здесь лишним. Абсолютно чуждым элементом в этой семейной идиллии. Мать и дочь, сосредоточенные друг на друге, и какой-то залетный мужик.
– Дядя Витя тебя целувал, да? – Оба взрослых синхронно поперхнулись. Маленькая ложь во спасение не прокатила…
– С чего ты взяла?
Аля поднялась, увлекая дочь к графину с водой, уводя подальше от того, кто посмел ей все испортить. Оглянулась, намекая, что ему пора сваливать, и ждать чудес не стоит.
– Ты же меня всегда целуешь, когда мне плохо. У тебя же болел глазик? – Кроха доверчиво прижималась к матери, встала босыми пятками на ее домашние тапочки, приподнялась на цыпочках, заглядывая в глаза.
– Нет, малыш. У взрослых людей так не принято. Это только мамины поцелуи так помогают, а чужие – нет.
– Эх…– Она вздохнула демонстративно. Потом еще раз. Почти комично, если бы не сама ситуация. – Эхххх…. – И еще один тяжкий вздох.
– Что такое?
– Я думала, вы поцелуетесь, и он станет нашим папой… – Лукавые глазенки, уже совсем проснувшиеся, выглянули из-за материнской ладони, явно на что-то намекая Виктору, и тут же спрятались. – Эх…
– Нет, малыш. Папами так не становятся. И дядя Витя уже уходит. – Уже другие глаза, не с намеком, а с четким указанием, смотрели на него в упор. – Дядя Витя, скажи нам «До свидания» и иди домой.
Только полный идиот стал бы сейчас настаивать на обратном. Виктор не был идиотом. Послушался.
– Дядя Витя, а ты завтра к нам еще придешь? – Юная принцесса умела быть настойчивой, несмотря на все запреты и шипение матери. Она с явным удовольствием забралась на колени к Але, положила ей на плечо голову и наблюдала, как «дядя Витя», не торопясь, уходит.
– Нет, котенок, дядя Витя завтра уезжает, очень далеко. Не расстраивайся…
– Нет! Скажи, что ты завтра придешь! Скажи! Это неправда, что уезжаешь! Неправда же?
Соглашаться с этой маленькой женщиной было гораздо удобнее и приятнее.
– Конечно, принцесса. Я завтра тоже приду. Обязательно. А ты сейчас ложись спать, спокойной ночи!
Захлопнул за собой дверь, абсолютно довольный и спокойный. Малышку он точно обманывать не собирался.
На следующий день Пальмовский был у подъезда Али ни свет ни заря. Хотел перехватить на выходе обеих девочек. Уже представлял, как Настя обрадуется сюрпризу…
Не вышло. Свет не горел ни в одном из окошек, а появления сладкой парочки Виктор так и не дождался. Хотя уж он-то ждать умел, как и контролировать все ходы и выходы.
Его обвели вокруг пальца, просто слиняв из дома намного раньше, чем Пальмовский приехал. Мысль о том, что все просто так совпало, он просто отмел, как недостойную.
Главный косяк: он все успел, даже «поцуловаться», а вот номер телефона Али так и не узнал. Оставалось немыслимое и в корне неприятное: идти на поклон к Славке.
Очень хотелось надавать ему по роже, за то, что молчал и ни о чем не рассказывал. Дураку понятно: братишка с Алей общался давно и плотно, много и как будто безвозмездно помогал… И только самый наивный отморозок верит в платоническую дружбу между женщиной и мужчиной. Пальмовский себя не считал ни наивным, ни, тем более, отморозком.
– Здравствуй, брат. Надо увидеться. – Он даже нисколько не удивился, когда услышал голос брата, а на заднем фоне – бодрый Настин голосок. Девочка чему-то сильно радовалась. Судя по всему – возвращенной красной машинке…
– Ну, увидимся, если надо. А что случилось? – Славон искусно делал вид, что вообще не в теме. А может, и правда, еще не был в курсе, что Виктор с Алей встретились. – Мы же и так почти каждый день пересекаемся…
– Надо на нейтральной территории. Вопрос не по работе.
Он подозревал, что очень захочет дать кому-то по морде. А это следовало делать без наблюдателей в качестве коллег и подчиненных.
– Надо же… Как интересно… – Славка то ли начал догадываться о чем-то, то ли попросту издевался над родственником. Ирония в его голосе цепляла за живое.
У Виктора сжимались и разжимались кулаки от желания стукнуть, и посильнее, и желательно вотпрямщаззз! Но приходилось держаться: Славка мог стать источником бесценной информации. Эмоции можно и потом на волю выпустить.
– Да мне тоже многое любопытно, честно говоря. Вот давай-ка встретимся и обсудим.
– А давай! Время-то еще детское! Глядишь, успеем до начала рабочего дня! – Славон, похоже, ничего не боялся. То ли отважный до слабоумия, то ли действительно знал что-то очень важное, потому и был таким уверенным.
Они встретились в той самой кофейне, где-то когда-то злой рок или счастливая случайность (Виктор так до конца и не определился), столкнули Пальмовского и Алю. Только на этот раз мужчины выбрали уголок потише, а не стойку у бара. Ни к чему было посвящать в их разборки всех присутствующих.
– Ну, рассказывай, что приключилось, брат? – Славик продолжал притворяться дурачком, ни о чем не подозревающим.
– Как давно ты общаешься с Алей? – Виктор не стал тянуть кота за хвост и подыгрывать кузену. Он пришел за сведениями и фактами. И еще, возможно, чтобы разбить этому кузену нос. Заслуженно, как он считал.
– А разве не ты нас познакомил, Вить? Что за вопросы? – В отличие от Виктора, Славик вел себя расслабленно, потягивал свой черный-черный эспрессо и закусывал горьким шоколадом.
У Пальмовского рот свело от горечи. На вот это убойное сочетание кофеина с кофеином, и вообще без грамма сладкого, смотреть было невозможно. Сам он пил апельсиновый сок, свежевыжатый и не менее бодрящий, чем кофе.
– Ты отлично знаешь, о чем я. Не делай дурачка из меня и из себя, заодно.
– Ну, так ты формулируй правильно вопросы, брат. Чтобы дурачками не были мы оба. Что хотел узнать-то? И что за срочность?
– Ты прекрасно знал, что я пытаюсь найти Алю. – Виктор цедил сквозь зубы, злясь на все вокруг – на ситуацию, в которой оказался, на брата, почему-то ведущего себя так спокойно, на себя, за совершенные когда-то глупости, и на Алю до кучи.
– Знал.
– И это не мешало тебе поддерживать с ней контакты.
– Не мешало. Ты и не запрещал, вроде бы… Даже если бы и запретил, у тебя на это права не было…
– А что мешало тебе сказать мне, что она вернулась в город и живет где-то рядом? Зачем было держать это в тайне, Славон?!
– Аля
