— Я говорю о фотографиях, которые вы мне прислали, Энн. Или вы уже забыли? Берег океана, утесы, зеленая лужайка. Они великолепны!
— Спасибо. Я подумала, что вам понравится. Ведь вы никогда не были на Западном побережье.
— Понравится? Да я просто влюбилась в эти фото. Мне нужно еще. И как можно больше. Это ваше новое задание. Мы будем готовить специальный номер по Калифорнии.
— Специальный номер?
— Да. Для чего нужны сотни новых фотографий. Можете обеспечить?
Энн упала в стоявшее рядом с телефонным столиком кресло. Сью давала ей возможность еще немного задержаться в Сан-Рейо!
— Не знаю, — неуверенно ответила она.
Действительно, можно ли обещать Сью выполнить такое серьезное задание и одновременно любить человека, который не отвечает ей взаимностью?
— Подумайте об этом, Энн. Такая возможность бывает раз в жизни. А в понедельник я вам позвоню.
Щелчок. Связь оборвалась. Энн некоторое время смотрела на телефонную трубку, которую продолжала держать в руке, затем положила ее.
— Все в порядке? — обеспокоенно спросил Ной, заметив смятение на лице девушке.
— Да.
Он взял ее за руку и улыбнулся чему-то.
— Что тебя так развеселило? — спросила Энн, поднимаясь из кресла, успев заметить, что Ной становится совершенно неотразимым, когда улыбается.
— Я увидел, что ты носишь каблуки, причем очень высокие.
— Ты наблюдателен.
— А ты нахалка.
— Это почему же?
— Потому что фасонишь тем, что стала на них одного со мной роста. Впрочем, это мне нравится.
Ной привлек Энн к себе и поцеловал в кончик носа.
— Многих мужчин это пугает, — хихикнула Энн.
— Ты на это надеешься?
— Нет. Но иногда пугнуть кое-кого не вредно.
— Крошка, такими ногами ты можешь напугать и меня.
Глаза Энн от удивления округлились.
— Ной, да ты болен!
— Знаю. Но ведь тебе нравится пугать больного.
Машина Ноя стояла у двери главного здания.
— Где Розмари?
Ной посмотрел на Энн с сардонической улыбкой.
— Насколько мне известно, свидание было назначено только между тобой и мной.
Радости, с которой Энн ожидала вечернего бала, почти не осталось. Все утонуло в унылом болоте разочарования. Итак, Ной всего лишь выполнял свое обещание, причем вырванное у него против воли.
— Мне очень жаль, Ной, что тебе придется туда идти с таким настроением, — негромко сказала она. — Но времени, чтобы отказаться, уже не осталось.
— У меня нет ни малейшего желания отказываться, — мрачно ответил Ной, протягивая руку, чтобы поправить упавший на лицо Энн локон. — А у тебя?
— Никакого, — улыбнулась она.
— Тогда пойдем?
Ной открыл дверцу машины, и Энн скользнула в его роскошный «мустанг». Когда же она вытянула ноги и уселась поудобнее, он внимательно посмотрел на нее и шепнул:
— Ты выглядишь сегодня… просто восхитительно!
— Ты тоже. И не в последнюю очередь оттого, что очень чистый.
Ной закашлялся, потом рассмеялся:
— У тебя всегда, кроме острого язычка, были на редкость строгие губы, Энн? А все тело маленьким и костлявым? По крайней мере, именно такой я видел тебя в последний раз.
— Мне тогда было тринадцать лет, — с раздражением ответила Энн. — И все же я тебе нравилась.
— Я просто терпел тебя.
Ной лукавил. Он и Джесси не просто терпели Энн. Хотя она и была моложе их, тот и другой относились к ней, как к ровне. К тому же проявляли редкую для подростков заботу…
На балу Энн и Ной появились раньше других. Ной, как хозяин, должен был встречать гостей и занимать их светской беседой, то есть исполнять обязанности, которых терпеть не мог.
Ной вздохнул, подумав, что ввел в заблуждение Энн: Розмари на балу не будет. Он оставил ее дома под наблюдением служанки. Старая женщина была настолько плоха, что не могла даже найти дверь своей комнаты.
Встретив вежливым поклоном очередных гостей, Ной вдруг обнаружил, что Энн куда-то исчезла. На протяжении всего следующего часа он продолжал кланяться вновь прибывшим, пожимать руки, отвечать на бесчисленные вопросы и разговаривать обо всем и ни о чем. Постепенно в зале собралось более сотни людей. И с каждым надо было переброситься словцом. Причем, никто не вспоминал, что когда Ной был еще подростком, его мало кто хотел знать. Наоборот, тогда мальчик постоянно оказывался предметом злых шуток и насмешек. Наверное, поэтому сейчас Ной, окруженный толпой гостей, чувствовал себя совсем одиноким.
Между тем Энн нигде видно не было. Ной потолкался еще немного в толпе, кивнул Россу, окружавшим его инспекторам противопожарной охраны и еще кое-кому, кого знал по работе над компьютерной системой и расследованием дел о пожарах. Кстати, все они обещали Энн, что скоро найдут поджигателя… Но где она сама?
…Энн стояла, окруженная группой мужчин из числа власть имущих. Ной подумал, что каждый из них, скорее всего, выпрашивал у нее согласия на танец. Она же держалась, как английская королева в окружении своих придворных. Смотреть на это ему вдруг стало неприятно и даже противно.
Тем не менее это не имело особого значения. Он хотел быть рядом с ней и ни с кем больше. Ее платье переливалось под разноцветным светом люстр, а рыжие волосы горели огнем. Ной вдруг почувствовал, что его неудержимо влечет к этой женщине. И он хочет ее…
Энн чему-то весело смеялась, когда Ной подошел и, взяв ее руку, прижал ладонь к губам.
— Привет, — спокойно сказал он, не обращая никакого внимания на стоявших полукругом мужчин.
— А… Привет! — в тон Ною ответила Энн, чувствуя его легкое пожатие. — Ной, ты помнишь, это…
Ной не дал ей представить новоявленных поклонников и сказал с вежливым поклоном:
— Извините, господа, но я похищаю у вас мисс Лейверти. Всего на несколько минут.
Он взял ее за руку и увлек в коридор. Там, почти у самой кухонной двери, Ной привлек девушку к себе и крепко поцеловал. Из груди Энн вырвался слабый стон, и она всем телом прижалась к нему. Ее ответный поцелуй был не менее страстным. И снова — стон, трепет охваченных желанием двух тел. Ной подумал о том, как стала бы вести себя Энн, если бы он сию же минуту отвез ее к себе домой… Боже, одна мысль об этом вызвала у него дрожь в коленях!
Тут дверь кухни отворилась, и на пороге возник официант с подносом, заставленным бокалами шампанского, виски и всякой другой выпивки. Взглянув на Ноя и Энн, он добродушно улыбнулся. Оба отступили на шаг и дали ему пройти.
Ной посмотрел на Энн и шепнул ей на ухо:
— Имей в виду, от помады у тебя на губах ничего не осталось.
— Зато на твоих она отпечаталась вполне отчетливо.
