Лена попыталась посмотреть на результат со стороны. Нет, осталось. Осталось четкое ощущение упущенной возможности, поскольку если уж и принимать отсутствие пресловутой любви как данность, то надо было хватать хоть что-то.
«И что, потом всю жизнь мучиться, терпеть?» – поинтересовалась она сама у себя. Лена представила лицо Ивана, его улыбку, его руки, и вдруг слезы градом хлынули по ее щекам, окончательно расстроив Кольку с Веркой, у которых выдыхалось дома открытое пиво. В этот радостный для супругов момент жизнь подсунула им прибабахнутую соседку, обтиравшую в коридоре юбкой плинтуса и рыдавшую как младенец.
Лена с облегчением вздохнула. Нет, Ивана она все-таки любила. Значит, не все потеряно.
– Ты не реви, – виновато сказал Колька, пытаясь ускорить и побыстрее закруглить осуществление акта милосердия. – В жизни чего только не бывает. Мало ли…
Почему соседка плачет и что у нее стряслось, ему было неважно, но стоять в коридоре уже надоело, тем более что по телевизору скоро начинался футбол.
– Нет у меня ключа, – выдохнула Лена. По логике либо Колька, либо Верка должны были нарушить паузу и сообщить, что произошло, но похмельные супруги лишь тупо моргали и переглядывались.
– А где Иван? – у нее язык не повернулся спросить, что с ним случилось. Не из суеверия, а по какому-то необъяснимому внутреннему порыву Лена озвучила именно этот обтекаемый вариант.
– Шут его знает, – неожиданно зевнула Верка. – Тебе лучше знать.
– Как это? – Лена нервно хихикнула.
– Я так мыслю, – встрял Колька. – С кем Ванька спит, тому и докладывает. А моя жена – баба честная…
– Да, – с достоинством крякнула Верка и выпятила грудь, проступавшую под халатом почему-то в районе живота.
– А что тут все орали-то? – в горле затрепетал стон, а к глазам снова подступили слезы. Дыхание предательски сбилось.
– Так батарею прорвало, все комнаты по стояку затопило. Тут не то что заорешь, удавишься с горя. У Галки вон дивану каюк. Новый почти, лет семь, не больше, простоял или меньше? – Колька сурово сдвинул брови и начал копаться в памяти. – Верка! Когда Кульковы съезжали, в каком году?
– Которые это Кульковы? Окстись, Михална до сих пор живет…
– Да нет, Виталька ихний когда женился…
– Иван не приходил? – прервала вечер ностальгических воспоминаний Лена. – Когда вы его в последний раз видели?
– Ну, ты спросила! – загоготал Колька. – Чего это «последний»? Небось свидимся еще.
Сцепив зубы, Лена попыталась растормошить Веру.
– Вера, вы сегодня Ивана видели?
– Так тебе полегчало? – неожиданно просветлела Верка.
– Полегчало, полегчало, – заторопила ее Лена.
– Ну и ладненько. Прощевай, соседка, а нам некогда, – и пихнув мужа в бок, Верка поволокла его домой.
– Подождите, – взмолилась Лена.
– Кстати, – выглянула напоследок тетка, – в консультацию вставай по месту жительства, чтобы далеко не таскаться. А то упаришься с баночками бегать.
«С какими баночками? Какая еще консультация? Сборище идиотов», – стучало в голове.
Значит, жизнь еще не кончена. Слишком умную и проницательную интуицию захотелось как следует пнуть, чтобы в следующий раз не высовывалась. Наверняка Иван просто опоздал и сейчас мечется у ее работы. Схватив такси, Лена помчалась обратно.
Через час катания по маршруту общежитие-работа-общежитие Лене стало ясно, что Ивана нигде нет. Она не знала, что и подумать. Постучав для порядка еще раз и покрутившись у наполненной пустой чернотой замочной скважины, она, наконец, решила поехать домой.
Было уже совсем поздно. Пустынные улицы казались прекрасными и таинственными, дневной мусор был надежно скрыт ночным сумраком, стук ее каблучков по тускло блестевшему асфальту россыпью гулкого эха уносился вдоль умытых недавним дождем бордюров. Внезапно Лена вздрогнула: от стены дома отлепилась огромная фигура и, ломая кусты, выпала перед ней на дорогу. Под фонарем замер исполинского роста мужик. Его тень утыкалась в приросшие к маленькой лужице Ленины ноги. Она хотела ее перешагнуть, но не успела, сбившись с ритма ходьбы из-за позднего прохожего. У него к девушке совершенно явно были претензии, поскольку уступать дорогу он не собирался.
– Здрасте, – просипела Лена, надеясь разглядеть его особые приметы, одновременно сомневаясь, что у нее будет шанс кому-нибудь их сообщить. Если намерения у него недружелюбные, то вряд ли он просто спросит «который час»…
– Который час, не подскажете? – От его голоса сердце съежилось до размеров грецкого ореха и свалилось куда-то вниз.
Его физиономия оставалась в тени, свет фонаря слепил Лену и не давал возможности взглянуть опасности в лицо. Единственное, что она поняла, что если это смерть, то она абсолютно лысая и лопоухая. Это было крайне обидно и невозвышенно.
– У меня часов нет, – пискнула Лена, глядя на черный силуэт угловатого черепа.
– Счастливая, значит, – мужик шагнул навстречу.
– Вряд ли, – пронеслось в ее голове.
– Жених-то есть?
Мысли затрепетали суетливыми головастиками: как лучше? Чтобы был или чтобы нет?
– Да, – почти беззвучно кивнула Лена.
– Это хорошо, – кивнул прохожий. – Замужество – дело серьезное, смотри не ошибись.
И тут Лена наконец-то разглядела его лицо. Лучше бы она его не видела, поскольку именно таких уродов рисовали в современных мультиках, чтобы напрочь разрушить незрелую детскую психику.
– У меня деньги есть, – дрожащим голосом попыталась она откупиться от затянутого в кожаный костюм монстра.
– И это хорошо, – подтвердил он. – Это просто замечательно, когда они есть. Смотри, на ерунду не трать. Ну, бывай, красавица. Или проводить?
– Не надо, – взвизгнула Лена и метнулась к подъезду, вежливо прокричав: – До свидания!
Вероника Федоровна дочери обрадовалась, но лицо ее было напряженным и настороженным.
– А чего ты пришла? Случилось что-то? – она заволновалась и стала ловить ускользающий взгляд беззаботно улыбающейся дочери.
– Мамуля! Неужели я могу к тебе прийти только потому, что что-то случилось? Я соскучилась!
– У меня, конечно, опыта в таких делах маловато, раньше ты не уходила и не приходила, а жила со мной, – немного обиженно проворчала мама, – но теперь все так резко изменилось. Сначала один юноша, потом другой, а теперь ты приходишь одна.
– А что, надо было их обоих на чай позвать?
– Как «обоих»? – всплеснула руками Вероника Федоровна. – Ты что, встречаешься сразу с двумя?
– Когда физиология в простое, то и с тремя можно… Все, все, шучу, – испугалась Лена, глядя на стремительно побледневшую мать. – Ни одного у меня теперь.
Человека ближе, чем мама, у Лены не было. Поэтому свое первоначальное решение ничего не рассказывать она тут же забыла и вывалила на поникшую Веронику Федоровну все подробности, кроме последней встречи с «лопоухой смертью».
