Викторий Шварцман - Тридцать девять стихотворений

Нижний Архыз 1984

* * *

Сокровеннейшая из тайн

Драгоценнейшим из даров

От устья губ

К вашим морям

В утлой лодочке слов.

Стихи!

Безумно их значенье:

Признанья, клятвы и мольбы,

Увы! Мое предназначенье -

Стихи.

Не расспрашивай о радости,

Не расспрашивай о горести,

Не разгадывай о милости,

Помолись о самой малости.

Стихи мои! Комочки слов,

Плач наспех срезанной свирели,

Потусторонний мой улов,

Которому никто не верит.

Найти загадочную грань

Между гордыней и смиреньем,

Узнавши суть, исчислить дань

Земле, деревьям, дням

осенним.

Я изнурен до смертной дрожи

Борьбою Духа и Души.

Господь, ты был неосторожен,

Как жгут твои карандаши!

От ощущения каната

Меня, о Господи, избавь,

Пришли за мною челн крылатый

И возврати в земную явь!

Дух и Душа - два враждебных начала,

Мира каркас.

Дух и Душа - два гремящих причала

Господа в нас.

Лепет ребенка, Бах и Бетховен,

Алефа знак...

Инь или янь? Беспощадно неровен

Молний зигзаг.

Улыбка - повод.

Улыбка - удочка.

Девке - брошка,

Юнцу - амулет

Дельцу - авоська,

Лентяю - плед,

Умному - ермолка,

Дурачку – дудочка.

 Звонарь, хранитель основ,

Только лишь свет зари,

Прячет зернышки снов

В потухшие фонари.

Встает искатель основ.

Думает: звук - знак.

К лепету колоколов

До ночи спешит, чудак.

Мой исповедник извечный!

Вновь пред тобою колена

Клоню, чтобы, выслушав молча

Рассказ о дорогах и травах,

Ты мне суету отпустила.

Чтобы вновь я - котомку за плечи,

А посох - в травы дороги...

И снова - вселенским ухом,

И снова - вселенским оком...

Пусть каждому достанется свое.

Пусть каждый своему расскажет,

Который из земных краев

Всех лучше, ближе, глаже -

И где земное острие

Острей всего - и без поклажи

Идти придется...

Но каждому достанется свое,

И медленно уйдут миражем

Края отца. Лишь острие

Останется на страже.

Целовать - целой оставить,

Рассказав о блаженстве утрат.

Рассекретить: не лес, а сад,

Распахнув поцелуем ставни,

Прошептать, пригубив, верь,

Погубить, приоткрыв двери...

 Все равно от меня не уйдешь,

Как река не уйдет от рук,

От хлебов не уйдет, как дождь,

От "любовь" не уйдет, как звук.

Все равно от меня не уйдешь,

Ото лжи не уйдет, как лгущий,

Не уйдешь, как от случая ложь,

Не уйдешь, как от рока случай.

И снова ночь, как Нил, а сон

Как искупление вины.

И оглушенным оглашен

Закон такой страны,

Где солнце вечно невпопад,

Где сутки ищут нить,

Где от рассвета ждет закат

Пожар зари залить.

Зацелуй до зари

Задари,

Пока спят сторожа - звонари,

Пока стон стерегут фонари

Заласкай, зацелуй, задари!

Забудь заботы бытия,

В заборе будних дней

Лазейку сделай - ты и я

Лишь будут знать о ней.

А чтоб другими тайный лаз

Не знаем, не судим,

Мы на ночь для отвода глаз

Сто вьюг наворожим.

Пусть белизною скроет наст,

Что мы живем - впросак,

Как дети: кто во что горазд,

Как птицы: просто так.

Когда обида мир заслонит,

В твою вернусь я тишину,

В спокойствие твоих ладоней

Свои ладони окуну.

Когда грядет час безминутья,

В них растворюсь.

Чтоб сквозь века

В твоей горсти опять очнуться

Комком из глины и песка.

Не уйти от смятенья разлук -

в лучи встреч,

в чет часов, неуклонность уклада,

в зрелость слов, непоспешную речь.

В да и нет от ладоней лада.

Кто-то забыл слепоту крыл, Кто-то забыл всепрощение век,

Сдумал. Забыл. Сбыл.

Где-то

бежит

                человек. 

Рук речная страна,

Зелень нильских ночей!

Так щемяще странна

В детстве нега плечей.

Острова тростника,

Лодка, вето цветов...

Как сейчас далека

Ты, страна полуснов!

Фиалки детства

с лилиями

сплелись в букете.

Но не слились их ароматы

нежный и терпкий.

Жизнь так коротка!

Сколько смысла в случайном букете!

Текст из листьев и лепестков повествует в новеллах о лете,

а в статьях - о структуре основ.

Он правдивее торы Ландау,

потому что на чашечках клей

больше

            звездного света попало,

чем в зрачки

            самых мудрых людей.

Я буду писать "да",

Я буду писать "нет", Только весной вода

Твой принесет ответ,

Мартовская вода: Растаявшие снега, Растаявшие года, Разбуженная река.

 Ася, Алена, Алиса...

Солнце, проникнув сквозь стекла Старинной заброшенной церкви

В три цвета окрасило плиты.

Тихо — Лишь сердца удары

Я, замерши, смог услышать

В подкуполье гулком.

Небеса обернулись дождем:

Легких слез серебристое кружево,

Мы с тобою, заснув, подождем

Отпущения знанья ненужного.

Цветы мне говорят: прощай,

головками кивая дружно,

Ведь есть у каждой жизни край,

Переступить который нужно.

Я знаю все, конечно, сам,

Я знаю повесть всю заранее,

Но вновь и вновь тянусь к цветам,

Ловя их легкое дыхание.

 О, переменчивость кристалла,

Неуловимость нег!

Как до сих пор ты не устала

В предгорьях нег?

Как разгадать твою улыбку?

Да - или нет.

В глазах, где вал зеленозыбкий?

Но зелень мне в ответ.

Лучинка, отщепленная от детства,

Личинка, бабочка, пыльца!

От бед твоих одно лишь средство -

Колодец ласковый кольца.

Пусть через цепь чудесных повторений:

Прозрачен лес и иволга поет -

Вернется в мир не знанье, но смятенье,

Личинка, бабочка, полет!

Со свечою в руке

Обхожу темный замок.

Я здесь гость, а хозяева спят.

Настороженно смотрят

их предки из рамок,

охраняя вино, лунный сад,

сонный замок

и тебя

в мягкой ткани до пят.

Ты знаешь о себе такую малость,

Смешная девочка, таинственный сосуд!

Ведь там, где для тебя лишь шалость,

Небытие и жизнь смешались.

Их разделить - возлюбленного труд.

Чалма над могилою хана,

Луна, минареты, охрана...

На ложе потомка Ногая

Вновь чья-то дочурка нагая.

Сегодня кусалась и билась,

Смирилась, заснула, забылась.

Наложницы юной колено,

Как мрамор, готовый для плена

медлительных ханских хотений,

Как мрамор прохлады и лени.

Ночь. Слезы в спирали фонтана.

Луна. Минареты. Охрана.

Шлют гонцов к шамаханской царице

Все концы шарового мира,

И стучится послов вереница

От царей, королей, иров...

Но гонит их царица прочь,

но гонит их в сырую ночь,

но в ночь сама глядит тайком,

зрачки упрятав под платком,

и платья шелк горит на ней.

Скорей! Скорей! Скорей! Скорей!

Шагают осколки адамова рая,

Что был в Эфиопии или Нигерии,

Шагают, танцуя, порхая, играя -

Чуть дети, чуть птицы, чуть звери.

Как звук кастаньет в полумраке Севильи,

Как платья измена над смуглым коленом,

Они своим танцем опять упразднили

Мое превосходство над тленом.

Брожу по улицам, заглядывая в окна,

    как в лица.

Вечерний дождь, вода по светлым окнам

    струится.

Вечерний дождь, вода со светом спорит,

    ищу лицо.

Далеким детством брошенное в море

    кольцо.

Я вновь в плену любви и веры.

И снова птицы утром алым