выписку, и там было чётко написано, детей возможно не будет, тогда что во мне?
— Честно в моей практике это в первые, я изучу твои анализы, всё расмотрю, но докопаюсь до истины.
— Я же вижу, ты что то от меня скрываешь.
— Да… Я обнадеживать не буду, и скажу как есть. У тебя не всё в порядке, есть возможность, что ты не сможешь родить этого ребёнка, не навредив себе. В таких случаях доктор..
— Я поняла — закончила за неё предложение.
Встав и одевшись, спрашиваю у неё мобильный телефон, я должна поставить в известность Ворона. Он имеет права знать о ребёнке, но буду молчать о своей болезни, что есть вероятность, что меня не станет. Так же попросила Алю молчать.
Выйдя на улицу вздохнула полной грудью, господи. Как такое возможно? Значит я не потеряла тогда ребёнка? Но как? Ошибка врачей, что то упустили?
Набрав цифры, смотрю на номер. И что я ему скажу? Он тоже мучался, тоже было тяжело. Думаю… Думаю… Думаю…
Возле меня останавливается чёрный внедорожник, окна которые были полностью затанированы, Миша рядом начинать рычать и лаять.
Два омбала выходят, один из них хватает меня за волосы. Миша прыгает, зубами хватает моего обидчика и кусает. Тот орёт диким голосом.
Я начинаю инстинктивно бежать в другую сторону. Но уже слишком поздно. Кто-то хватает меня за волосы, препятствуя моему побегу. Тут слышу громкий хлопок, и Миша больше не двигается.
Нажимаю зелёную трубку, есть возможность, что смогу дозвониться ему.
Мужик поднимает руку, и по моим глазам бъет острая вспышка, а меня поглощает темнота…
Полина
Моя голова раскалывается от резко пульсирующей невыносимой боли. Я извиваюсь на сидении, пытаясь поменять положение, и слышу, как подо мной скрипит кожа. Я пробую закричать через кляп, но выходит лишь жалкий стон. Кто бы это не был, мои глаза были завязаны, руки связаны.
Водитель меня игнорирует.
Из-за движения автомобиля меня укачало. Не думаю, что когда-либо в жизни я боялась больше, чем сейчас.
Я снова извиваюсь и ору в кляп.
Музыка становится громче.
Куда они меня везут? Кто они такие?
Поверхностно дышу через нос и пытаюсь успокоиться. Я не могу сейчас поддаваться панике. Не могу рисковать своим ребёнком. Мне нужно все обдумать.
Проходит довольно много времени, когда автомобиль наконец замедляется, и останавливается.
Дверь с моей стороны открывается, и мне кажется, будто проходят годы, хотя на самом деле, не больше минуты, пока кто-то наклоняется, чтобы меня отстегнуть.
Похититель аккуратно ставит меня на снег, и стягивает с глаз повязку.
Я морщусь от солнечного света, как только зрение возвращается смотрю в зеленые глаза, обрамленные густыми черными ресницами.
— Егор?
Его глаза жесткие, холодные.
Зловещие.
Он ухмыляется, нагло разглядывая меня с головы до ног, и это вызывает во мне дрожь.
— Полина Ткачева — произносит он, засовывая кусок моего шарфа, которым завязал мне глаза, в карман джинсов. — Как же я давно о тебе мечтал.
До меня доходит серьезность ситуации.
«Это не сон, — все, о чем я продолжаю думать. — Все это реально.»
Дерьмо. Он тянется к моему рту, освобождая меня.
— Полина Воронова — поправляю его, как только даётся шанс.
— Наслышан, наслышан — Из его полных губ вырывается сухой смех. — И сейчас у меня в руках принцесса собственной персоной.
Он подходит ближе, настолько близко, что его дыхание смешивается с моим прерывистым.
— Что тебе нужно?
Я сужаю глаза, проклиная скатившуюся вниз по щеке слезу.
— Ты мне нужна. Всегда была нужна, долгие годы о тебе мечтал, и наконец ты со мной.
Больной ублюдок. Его мокрый язык облизывает мою щеку. Его руки начинают путешествие по моему телу.
Фу…
Мерзость…
Меня сейчас стошнит…
— Убрал свои щупальцы.
На протяжении долгих лет он посылал мне пару пытливых взглядов, но никогда не смотрел так, как сейчас.
С таким отвращением.
— Он тебя трогал. Ты спала с ним, пока я ждал тебя. Боже, как же я любил тебя, настало время и ты наконец в моих руках — продолжает он с небольшим колебанием в голосе, которое должно меня немного обнадежить, но легче почему-то не становится.
— Тебе лечится нужно. Между нами некогда не может быть нечего, я замужняя девушка, понимаешь — тычу ему палец с кольцом — Видишь?
— Это легко поправить, из замужней женщины я сделаю тебя вдовой — прошептал он, посылая мне медленно расползающуюся по лицу зловещую улыбку.
Внезапно при мысли о нем меня накрывает сокрушительная тревога.
— Егор? — к нам приблизился один из моих похитителей — Лысого собака покусала, его бы в больничку.
— Перед тобой медик — отвечает ему парень, при этом толкая меня в спину, ближе к дому — Она и подлотает. Правда? Полина?
— Да пошёл ты, в жопу. Мелкими шажочками.
Он бьёт меня, щеку жжет от сильной пощёчины. В уголках глаз собирается влага. Не плачь, не доставляй этому ублюдку удовольствие. Они уже придумали свое предсмертное желание? Ворон всех кастрирует только за то, что ко мне прикоснулись. Любой мужчина в моей семье это сделает.
Если они думают, что я сдамся без боя, то, несомненно, похитили не ту девушку.
— Шевели булками — Егор снова толкает меня.
Он пожалеет о том, что сделал. Только нужно как нибудь подать знак Ворону, где я. Я не буду плакать из-за того, что его нет рядом. Какой в этом смысл? Можно жалеть себя бесконечно, желая, чтобы кто-нибудь был рядом и пришел бы мне на помощь. Как говорил Антон, за себя нужно бороться.
Я должна бороться…
Я толкаю Егора так сильно, на что способно моё тело и бегу к машине, может эти идиоты оставили ключи в машине.
Только что я открывала дверь машины, и вдруг, я лежу лицом вниз на переднем сидении, бездыханно и неподвижно. Я попыталась подняться, но не смогла, потому что тело Егора было слишком тяжелым.
— Пусти Егор, пусти! — кричу я захлебываясь слезами.
Я закричала, когда он вывернул руку у меня за спиной, стискивая до боли другой своей рукой. Его локоть больно впивался мне в верхнюю часть спины. Я не могла пошевелиться.
— Любишь грубость? Сейчас ты почувствуешь как это, когда ебет тебя настоящий мужик.
Чувствую как он стискивает мои джинсы, оставляя трусики на месте, джинсы остаются на бёдрах.
Дверь была все еще открыта, и мои ноги просто болтались снаружи. Я попыталась подобрать под себя колено, и он засмеялся от моих жалких попыток освободиться. Я вскрикнула, когда он
