Но это не так. Я убеждён, всем плевать на нас и на то, что между нами происходит.
— Нам долго ещё? — ноет Вика, поднимаясь по лестнице.
— Мы только на четвёртом этаже, — отзываюсь я, любуясь её бёдрами, выписывающие знак бесконечности. — Впереди ещё двадцать шесть.
— Да ты точно смерти моей хочешь? — недовольно бурчит она, не сбавляя шаг.
Она права. Я позвал её сюда отвлечься от проблем, посмотреть на красоты нашего города, а не забить её икроножные мышцы.
Широкими шагами я обгоняю её и слегка проседаю в ногах.
— Садись на меня. Довезу с ветерком, — подмигиваю ей, а та, нисколько не задумываясь, прыгает мне на спину.
— Да, так, определённо, намного легче, — смеётся она впервые за день, обвивая своими руками мою шею. — Ты только смотри не надорвись, а то ещё сорвёшь спину.
— Было бы с чего! Ты ж лёгкая, как ягодка.
Делая последний рывок на тридцатом этаже, я ставлю её на бетонный пол. Мне требуется какое-то время, чтобы отдышаться. Она хоть и лёгкая, но я уже позабыл, когда в последний раз занимался кардио под нагрузкой.
Мы поднимаемся по металлической лестнице под наклоном, я прислоняю ключ к считывателю, в результате чего замок открывается и мы благополучно оказываемся на крыше.
Этот путь был заметно труднее, чем я себе представлял, но он того стоил.
— Ого! Вид просто шикарный, — взволнованно восклицает Вика, глядя на огни ночного города. — Признавайся, какая я по счёту? Скольких девушек ты сюда приводил?
Я самодовольно улыбаюсь тому, что вовсе не игра красок ночного неба, не медленно проплывающие облака в звёздном небе, а именно этот вопрос сейчас волнует её больше всего.
— Ты забыла? Я боюсь высоты, — в отличии от Вики я не осмеливаюсь подойти и близко к краю. Руки вспотели, да и дыхание до сих пор так и не восстановилось. — Я так же, как и ты, впервые нахожусь здесь.
Вика соблазнительно закусывает губу и с хитрющим взглядом качает головой, будто не поверила моим словам.
— Ладно. Ну и как ты собрался побороть свой страх высоты? Ты так и будешь стоять там, не шелохнувшись?
— Да, мне и здесь хорошо, — нервно отвечаю.
Вика закатывает глаза и решительно подходит ко мне.
— Пойдём, — берёт меня за руку и тянет за собой прямиком к оградительной части крыши, а там за ней — ни хрена. Метров девяносто свободного полёта. — Чтобы побороть страх, нужно посмотреть ему прямо в глаза.
— А если у этого страха нет глаз, то куда смотреть?
— Значит смотри на меня, — улыбается она, всё ближе приближаясь к краю.
И я следую за ней, не отрывая от неё своего затуманенного взгляда. Должно быть, выгляжу я сейчас самым жалким образом, но это совсем неважно. Я делаю акценты на её улыбке, на аромате, который исходит от неё, на прикосновениях, напрочь забывая, где мы находимся.
— Расскажи мне о себе, — спрашивает он, вышагивая спиной вперёд.
— Что, например?
— Когда у тебя день рождения?
— Семнадцатого июля, — быстро отвечаю, борясь с сухостью в глотке.
Вика уходит в недолгие раздумья, сощурив глаза.
— Ровно месяц назад? — досадливо ахает она. — Жаль, а я тебе даже ничего не подарила.
— Да, вообще-то подарила, — ширю я свою улыбку, мысленно проваливаясь в тот день.
— Разве? Не помню.
— В тот день ты позвонила мне и сказала, что, якобы, я позвал Нику жить к себе. Я тебе тогда ещё говорил, что нахожусь в клубе и отмечаю днюху.
— Так ты отмечал свой день рождения? — в удивлении таращится на меня. — Что ж ты сразу не сказал? Я бы хоть поздравила.
— Да как-то до разговоров у нас сильно не дошло, — облизываю свои пересохшие губы и замечаю как она смотрит на них.
Вика замирает на мгновение и отводит смущённый взгляд в сторону.
— Точно, что-то припоминаю, — почти беззвучно отвечает и я обнимаю её, умиляясь Викиным смущением.
Я вижу, что ей неловко и понимаю, что момент ещё не настал. Но если я не расскажу сейчас, то не расскажу уже никогда.
— Ты в курсе, что мои родители поженились по расчёту? — с опаской начинаю, мне некомфортно рыться в грязном белье, тем более своих родителей. Вика отрицательно мотает головой, слегка оживившись. — Ну, теперь знай. Отец моей матери был влиятельным человеком и, по сути, всё, что есть у папаши — всё благодаря ему, — вижу как не на шутку удивил Вику, наверняка она думала, что он всего добился сам. — Будучи уже замужем, моя мать изменила отцу.
— Дима думал, что ты не от него? — охрипши спрашивает, съёживаясь то ли от ветра, то ли от моих откровений.
— Поначалу, — фыркаю. — Развестись отец не мог, пока был жив мой дед. Он даже наотрез отказался делать тест на ДНК. Боялся, что тогда у него не будет больше причин ненавидеть меня, но со временем надобность в тесте отпала. Сходство между нами было очевидным.
— И? — в нетерпении она спрашивает, сжимая пальцами мою футболку на груди.
— Он ненавидит меня только за то, что моя мать изменила ему с его лучшим другом, уже нося меня под сердцем, но тогда она ещё не знала о своей беременности. Так вышло, что по его мнению я стал грязным. Отец возненавидел мать, презирал меня ещё до рождения, но мне кажется, причина крылась в другом. Мы были обузой для него. Думаю, отец хотел развестись с матерью ещё до беременности, поскольку ему быстро наскучила семейная жизнь, но тогда он лишился бы денег и фирмы. В итоге он смирился, но по пьяни как-то раз решил выместить свою злость и обиду на том самом парне, с кем мать изменила ему, — я ощущаю как Вика напрягается и перестаёт дышать, отводит взгляд в сторону и что-то прикидывает в уме. — Не из ревности, а просто из-за того, что его друг был счастлив, а он — связан по рукам и ногам. На тот момент у Артёма была девушка, насколько мне известно они ждала ребёнка, но это не помешало отцу убить его. Да, случайно, но клеймо убийцы будет стоять на нём всю жизнь. От неё уже никак не избавиться.
Дослушав откровения до конца, она убирает мои руки от себя. Пошатнувшись, подносит ладони к лицу и потирает его, как будто желает сорвать с него кожу.
Я должен был сказать. Возможно, ни при таких обстоятельствах, но я не хочу, чтобы между нами оставались недосказанности. Я дал себе обещание быть честным с ней. Но честность не всегда приводит к чему-то хорошему. Похоже, это как раз тот самый случай.
— Вик? Ты там как?
— В-всё хорошо, — дрожащим голосом отвечает, стоя спиной ко мне. — Просто… Просто я всю жизнь думала, что он убил Тёму из-за меня.
— В смысле?
— Я корила себя мыслью, что именно я была причиной смерти Тёмы, — стискивает свою голову руками, будто её пронзила невыносимая боль. — Думала, Дима узнал, что я беременна от Тёмы и поэтому ему сорвало крышу, а выходит… Получается, что от лишил жизни человека потому, что тот когда-то переспал с его женой и нарушил все его планы. Это ещё более ужаснее. Он отвратительный человек…
Вика нетвёрдой походкой доходит до края и за каким-то хреном упирается руками в парапет, а у меня волосы на загривке встают дыбом от мыслей, что ограждение ненадёжно и велика вероятность, что оно переломится, да Вика полетит вниз.
— Ещё чего не хватало! — рывком привлекаю её к себе, сердито причитая. — Хочешь сорваться? Совсем уже из ума выжила?
— Ты раздуваешь из мухи слона, Марк, — она задирает голову в небо, делает глубокий вдох и разводит руки в стороны. — Как здесь всё-таки здорово. Даже дышится намного легче. И ничего не важно. Всё стало быссмыслицей.
Вика откидывается назад, полностью доверившись мне, а я удерживаю её своими руками, не давая упасть. На её лице безмятежность, спокойствие и я мог бы вечность смотреть на неё, если бы не боялся, что всё испортил в который раз. Я завожу одну руку за её затылок и притягиваю к себе.
— Пообещай мне, что мы больше никогда не будем возвращаться к теме твоего отца, — пристально смотрит в глаза, я отвечаю одиночным кивком. — И пообещай, что сводишь меня сюда ещё раз.
— А мы что, разве уже уходим? — вскидываю бровь, любуясь её многозначительным взглядом.
