— Уж я-то понимаю это как никто. Но все гораздо сложнее, Трейси. Уолли из несчастливой семьи. Он не хочет иметь ничего общего со своими родителями, и думаю, в этом причина, почему он не признает и моих. — Эстелл взволнованно поднялась и принялась мерить шагами комнату. — Я понимаю его чувства, Трейси, действительно понимаю. И еще я понимаю, как его коробит, когда моя семья делает для нас что-нибудь хорошее. — Она повернулась со страдальческим и обеспокоенным лицом. — Но почему мы все должны страдать из-за его деспотизма? Моя семья счастлива, и мы хотим быть вместе. Уолли создал невыносимую ситуацию — он заставляет меня выбирать между ним и моей семьей.
— Значит, ты сказала ему, что остаешься? — тихо спросила Трейси.
Эстелл кивнула, слишком убитая, чтобы говорить. Трейси встала и обняла ее.
— Ой. Эстелл, мне так жаль. Если тебе будет от этого легче, то я уверена, что ты поступила правильно. — У нее тоже навернулись слезы. — Если бы они были моей семьей, я бы тоже ни за что от них не отказалась.
Эстелл тоже обняла ее и искренне проговорила:
— Спасибо, Трейси. Я… мне, наверное, надо пойти посмотреть, как там Тедди.
— Конечно.
Вернувшись в свою комнату, Трейси принялась обдумывать разговор с Эстелл. По какой-то странной причине ее собственные слова снова и снова звучали у нее в голове: «Если бы они были моей семьей, я бы тоже ни за что от них не отказалась…»
Здесь заключен какой-то тайный смысл, думала она. Какая-то идея… Но какая? Трейси подошла к окну и отодвинула занавески. Она увидела Энтони и его отца, сидящих на раскладных стульях у бассейна и о чем-то серьезно разговаривающих. Ее сердце подпрыгнуло, и она безумно захотела быть рядом с Энтони, уничтожить этот барьер между ними. Что же Энтони намеревается сказать ей сегодня?
Ей стало страшно. Одна половина ее хотела выбежать наружу и умолять его о прощении. Но вторая, как всегда, взбунтовалась при такой мысли. «Эстелл права, — с отвращением подумала она. — Я такая же, как Уолли, — упрямая, оберегающая свою гордыню…»
«Если бы они были моей семьей, я бы тоже ни за что не отказалась бы от них…»
Глядя на Энтони и его отца, она внезапно поняла, почему все эти месяцы отталкивала Энтони и почему больше не хочет его отталкивать. И как только ее мысли прояснились, любовь к нему захлестнула ее.
Она скажет ему, она обязательно ему скажет. Только бы не было слишком поздно…
* * *
Через два часа Энтони и Трейси шли вдоль живописной Пасо-дель-Рио. Река сейчас представляла собой тихое темное зеркало, отражающее луну и мириады огоньков, освещающих им путь. На вымощенной булыжником набережной то и дело встречались гуляющие парочки, а дорожки окаймляла пышная листва тропических растений, привезенных со всего мира. Трейси уже была до этого на набережной, и снова ее очаровала красочность ресторанов и магазинов и сказочные каменные мостики, позволявшие туристам переходить с одного берега реки на другой.
Трейси надела свой новый пышный мексиканский наряд, а ее волосы, поддерживаемые изысканными гребнями, были подняты надо лбом и падали на плечи блестящими светлыми кольцами. Газовая белая блузка не скрывала форму груди, а юбка мягкими складками колыхалась вокруг ее бедер и ног. С теми драгоценностями, что подарил ей Энтони, Трейси представляла собой ослепительную картину, и многие головы поворачивались ей вслед. Но та голова, которую Трейси так хотела бы повернуть, всю дорогу смотрела прямо перед собой.
Энтони хранил каменное молчание с той минуты, как они вышли из дома. Он даже не прикоснулся к ней, кроме того случая, когда надо было помочь ей выйти из машины. Сейчас он мрачно шел рядом, сунув руки в карманы. На нем были идеально сидящие синие легкие брюки, серо-голубая спортивная куртка и светло-серая рубашка, и он никогда еще не выглядел таким желанным. Но Трейси знала, что он недоступен. Он, казалось, абсолютно не воспринимал магию Пасо, не слышал смеха влюбленных, не видел всех этих вызывавших бурю чувств красот и не ощущал пикантных запахов.
Дорога свернула, и они увидели длинный открытый плавучий ресторан, заполненный веселыми отдыхающими, музыкантами и внимательными официантами.
— Ой, Энтони, смотри! — воскликнула Трейси. — Они там едят мексиканские блюда, и только послушай, как звучат гитары! Ой, как здорово! А мы можем там поужинать?
Даже это не произвело на него никакого впечатления.
— Не сегодня, Трейси. Я заказал столик в «Маленьком Рейне», это спокойное место, где мы смогли бы поговорить.
Трейси серьезно кивнула и пошла за Энтони, стараясь изо всех сил приноровиться к его решительному шагу. Все просто ужасно. Она убеждена, что сегодня он намерен порвать с ней отношения. Так это всегда и делается, не правда ли? В спокойном элегантном маленьком ресторанчике, где женщина не устроит сцену.
«Маленький Рейн» действительно оказался идеальным местом для классического прощания. Трейси и Энтони сидели на тихой террасе, глядя на пышные кроны деревьев, украшенные малюсенькими лампочками. Еда была превосходной, но Трейси ела без аппетита. Молчание, которое хранили они с Энтони, тоже не помогало. Тыкая вилкой в салат, она исподтишка наблюдала за ним и снова обдумывала свои предположения. Да, он наверняка решил сегодня покончить с их отношениями. Она еще никогда его таким не видела — тело напряжено, лицо замкнутое и холодное. И он совершенно не обращал на нее внимания, словно ее не было рядом. Ей становилось все труднее сдерживать слезы. Когда принесли бифштекс, она едва смогла проглотить кусочек.
— Трейси? — Сдержанный голос Энтони нарушил ее тревожные мысли. — Трейси, ты не прикоснулась к еде.
— Бифштекс великолепный, но я, наверное, не голодна. Думаю, — она настороженно взглянула на него, — мне пора услышать то, что ты должен сказать.
Энтони кивнул и подал знак официанту, который подошел и убрал их тарелки. Трейси смотрела на него, а он какое-то время не мог оторвать от нее глаз. Потом отвернулся и наконец хрипло проговорил:
— Трейси, это, должно быть, самое трудное, что я когда-либо делал. Когда любишь, так трудно отпустить женщину, но…
— О нет… — выдохнула она.
Безо всякого предупреждения он стукнул кулаком по столу, заставив ее подпрыгнуть:
— Хорошо, черт побери! Ты победила!
Она была шокирована.
— Я… я победила?
— Ты победила в этой игре, или во что ты там со мной играешь, — гневно произнес он. — Мне это не нравится. По правде говоря, я отвергаю это, но я так сильно люблю тебя, что буду играть по любым правилам, которые ты выберешь. Ты победила, Трейси.
— Я… я победила? — снова ошарашенно повторила она. Его чувственные губы тронула улыбка.
