данил лег в кровать. Он очень устал за сегодняшний день. Ну как он мог отдать такую дорогую вещь, подарок отца, первой встречной девке?!
Лагуна только что позвонил и пригласил Давыдова к себе на завтрашние посиделки. Но Данилу не хочется! Он лучше побудет дома и отдохнет от всей этой гадости.
Однако утром Данилу показалось, что с ним все-таки что-то происходит. Он чувствовал себя как перед болезнью. Как будто что-то начинает ныть у него внутри. У него дрожали руки, когда он держал чашку с кофе. Он сделал глоток, и у него сдавило горло. Последний раз он пил кофе там, в их домике, похожем на собачью будку, перед самым отъездом. Тогда она попросила взять ее с собой… Она же просила его! Данил не замечал, что потихоньку льет кофе в тарелку с гречневой кашей.
Внезапно подняв глаза, он увидел удивленные лица родителей, поставил чашку на стол и ушел в свою комнату. Он не должен это вспоминать! Ему вообще нельзя больше о ней думать! Но он чувствовал, как в нем что-то просыпается, что-то страшное и огромное, и когда оно проснется окончательно — Данила уничтожит, сожжет, раздавит!
Ему стало страшно. Этого нельзя допустить… Нужно задавить это опять, нужно что-то придумать! В панике он стал лихорадочно цеплять на себя одежду. Ему нужно пойти куда-то, кого-то найти и с кем-нибудь посоветоваться! Ведь наверняка кому-то известно, как это бывает, что делать в таких случаях… Он пойдет к Карине! Она все об этом знает и отвлечет его, она ему точно поможет!
— Ни фига себе, какой мужик! — Карина застегивала юбку и явно собиралась уходить. — Какими судьбами?
— Ты уходишь? — испуганно спросил Давыдов.
— Да. Жалко, конечно… — она игриво взглянула на Данила. — А что? Развеяться решил? Давай, солнышко, вечером, а?
— Карина! — он поймал ее взгляд. — Мне нужно спросить тебя! Посоветоваться. В одном деле… личном. Пожалуйста, сейчас, давай с тобой поговорим!
— Поговорим? — она слегка наклонила голову и прищурила глаза. — Ну давай. Только говори скорее, я пока ничего не понимаю! И чего ты краснеешь, будто в меня влюбился?
— Вот! Правильно, Карина! Только не в тебя! — Данил стал жестикулировать, поднимая руки и снова бессильно их опуская. — Не в тебя, а в… в общем, она меня бросила! Что мне делать?
Брови Карины поднялись вверх, и рот растянулся в улыбке:
— Не знаешь? Купи цветочки и попроси прощения! — сказала она издевательским тоном.
— Да
