принялась вспоминать каждую секунду прошлой ночи.
Я уже тосковала. Сейчас мне не хватало Ноя, как будто я не видела его несколько недель. Я быстро вытерлась и опустила руку в эмалированный кувшин, стоявший на комоде. Мне нужно прочитать его любовное письмо еще раз, сейчас, немедленно.
Но где было это письмо?
Его больше не было там. Я сунула руку в кувшин, встряхнула его, перевернула. Ничего. Он был пуст. Кровь прилила к моей голове. Я резко развернулась, еще раз заглянула во все уголки. И снова ничего. Я быстро завернула свое голое тело в полотенце. Кто знал, где я спрятала письмо? Кто украл его? Случайностью это не могло быть.
Я дрожала, перевернула все вверх дном, перерыла все ящики, достала красный чемодан из-под кровати, посмотрела на него, обыскала всю одежду, осмотрела печь. Нигде его не было. Письмо пропало.
Это могла быть только сестра Фиделис. Сегодня ночью. Возможно, она следила за нами, делая вид, что бродит, как призрак, по коридорам. Перед ужином я спрятала письмо. В принципе его могли взять и Ансельм, и Виктор, пока я была занята разбором книг в библиотеке. Или это был кто-то, кого я не знала и кто постоянно наблюдал за мной. Еще минуту назад я была самым счастливым человеком на земле, а теперь во мне возник страх. В дверь снова постучали.
Сейчас это была не сестра Фиделис.
— Ирина? Мы хотим позавтракать.
Я услышала голос Ноя, и мое сердце сделало сальто от радости. Мне захотелось раскрыть дверь, сбросить полотенце и броситься в его объятия — находка для тех, кто следил за мной. Поэтому я лишь немного приоткрыла дверь. Он играл руками и казался напряженным с головы до ног.
— Да? — прошептала я.
— Все ждут тебя, — объявил он. — Тебе стоит поторопиться.
Затем он развернулся, сделал неуклюжее движение и ударился о перила лестницы. Я предвидела это, но мой язык был слишком медленным. Ной тихо выругался, потер бедра и, прихрамывая, пошел в верном направлении. Я никогда не видела, чтобы он терял ориентацию в пространстве. Я обнаружила, что стала нервно жевать полотенце. Все ждут тебя, сказал он.
Я бросила полотенце на кровать, надела лучшую юбку, затем блузу, влезла в сандалии, вышла из комнаты и боялась встретить Ноя. Мне будет очень трудно игнорировать его и делать вид, как будто ничего не произошло.
— А, вот и она! — сказала сестра Фиделис, идя мне навстречу.
На фоне трех мужчин, которые стояли рядом с ней в прихожей, она казалась очень маленькой. Третьего из них я никогда не видела.
Он был пухлым и носил круглые очки. Его завивающиеся темно-коричневые локоны прикрывали лысину. У него была глубокая ямка на подбородке и полные, изогнутые губы. Шелковая рубашка баклажанового цвета натянулась на его животе. Желтый галстук выглядел как пощечина.
— Позвольте представить. Доктор Ленард Адамс. Ирина Павлова, — сказала сестра Фиделис, как будто она давно и с нетерпением ждала его. Ее щеки пылали, как натертые воском яблоки. Врач? Он здесь, чтобы обследовать Ноя?
Он дружелюбно рассмеялся и пожал мне руку своей рыхлой и липкой, но при этом вовсе не неприятной, рукой.
— Я хочу поблагодарить вас от всего сердца, — сказал он, продолжая трясти мою руку. — Сестра Фиделис сказала мне, что вы научили Ноя плавать.
Ной. Только теперь я решилась взглянуть на него. Он ответил мне, посмотрел на меня, открытыми, полными любопытства и восхищения глазами… Я покачала головой, думая о том, что он не видел меня, но своими широко открытыми глазами, устремленными на меня, как бы пытался меня поймать, но не мог.
Врач заметил, что мое внимание направлено не только на него одного, но и на Ноя, который стоял позади него. По-прежнему крепко сжимая мою руку, он повернулся к Ною, потянул его за рукав к себе и приятельски положил ему руку на шею, чего ему не стоило делать, поскольку Ной был немного выше его и таким образом Адамс выставил на всеобщее обозрение пятна пота у себя под мышками. Почему он мог касаться Ноя, а я нет? Увы, мне оставалось лишь отматывать время назад и переживать впечатления прошлой ночи. Снова и снова. До бесконечности.
— Все в порядке, мой мальчик?
Он отступил от меня.
Ной кивнул. Я опустила глаза, потому мое сердце почти разрывалось от желания, страсти и любви, и я боялась утонуть в этих чувствах.
— Я рад снова тебя видеть.
Он по-приятельски слегка ударил Ноя в грудь.
— Я тоже, — сказал Ной и улыбнулся. Его смех выглядел естественным, но он был хорошим актером. Никогда нельзя было точно сказать, что на самом деле происходило в нем. Нет, я так не могу, мне нужно смотреть на него, и с каждой секундой, пока я на него смотрела, мое желание быть с ним становилось все сильнее.
— Сколько времени я не был здесь? Шесть недель? Невероятно, как ты вырос. Теперь ты окончательно обогнал меня. — Врач рассмеялся. — Жаль, что это не произошло раньше. В канцелярии непорядок.
Адвокат, но не врач.
Ансельм объявил, что завтрак готов, и пригласил к столу. Процессия начала двигаться. Виктор, который стоял, опершись на камин, протер глаза. Он выглядел усталым.
Вдруг мои мысли остановились, и в голове, словно всплывающее сообщение на ярко-красном фоне, промелькнуло: они провели эту ночь на чердаке вместе с Ноем!!! Сестра Фиделис, повернувшись ко мне, казалось, ничего не заметила. Она взяла меня под руки:
— Вы наверняка уже задавались вопросом… — Да, мне было интересно, когда я смогу наконец-то остаться наедине с Ноем. — Доктор Адамс — крестный отец Ноя. Он регулярно навещает нас.
— Мой милый Ансельм! — воскликнул доктор, когда увидел стол, заставленный блюдами к завтраку. — Он превзошел самого себя.
Ансельм смущенно улыбнулся:
— Делаю все, что могу. Кофе со сливками? Как всегда?
Завтрак прошел передо мной, как размытый черно-белый фильм. Иногда в нем мелькал Ной: цветной или однотонный, чудесный аромат, веснушки на носу, белые зубы, когда он смеялся, вены на руках, подобно рекам, пересекавшие континенты, кончик языка, который в замедленной съемке слизывал что-то сладкое из уголков рта, глубокий, мелодичный голос, черные пряди волос, которые падали ему на глаза, запах его кожи, напоминавший инжир и айву, малину и шиповник.
В то время как мой фильм подходил к концу, крестный Ноя начал развлекать компанию, собравшуюся за столом. Он намазывал Ною булочку и нес какую-то околесицу. Иногда я замечала, что Ной сквозь всю эту завесу как будто пытается коснуться меня. Он хотел почувствовать меня? Я попыталась обнаружить себя,
