Нет уж! Обойдётся!
***
Платье выбрала быстро. Сарафан той же длины с вышитыми белыми цветами по подолу. Переоделась и сама на себя засмотрелась.
– Ещё вот эту заколку, – попросила девушку-консультанта.
Белая, с переливающимися камешками, она отлично дополняла образ. Уже почти вышла из магазина, но увидела до ужаса откровенный топ. Вульгарный, ярко-красный, прямо-таки вопящий «возьмите меня хоть кто-нибудь». Самое то, чтобы разнообразить гардероб чопорной суки.
Вернувшись, застала ту на прежнем месте.
– Это тебе. – Поставила перед ней пакет. Она подняла голову. – Подарок.
– Оставь себе, – процедила она.
Я вдруг поняла, что в её взгляде больше нет превосходства. Заметила на полу открытую коробку.
– Поздравляю, – процедила она. – Ты победила.
– Победила? А мы с тобой во что-то играли?
Она усмехнулась и кинула в коробку блокнот. За ним ежедневник. Оставив ей «подарок», я в третий раз за день зашла к Мише. Тот стоял у окна и задумчиво смотрел на улицу. Ни бумаг в руках, ни телефона. Удивительно.
– Миш, почему Юля собирает вещи? Ты снова вернул её в другой офис?
Он обернулся. Оценивающе осмотрел меня.
– Нет. Я её уволил, Сеня.
– То есть… как уволил? Почему?
– Она мне надоела.
Его ответ не успокоил – вызвал новый прилив раздражения. Миша опять повернулся к окну, словно ему надоела не только любовница, но и я.
– В смысле она тебе надоела? – Я подошла ближе и дёрнула его за рукав. – Ты увольняешь всех, кто тебе надоел? Просто раз, – щёлкнула пальцами, – и всё? Это что, нормально, по-твоему?
– Мы будем обсуждать всё, что я делаю, и всех, кого увольняю? Это моя компания, Есения. Как я решил, так и будет. Она мне надоела, на этом всё. Свои решения с тобой я обсуждать не стану.
– Ты же с ней спал!
– Я с ней не спал.
Он меня за полную дуру держит? Да даже если я и дура, всему есть предел.
– Думаешь, я в это поверю?
– Ты можешь верить, во что хочешь. Дело твоё.
– Как ты так можешь, Азаров? Попользовался ей и вышвырнул. А завтра что? Кто тебе надоест? Я и дети? Нас ты тоже вышвырнешь? Да?
– Ты пришла, чтобы мне истерики закатывать? Не забывайся, Есения. Брак у нас фиктивный, скандалы я тебе закатывать не позволю. Знай своё место.
– Я его знаю, Михаил Григорьевич, – процедила я. – Моё место там, где будет угодно вам. У плиты, под вами или за столом переговоров – везде, где вы пожелаете. И брак у нас фиктивный, когда вы пожелаете. Всё, как вам угодно.
– Именно. А сейчас мне угодно, чтобы ты замолчала, взяла нужные бумаги и поехала домой. И больше никаких истерик.
– Конечно, Михаил Григорьевич, – бросила я и под его тяжёлым взглядом пошла к двери, едва контролируя дошедшую до предела ярость.
Есения
Миша приехал ровнёхонько к ужину. То не дождёшься, а то на тебе! Если он рассчитывал, что я в обморок упаду от радости – зря. То, как он поступил со своей помощницей, всколыхнуло ставшую утихать тревогу.
Пока дети стучали ложками, я украдкой смотрела то на них, то на Мишу. Костя всё ещё держался с ним настороженно, а вот Даша тянулась всё сильнее. Особенно после появления Дымки. Но что, если «игра в семью» Азарову наскучит?
– Я всё, – объявила Даша, положив ложку.
На её тарелке остались только макароны. К ним она даже не притронулась, причём так было уже не в первый раз.
– А кто доедать будет?
Она наморщила нос. Ясно всё. Сделала себе мысленную пометку – макароны не предлагать.
Костя тоже справился с ужином, и я разрешила детям уйти из-за стола. Мы с Мишей остались вдвоём, и тишина стала напряжённой. Можно было включить музыку или телевизор, чтобы разбавить её, но муж терпеть не мог, когда телевизор болтает просто так, а ужин под музыку отдавал романтикой.
Переживания походили на сгущающиеся тучи. Ко всему прочему прибавилось ещё кое-что – вчера вечером, разбирая доставленные продукты, я почувствовала лёгкую тошноту. Значения не придала, но сегодня это повторилось. И тут я посмотрела в календарик… Задержка была маленькая – три дня, такое случалось и раньше. Но…
– Не думай, что мы проехали тему с твоей Юлей, – сказала я, отложив вилку. Поняла вдруг, что не могу съесть ни кусочка курицы. Не могу и всё тут.
Миша тоже отложил свою.
– Я и не думаю. Ни о теме, ни о Юле. Она больше не работает в моей компании.
– В твоей постели она тоже больше не работает? Ты спал с ней, Миш. И не надо говорить, что это не так. Женщины чувствует такие вещи.
– Это было давно.
– Но всё-таки было.
– Да какая разница? – Он отшвырнул салфетку. – К тебе это отношения не имеет. К нашим с тобой отношениям тоже.
– А какие у нас с тобой отношения?! Объясни. То ты мчишься за мной, то ты заявляешь, что я тебе никто. Что у нас с тобой, Азаров?! Кто я для тебя?! Фиктивная жена, временное развлечение или ещё кто?!
Ноздри Миши раздулись. Точно ящер! Из коридора приближался топот, но я не могла отвести взгляд от Азарова. Хотела получить ответ, особенно сейчас, когда следующий день мог принести с собой что угодно.
– Мама Еся, – разрушила тишину Даша.
Мы с Мишей посмотрели на неё одновременно. Она подошла к столу и показала мне куклу, обмотанную чёрной тканью.
– Смотри, какое я ей платье сделала. Почти как твоё. Смотри, вот, – ткнула в меня кукольными ногами.
Ткань была дорогая. Я напряглась, взяв куклу. Обмотана она была от груди до щиколоток, сверху Дашка прикрепила маленький цветочек, причём очень аккуратно.
– Дашуль, а где ты взяла ткань?
Миша не сводил с нас взгляда. Я очень боялась, что подозрения оправдаются, и всё-таки надеялась, что ошибаюсь.
– В мусорном ведре в ванной, – ответила племянница и, не успела я ничего сказать, унеслась в коридор. Её топот стал стихать и сразу же приблизился снова.
– Вот! – объявила она, протягивая мне штаны.
Ничего не сказав, Миша взял у меня искромсанные брюки. Мельком я зацепилась за ярлычок с названием знаменитого модного дома. Лицо Азарова было каменным, глаза непроницаемыми. Даша что-то рассказывала, но я её не слушала, просто не могла. Держала куклу негнущимися пальцами, а внутри нарастал страх.
– Мы тебе новые купим, – получилось тихо и неуверенно.
Азаров расправил брючину и сунул ладонь в дыру. Вдруг губы его изогнулись, на щеке появилась ямочка. Он хмыкнул и протянул брюки Даше.
– Держи, горе-портниха. Тут ещё платьев на десять хватит. Только, пожалуйста, не бери больше без спроса ничего. Тем более из мусорных корзин.
– Почему нельзя брать? Это же никому не нужно.
– Тебе нравится рыться в мусоре?
Даша неопределённо пожала плечами. Миша поднялся и, достав из-под раковины ведро, поставил перед ней. Кивнул.
– Если нравится, приступай. Может, что найдёшь.
– Не хочу. – Она отошла подальше. – Тут всё плохое. И пахнет плохо.
– Значит, всё-таки не нравится.
На этот раз Даша согласилась. Кивнула, правда, перед этим подумала. На том они и порешили.
Забрав куклу и штаны, Дашка снова убежала. Я вздохнула с облегчением.
– Спасибо, Миш. Я подумать не могла, что она такое сделает.
– За что ты меня благодаришь? – Он улыбнулся. – За то, что обеспечил кукол этой кнопки новой коллекцией шмоток?
Я отрицательно качнула головой.
– За то, что не кричал на неё, – сказала серьёзно, не поддержав веселья. – Антон всё время орял на детей, если они трогали его вещи. Повышал голос, а Даша… – Снова качнула головой. – Неважно. Просто спасибо. Я знаю, что ты любил этот костюм.
– Это просто костюм, Сень. Подойди сюда. – Он протянул мне руку.
Я встала и хотела пересесть к нему, но не успела – Миша поймал меня за запястье и потянул. Я опустилась к нему на колени.
– Твой бывший муж идиот, – сказал он тихо, поглаживая меня по пояснице. – Ты правильно сделала, что ушла от него.
Пробрался под край футболки, и вдоль позвоночника у меня побежали мурашки. Руки согрелись мгновенно. Миша смотрел мне в глаза и молчал. Я тоже молчала, не зная, что говорить, что делать. Слышала детские голоса, и это сдерживало. Но хватило нас ненадолго – ещё несколько секунд, и я провела пальцами по волосам Азарова. Почувствовала на губах его дыхание, потом прикосновение. Отстранилась, понимая, что нельзя забываться.
