– Что ж, мне пора, – сказал Тони. – Как насчет партии в теннис завтра?
– На корте будет воды по колено.
– Ну, если так, тогда искупаемся. Договорились?
– Не знаю, может, утром у меня не будет настроения.
– Буду ждать ваших указаний, мадам, – пошутил Тони. – И сообщите мне, какую форму я должен надеть – для катания на яхте, для игры в поло или в футбол. Мой камердинер нервничает, когда я часто меняю свои планы.
– Тони, ты осел.
– Знаешь, получается удивительная вещь: кажется, кое-кто меня уже так называл.
– Неудивительно. Вероятно, они воспринимают тебя как полковой талисман, ты у них то же, что и белый козел у Валлийской гвардии.
После этих слов послышался шум потасовки. Кристина догадалась, что либо Тони бросил в Элизабет подушкой, либо они затеяли шутливую борьбу.
Наконец зазвучал слегка задыхающийся голос Элизабет:
– Если ты порвал мое новое платье, я тебе этого никогда не прощу.
– Я куплю тебе другое.
– О да, и возместишь карточки.
– А почему бы нет? Я могу напечатать тебе несколько сотен тайком, в угольном подвале, когда никто не видит.
– Иди спать, Тони Доусон.
– Ладно, до завтра.
– Не обольщайся.
– Ты избалованная девчонка, тебя давно не лупили. Но мы все равно завтра увидимся.
Входная дверь закрылась за ним, и спустя мгновение снаружи заработал двигатель машины.
Кристина услышала, как Элизабет медленно поднимается по лестнице. Добравшись до площадки второго этажа, девушка вздохнула. Но это был удовлетворенный, а не печальный вздох. Открылась и закрылась дверь ее спальни. Кристина выждала несколько секунд и на цыпочках спустилась вниз.
В гостиной она разожгла огонь и села рядом с камином. Похолодало, за окном шумел дождь. Ей хотелось о многом подумать. Слова Питера стали откровением. Почему-то она никогда не рассматривала нечто подобное, анализируя проблемы с Дональдом. Теперь ей стало ясно, что именно настораживало ее. То, что он избегает любого упоминания о родителях, отказывается говорить о прошлом. Она не ошиблась, когда предположила, что ему не нравится ее присутствие в доме – как же, другая женщина пытается занять место его матери. Все это совершенно очевидно. Трудно представить, насколько велико его одиночество и отчаяние, ощущение горестной утраты тех, кого он любил, сознания, что их забота и опека исчезли навсегда.
«Бедный Дональд!» Только сейчас Кристина в полной мере поняла, как сильна ее вера в жизнь после смерти. Она всегда воспринимала это как само собой разумеющееся, она выросла с мыслью, что впереди ее неизбежно будет ждать что-то лучшее, что все трагическое и плохое непостоянно, потому что жизнь – это путь, ведущий к чему-то высшему и совершенному. Да, эту веру не пошатнули все те страдания, что ей пришлось вытерпеть.
А ведь без этой веры она могла бы много лет назад совершить самоубийство, вдруг подумала Кристина. Она вспомнила о женщине, которую вытащили из реки, и неожиданно, как во вспышке яркого света, ей открылось все значение того, что она испытала днем на берегу, – того мгновения неописуемого восторга. Ведь тогда ей даже показалось, что она познала смысл жизни и сотворения мира. Она ощутила полнейшее слияние с природой и всеми живыми существами. В тот момент она еще не знала об утопленнице, лежавшей, возможно, в нескольких ярдах от нее. А если бы знала, то не испытала бы те волшебные чувства. Но почему? Да потому, что ее мысли были бы сосредоточены на смерти, а не на жизни. Вот в чем ответ. Смерть существует только в наших мыслях. Смерть как таковая – это иллюзия, ее не существует в реальности. Остается тело, которое распадается на мелкие частицы, впоследствии тоже дающие жизнь, душу же разрушить невозможно, ее жизнь вечна.
В этом вся истина. Но как заставить Дональда понять и увидеть это, как вытащить его из трясины отчаяния, которая все сильнее и сильнее затягивает его?
– Помоги мне, ты должен помочь мне, – произнесла Кристина вслух. Она обращалась к брату, которого любила, к его жене, которая наверняка в этот момент была рядом с ним.
За окном опять послышался шум двигателя. Кристина вскочила, выбежала в холл и распахнула входную дверь.
Машина остановилась, и с водительского места выбрался Майкл Фарли. Он был без шляпы, и в луче света, падавшего из холла, Кристина увидела, как у него по лицу течет дождевая вода. Он обошел машину и открыл пассажирскую дверь. Со словами «все, ты дома» он помог вылезти Дональду, обнял его за плечи и помог подняться по ступенькам на крыльцо, где ждала Кристина. Мальчик был бледен и промок до нитки.
– Быстро в дом, – велела Кристина. – В гостиной горит огонь. Сейчас выпьешь что-нибудь горячего, кстати, вы тоже, – добавила она, повернувшись к Майклу Фарли.
– Я бы поехал домой, – засмущался он.
– Нет, прошу вас, – запротестовала Кристина.
Майкл Фарли легонько подтолкнул Дональда, чтобы тот прошел в холл.
– С тобой все будет в порядке, старина. Советую тебе принять горячую ванну и побыстрее лечь спать. Он совсем без сил, – сказал он Кристине, когда Дональд ушел. – Он прошагал почти двенадцать миль, прежде чем я нагнал его. После нашего с вами разговора я вспомнил, что видел кого-то на дороге, поэтому вернулся назад. Как оказалось, я не ошибся. Не будьте с ним слишком суровы.
– Вы же знаете, что не буду, – с упреком проговорила Кристина. – Я вам так благодарна, просто не выразить словами.
– Господи! Да за что? Даже я иногда могу быть добрым христианином.
Майкл быстро ушел, и Кристина не успела ему ничего ответить. Она поспешила в гостиную, где, съежившись, сидел у камина Дональд. Казалось, он был слегка заторможен, потому что позволил ей снять с него мокрые куртку и шляпу, а потом сам, по ее настоянию, стянул с себя ботинки. Он остался в тенниске, но и она тоже была мокрой. Кристина видела, что мальчик дрожит.
Она побежала наверх, достала из бельевого шкафа два одеяла и, вернувшись в гостиную, положила их рядом с Дональдом.
– Снимай с себя одежду, она вся мокрая, – сказала она, – а потом укутайся в одеяла. Сейчас неважно, как ты будешь в них выглядеть. А я пока согрею тебе бульона и проверю, хватит ли горячей воды для ванны.
Кристина не стала ждать от него ответа и поспешила на кухню. Бульон подогрелся быстро, но вот вода в баке, к ее сожалению, оказалась холодной. Человек, который поддерживал огонь в топке, периодически давал печи отдохнуть, и сегодня, как это ни печально, был именно такой день.
Кристина налила кипяток в две грелки и положила их в кровать Дональда. Затем она отнесла в гостиную бульон, в который добавила две столовые ложки хереса.
– Вот это тебя согреет, – сказала она. – Выпей залпом.
